Шрифт:
Александр Бачило
Ни в сказке сказать
Солнце, прохатившись над послелними девятиэтажками окраины, садилось за полем. Кузнечики пронзительным стрекотанием заглушали шум видневшейся за деревьями магистрали. Первый порыв прохладного вечернего ветра волной пробежал по высоким травам. Я возвращался домой полевой дорогой мимо рощиц, постепенно приближаясь к первым дозорным башням жилмассива. Отсюда уже были видны снующие автомобили, толкающиеся на остановке автобусы, медленно ползущий трамвай и мошкариные тучки людей. Казалось, все это было не только далеким, но и каким-то несерьезным, игрущечным, настоящее же было злесь, среди деревьев и в траве. Справа из березовой рощи послышались детские голоса. Там о чем-то горячо спорили, иногда раздавалась крики: "Кто его первый убил? Ты его первый убил?" В войну играют, подумал я. И вдруг над деревьями высоко взметнулся огненный факел, и над полем пронеслись раскаты реактивного грохота. Детишки с визгом выскочили из-за деревьев, но отбежали совсем недалеко. Остановились и стали с интересом смотреть куда-то в глубь рощи. Я бросился к ним, расшвыривая на ходу мясистые стебли каких-то кормовых культур. Вот ведь химики, прости господи! Вечно им нужно что-нибудь поджигать, да взрывать! Недавно только в больнице видел одного - уши обварил! Ну как нормальный человек может себе уши обварить? До детишек было еще далеко, а я уже начал терять дыхание. Между тем они снова стали приближаться к деревьям. - Стойте!
– закричал я.
– Ну-ка, сейчас же идите сюда!
– Но никто из них даже не оглянулся на мой авторитетный крик. Один за другим они нырнули в чащу. Когда я подбежал достаточно близко, на опушке осталась одна маленькая девчушка в синем костюмчике. - Вы чего это там взрываете?
– с трудом переводя дыхание, спросил я. Девчушка медленно обернулась и окинула меня оценивающим взглядом с ног до головы, как бы решая, стоит ли со мной вообще разговаривать, потом спокойно сказала: - Это не мы, это Змей Горыныч. - Ах, Змей Горыныч! А вот я сейчас вашего Змея Горыныча отберу, а вас всех сдам родителям. Вы что же себе надумали? Весь район хотите спалить? Я решительно зашагал к деревьям. Девчонка смотрела на меня некоторое время, потом окликнула: - Дяденька! Я оглянуляс. - Ну? - Дяденька, вы туда не ходите, вас там волк съест. Я покачал головой. - Неубедительно, Волка я не боюсь. И вообще в твоем возрасте можно было бы придумать что-нибудь получше. Все, иди домой! - Ничего я не придумываю! Вас же Венька не знает! А вдруг он решит, что вы - Кощей? Не ходите, дяденька. Вас может молнией убить. Вот ведь бред какой, ни искры фантазии! Венька
Рощица оказалась довольно густой. Я думал, что, сделав сотню шагов, смогу пересечь ее из конца в конец, но пока никаких просветов впереди не было видно. Кругом стояли довольно толстые деревья: березы, тополя, попадались даже сосны. Вероятно, это самый центр рощи. Однако, оглядевшись, я не заметил никаких признаков присутствия людей. Где же ребятишки? Откуда они устраивали свой фейерверк? Двигаясь все дальше, я рассчитывал вот-вот наткнуться на них. Бесполезно. Я только все больше и больше углублялся в какую-то непостижимую чащу. Во влажном сумраке меня окоужали мощные стволы, покрытые мхом. Откуда-то слева доносилось пронзительное кваканье н тяжелые всплески, в воздухе пахло грибами, Я почувствовал себя неуютно в этом лесу. Да, это, без сомнения, лес, ведь я тащусь уже минут пятнадцать, а все еще... Стоп! Это что такое? Прямо передо мной, раскинув огромную крону, стоял узловатый, столетний, многообхватнын дуб. Вот это да! Здесь, в Сибири, такой дубище! Да я такого и на картинке никогда не видел! Не может быть! Закинув голову, я стал обходить вокруг дуба, перескакивая через толстые корни и ощупывая суровую кору. Неожиданно за спиной у меня послышались торопливые шаги. Я оглянулся и увидел невдалеке тропинку, извивающуюся среди деревьев. По тропинке шла та самая девочка в красном берете, с которой я разгогаривал на опушке. В руках у нес неведомо откуда появилась небольшая корзинка, перевязанная цветастым платком. Видимо, она очень спешила, время от времени тревожно оглядываясь, и совершенно не замечала меня. - Эй, девочка!
– крикнул я. Она громко охнула, прижала к себе корзинку и быстро побежала. - Да постой ты!
– завопил к, выскакивая на дорожку.
– Мне тоже к Веньке! Мне нужно ему срочно передать, что... это... как оно... Но придумать я ничего нс успел, девчонка в красном берете уже скрылась за поворотом. Вот бешеное дитя. Ну ладно, по крайней мере, есть дорожка, пойду по ней. Я еще раз взглянул на дуб. Могучий красавец плавно покачивал ветвями, при этом где-то в глубине кроны что-то тихо позвякивало. Интересно, что там может быть, подумал я, вглядываясь в густую листву, но в этот момент послышался дробный приближающийся топот. Это были не человеческие шаги, там, за деревьями, по дорожке бежал какой-то зверь. Уже слышалось его частое, хриплое дыхание, затем, громко стрекоча, пролетела потревоженная сорока. Я невольно посторонился и стал ждать, ощущая спиной какой-то неприятный холодок. И вот на дорожке взметнулась пыль, и из-за поворота прямо на меня выскочил огромный волк. Это походило на сцену из "Собаки Баскервилей". Неестественно большой, не менее полутора метров высотой, зверь явно преследовал свою добычу, глаза его налились кровью, алый язык казался языком пламени, бьющим из страшной пасти, где ровными рядами сияли внушительные зубы. Однако, увидев меня, волк мгновенно преобразился. Он затормозил сразу всеми четырьмя лапами и остановился. На его морде промелькнули испуг и удивление, вообще он обладал богатейшей мимикой, недоступной обычным животным. Некоторое время он разглядывал меня, подбирая под себя задние лапы. "Сейчас кинется!
– подумал я.
– А у меня даже палки никакой нет". Но волк не кинулся. Вместо этого он длинно прокашлялся и неуверенно произнес: - Я говорю... жара какая, туды ее. Дождичка бы, наверна... хорошо бы. Голос у него был хриплый и немного дрожал. Не скрою, я совершенно остолбенел. Господи, ты, боже мой! Так ведь и чуяла душа чертовщину какую-то! Лес дремучий, дуб этот дурацкий, а теперь еще лучше - говорящий волк! Этого мне еще не хватало! Волк между тем опасливо поглядывал то куда-то в лес, то на меня. - Да...
– снова заговорил он.
– Места у нас тут замечательные... а недалече здесь болотце, уток - завались! Могу показать... Вы же, извиняйте за любопытство, охотник будете? Он преданно хихикнул. Я вытер пот со лба и пролепетал срывающимся голосом: - Собственно... нет. Волк компанейски подмигнул мне: - То-то я смотрю, ружья при ем нет! Стало быть, дровосек? - Да нет, я... как бы это сказать... - Угу, - он понимающе кивнул, - турист, значит. Удовлетворенно кивнув, он вдруг заявил: - Слушай, турист, а ты знаешь, что ты мне, зараза, работать мешаешь? улыбка пропала с его морды.
– Ты знаешь, что я из-за тебя, дурака, добычу верную упустил, эту, как ее... Красную Шапочку? А знаешь ты, дубина костлявая, че я из тебя за это сделаю? Он стал медленно приближаться ко мне, неприятно показывая зубы. Я не знал, бежать, защищаться или осенить себя крестным знамением. Волк уже напружинился, готовясь к прыжку, как вдруг что-то звонко прожужжало высоко над моей головой, и по всему лесу разнесся грохот выстрела. Вдалеке у поворота дорожки появилось облачко порохового дыма, и солнечный зайчик весело запрыгал на конце отполированного ствола. Волк очень профессионально, как опытный десантник, боком сиганул с тропинки, перекатился через спину и, оказавшись снова на ногах, в два прыжка скрылся в лесу. Я уже собирался, поблагодарив своего спасителя от всей души, выяснить наконец, куда я попал, но слова застряли у меня в горле. По тропинке, держа наперевес крупнокалиберный карабин "Медведь", ко мне приближался мальчонка лет восьми! Одет он был совершенно обыкновенно: красные сандалеты, коротковатые штаны и клетчатая рубашка без двух пуговиц. Словом, если бы не курящийся карабин в руках, мальчишка выглядел бы просто заурядно. Подойдя поближе, он остановился и, сощурив один глаз, стал пристально меня разглядывать. Затем, уперев карабин в землю, партийно вытянул руку и отвесил мне низкий поклон. Подумав еще минуту, он наконец заговорил: - В общем так... м-м... Ой, ты, гой еси, что ли, добрый молодец! Куда путь держишь и это... Дело пытаешь, аль от дела... м-м... аль от дела... Чего от делато?.. Короче, поздорову ли? Да, с былинным лексиконом у него было слабовато. Закончив свою речь, он облегченно вздохнул и стал ждать, что я на это отвечу. Хорошо, подумал я, раз уж вы втянули меня в эту дурацкую игру, попробуем сыграть по вашим правилам. - Путник я, иду из стран дальних, заморских. А ты, витязь храбрый, кто будешь? Храбрым витязем я его купил. Самодовольно ухмыльнувшись, он охотно ответил: - Я Меткий Стрелок, Ясный Сокол. Иду по волчьему следу спасать Красную Шапочку. Да вот незадача, пришлось спугнуть зверя, а то бы он тебя съел. Правда, уговору про тебя никакого не было, так что я сначала и не знал, стрелять или не надо. Вот тебе раз. Уговору про меня не было! А про девчонку в красном берете? Что ее волк съест - был такой уговор? Интересно у них тут получается. - Слушай, - спросил я осторожно, - а волк в самом деле может съесть Красную Шапочку? Понастоящему? - Не знаю, - он пожал плечами, - это уж как Венька решит. Ага, опять Венька! Да что ж это за пуп земли такой? Раньше говорили: "На все воля Божья", а у них теперь - "Как Венька решит". Напрямую спросить про Веньку я не решился. Неудобно стало. Эта личность представлялась мне такой величественной, что я боялся упоминать священное имя всуе. Все же, напустив на себя смиренный вид, я произнес со вздохом: - Эх, увидеть бы мне Веньку, хотя бы одним глазком. Специально ведь иду из-за тридевяти земель... Я хорошо понимал, как сильно рискую, пытаясь затронуть область, в которой совершенно не ориентируюсь. Но мальчишка нисколько не удивился. - Чего проще, - сказал он, - пойдем со мной. Волка подстрелим - все равно к Веньке идти, узнавать, чего дальше будет. Мы вошли в лес и побрели на некотором расстоянии друг от друга, чтобы охватить возможно большее пространство, Время от времени мы шепотом перекликались, отчего из кустов выскакивали зайцы и бросались наутек. Следов было множество, все они были неправдоподобно четкие, как на картинке в учебнике природоведения, но волчьи среди них пока не попадались. В одном месте я забрел в небольшое болотце и прыгая с кочки на кочку, вдруг увидел среди камышей огромную лягушку, держащую во рту длинную стрелу с ярким оперением. Она сидела на большой коряге, неестественно закинув ногу на ногу, и явно поджидала кого-то. Увидев меня, она выпучила глаза. "Мать моя!" - явственно произнесла лягушка и прыгнула в камыши. Примерно через полчаса ходьбы деревья впереди расступились, и показались поля и холмы. Я уже подумал было, что мы наконец выберемся из этого жуткого леса обратно к цивилизации, но сейчас же заметил городок, обнесенный частоколом, с резными воротами, с деревянными коньками на крышах, и понял, что это, пожалуй, продолжение. У ворот городка я увидел пеструю толпу народа: девушки в ярких сарафанах с длинными косами, белобрысые парни в красных, подпоясанных рубахах, ветхие седые старики с посохами. Увидев меня, вся эта толпа вдруг бросилась с радостными криками навстречу. - Слушай, Меткий Стрелок, чего это они?
– спросил я, оглядываясь, но мальчишки не было. Неужели удрал? Или этих испугался, в кустах сидит? - Эй, ты где? Между тем ликующий народ был уже совсем близко, слышалось дружное шлепанье лаптей. Старики, у которых непонятно, в чем душа держится, работали посохами, как при гребле на каноэ, и нисколько не отставали от остальных. - Батюшка ты наш!
– заголосил лидирующий дед, превосходящий меня по возрасту раз в пять.
– Спаситель, надежда! Дождалися!
– Он подбежал ко мне и рухнул на колени. Сейчас же подоспели остальные и окружили меня плотным кольцом. Они плясали, хлопались в ноги, кричали витиеватые здравицы и, наконец, подхватив меня под белые ручки, повели в город. Все эти люди произвели на меня странное впечатление. Они были как-то чересчур одинаковы, словно создавались сразу всем скопом. Больше всего это сборище походило на массовку в кино, а город - на декорацию. Маленькие домики с резными украшениями казались только что выпиленными лобзиком и покрытыми олифой, нигде не было ни кучки мусора, улицы, несмотря на оживленное движение пешеходов, заросли густой муравой. Триумфальное шествие, посвященное моему прибытию, завершилось на главной площади, у высокого помоста, па котором чинно восседали князь с княгиней. Здесь сопровождающие лица расступились, и я предстал пред светлые очи. Странное дело, никого из них совершенно не удивлял мой костюм спортивного покроя, испачканные тиной туфли и стриженая шевелюра с проблесками паутины. Князь, видный седобородый мужчина, обратился ко мне с длинной речью, из которой я понял, что они здорово рассчитывают на меня, как на единственного чудобогатыря в округе, ибо движется на них несметное (я поежился) войско кочевников хана Чимбая и сегодня же будет здесь. Кочевников-то они не боятся. "Бивали и раньше", - усмехнулся князь и подмигнул блестевшей на солнце дружине. А вот сам хан, силищи необоримой, в панцире из драконьей шкуры, что ни мечом, ни копьем, ни стрелой каленою не пробьешь, представляет серьезную опасность. Победить этакое чудовище может только богатырь, щедро одаренный природой, сильный, ловкий и мужественный. Вроде меня. И если я в данный момент не очень занят, то как насчет того, чтобы встретиться с ханом в чистом поле во главе надежной и верной дружины. Все взоры были устремлены на меня. Нужно было произнести что-нибудь соответствующее моменту, инстинктивно я чувствовал, что всякие объяснения неуместны, мой отказ просто не прозвучит. Еще и побьют, чего доброго. Но едва я открыл рот, чтобы поблагодарить за доверие, как на сторожевой башне бешено заорал дозорный: "Вороги идут!" Сейчас же с другого конца городка отозвался колокол. Народ забегал, засуетился, дружинники вскочили на коней. Я поразился, среди них были совсем маленькие пацанята. "Эти-то куда, - подумал я, - с кем они могут сражаться?" Между тем конная дружина выстраивалась позади меня, и мальчишки были самыми шустрыми. Они размахивали огромными мечами и весело перемигивались.
– закричал я, узнав своего соседа, начальника АХО нашего института. Никогда в жизни, даже в самом кошмарном сне не мог бы я представить в таком виде этого солидного хозяйственника. Строгий костюм его был небрежно прикрыт чешуйчатыми латами, отливающими золотом, галстук выбился из-под кольчуги. Обут он был в яркие курносые шлепанцы на босу ногу. - Ай, молодец!
– радовался он.
– Я думал, совсем пропадать придется, думал, с ума сошел, ишак старый! А ты как здесь очутился? - Я с работы шел и...
– договорить мне не удалось, здоровенный ком земли саданул меня в плечо и разлетелся на тысячу кусков. Это было предупреждение за пассивное ведение боя. - Бежать надо.
– сказал Рустам Махмудович, поворачивая коня в сторону леса. - Не могу, - пролепетал я, - не умею я верхом... Через минуту оба войска разразились истошными криками: "Чимбай-хан в страхе бежал с поля боя, преследуемый чудо-богатырем!" На самом деле я, вцепившись в гриву своего коня, бежавшего на привязи за лошадью Рустама Махмудовича, думал только о том, как добраться до леса и не вылететь из седла раньше времени. Вдруг войско кочевников пришло в движение, и несколько конных отрядов поскакали нам наперерез. Я был в отчаянии: Рустам Махмудович не мог прибавить ходу, опасаясь вытряхнуть меня, а лес был все еще безнадежно далеко. Скоро мы уже слышали приближающийся топот копыт и гортанные крики, звучащие весьма многообещающе. Вот уже краем глаза я увидел силуэт несущегося ко мне во весь опор кочевника, гдето рядом грустно пропела стрела, и вдруг...
На вершине ближайшего холма появился всадник а папахе и бурке, за ним, блистая шашками, скакали лихие эскадроны Красной Армии со знаменами, тачанками и пулеметами. Кочевники, видимо, тоже были поражены, они немедленно прекратили нас преследовать и повернули обратно. Всадник в бурке и его конница поскакали за ними вдогонку, а мы с Чимбай-хзном, потерявшим от последних впечатлений дар речи, на всем скаку влетели в заросли кустарника на опушке леса. Мой конь остановился так внезапно, что я не удержался в седле и, покинул, наконец, это мое временное пристанище, шлепнувшись на землю. Здесь, в кустах, мы смогли перевести дух, осмотреться и рассказать друг другу о своих приключениях. Как я и думал, Рустам Махмудович подался в ханы не по доброй воле, всего час назад, возвращаясь домой из поликлиники, он и не помышлял о военной карьере и решил заглянуть по пути в рощу, ввиду наступления грибной поры. Однако собирать грибы ему не пришлось, так как, едва оказавшись в роще, будущий Чимбай-хан встретил ватагу ребятишек, которые сейчас же заявили ему, что он окружен и сопротивление бесполезно. Сообразив, что грибов ему сегодня не видать, Рустам Махмудович решил тихонько ретироваться, по неожиданно был схвачен чьими-то крепкими руками. - Ты понимаешь, - говорил он, - выскакивают четыре здоровенных бандита... Головорезы, честное слово! Руки вяжут, ноги вяжут, глаза, понимаешь, тоже завязывают. Я давай милицию кричать, а они мне затычку в рот и понесли. Куда несут, не вижу, но долго несут. Потом слышу - народ разговаривает. Я стал брыкаться, но тут они меня на землю поставили и глаза развязали. Смотрю - кругом лес. Ох, какой лес, дремучий совсем. Под деревьями кругом вроде люди стоят, но там темно, не рассмотреть, а посередине на пеньке мальчишка сидит, совсем обыкновенный мальчишка, посмотрел на меня н спрашивает: - Это еще кто такой? Ребятишки, которые меня ловили, беспокоиться стали, переглядываются, говорят: - Как это - кто? Шпион. Но тот их и слушать не стал, махнул рукой. - Ерунда, - говорит, - не было никакого шпиона, я шпионов уже давно отменил. Где вы его взяли? - Возле Кощеева царства, - отвечают. Тут мальчишка совсем злой стал. - Да вы что?
– кричит.
– Да ведь это же, наверное, Булат Балагур! Ему же давно каменеть пора... то есть окаменеть! Там же Серега из-за вас небось второй час с Кощеем бьется, и Лелька в замке замерзла совсем! Немедленно несите его туда, откуда взяли, пусть идет за смертью Кощеевой! Потом поворачивается ко мне: - А ты, - говорит, - что же? Тебя только за смертью посылать! Ты что, не мог им сразу все объяснить? Я, понимаешь, мычу, головой мотаю, Ну, спохватились они, вытащили из меня эту затычку, я и говорю: - Не надо мне каменеть, сынок, мне домой надо. Или лучше обратно в поликлинику, потому что я, кажется, совсем больной. Он удивился очень, долго смотрел на меня, а потом спрашивает: - Так вы, дяденька, снаружи, что ли? - Я не снаружи, - говорю, - я из поликлиники. А вообще-то я всего год, как из Чимбая приехал. - У-уу! Так он настоящий!
– все кинулись меня развязывать. - А мы вот играем тут...
– говорит мальчишка, - хотите с нами? У нас как раз некому кочевниками командовать, будете Чимбай-ханом. Я огляделся - лес кругом, позади четыре шайтана стоят, морды одинаковые. Вверх смотрел - неба не видно. Играют они! - А что я должен делать?
– спрашиваю. - Да это же очень просто, - обрадовался мальчишка, - а ну-ка... Почесал он в затылке, прищурился, и вдруг - хлоп! Повисли на мне все эти доспехи. Я прямо подпрыгнул от неожиданности. Подпрыгнул, а назад не опускаюсь, полетел, честное слово! Все исчезло: и лес, н ребятишки, - и я с огромной высоты упал прямо в седло. Оглядываюсь - ай, нехорошо! Скачут за мной какие-то с саблями, с луками, вопят, понимаешь, на всю округу, и я скачу, не то с ними, не то от них, а в руке у меня копье. Ну, думаю, плохо дело. Не дотянул до пенсии, совсем немного не дотянул - с ума сошел! Ах, как нехорошо! Больше ничего не мог придумать. Так и скакал, пока тебя не встретил. А уж как обрадовался! Дорогой ты мой! Вдвоем, может, продержимся как-нибудь... Рустам Махмудович закончил рассказ и стал выбираться из зарослей, чтобы осмотреться. Я пополз за ним. По дороге от города двигалась колонна. Это возвращалась, безусловно с победой, Красная Армия. Над полем летела знакомая песня. Через полчаса голова колонны поравнялась с кустами, где залегли мы с Чимбай-ханом. Всадник в бурке ехал на белом коне среди красноармейцев и говорил: - Я тебе где командир? Я тебе в бою командир. А тут - я тебе товарищ. Ты приходи ко мне в полночь. Я чай пью - садись со мной чай пить. Я обедаю пожалуйста, кушай. Вот я какой командир. Я правильно говорю - правильно говорю?.. Колонна уже давно прошла, а мы все еще лежали, не шевелясь, не зная, что подумать и как отнестись ко всему происходящему. Игра. думал я. Неужели все это - лишь придуманная таинственным Венькой игра? Ведь это наверняка с ним встретился Рустам Махмудович, и наверняка не без его участия чапаевцы спасли древнерусский городок от кочевников, и волк преследовал Красную Шапочку явно по Венькиному приказу. Кто же он такой, этот Венька? Где его искать? А найти его непременно нужно, хотя бы для того, чтобы выбраться отсюда. К сожалению, Рустам Махмудовпч представления не имел, в какой стороне находится то место, где он разговаривал с Венькой, знал только, что где-то в лесу. Ну, что ж, лес перед нами, придется идти наудачу. Оставив лошадей в зарослях кустарника, мы отправились в путь. Под деревьями царил душный полумрак, вверху перекликались птицы. Скоро нам посчастливилось наткнуться на узенькую тропинку, ведущую куда-то в глубь леса. Два часа пути не принесли никаких результатов, и мы уже собирались расположиться на отдых, когда местность начала вдруг быстро меняться. Кроны деревьев над нашими головами поредели, и стало светлей. Впереди показалась черная прогалина, на которой ничего не росло, только несколько обломанных стволов торчали из земли. Тропинка проходила через самый центр прогалины, а за ней снова начинался лес, но более редкий. Мы увидели низкое серое небо и быстро несущиеся по кему клочья облаков. - Нехорошее место, - сказал Рустам Махмудовпч.
– Наверное, не надо туда ходить. - Мм-да... Но больше идти нам и некуда. Без тропинки через лес не продраться. Стараясь ступать как можно тише, мы вышли на открытое пространство. Ветер шумел в вершинах деревьев, птичьих голосов уже не было слышно, и нам почему-то хотелось покинуть эту мрачную поляну. Миновав центр прогалины, мы приободрились, все было спокойно, и вдоль тропинки стала попадаться молодая изумрудная травка. Но вдруг огненная черта пересекла небо, и раздался тот реактивный грохот, который я уже слышал сегодня. Мы замерли на месте. Рустам Махмудович повернул ко мне зеленовато-белое лицо. - Что это?
– прошевелил он губами. Ответить я не успел. Впереди над деревьями поднялась гигантская голова на длинной чешуйчатой шее. Вид и размеры ее были ужасны: саблевидные зубы, острый блестящий рог на носу, длинный раздвоенный язык, то появляющийся, то исчезающий в кипящей пасти, и маленькие равнодушные глазки. Голова повела глазами и уставилась прямо на нас. Широкая пасть раскрылась, и низкий хриплый рык пронесся над лесом. Тотчас рядом с первой появились еще две головы, и Змей Горыныч (а это был, несомненно, он) двинулся нам навстречу. Лес впереди затрещал, грузные шаги сотрясали землю. И вот уже гигантская лапа, смахнув по дороге пару деревьев, ступила на прогалину. Рустам Махмудович вскрикнул, схватил меня за руку и рванулся назад. Сейчас же сверкнула молния, и я упал в высокую траву. Это меня поразило так, что я даже забыл о Змее. Какая трава? Здесь же кругом только что была голая земля! Я приподнял голову и осторожно огляделся. Змея не было. Впереди, там, где колыхались высокие стебли, слышалось невнятное бормотание Рустама Махмудовича. Мы находились на небольшой поляне, окруженной стройными невысокими березками. В тихой светлой роще гулял легкий ветерок. В центре поляны на небольшом замшелом пне сидел человек в милицейской форме, а рядом с ним, засунув руки в карманы, стоял мальчик лет десяти и с независимым видом глядел куда-то в сторону. Еще несколько мальчишек, кто в хоккейной каске, кто с деревянным мечом в руке, стояли чуть поодаль. Милиционер повернулся к нам, и я узнал лейтенанта Буканова, нашего участкового. - Так, - строго сказал он, - попрошу вас, граждане, подойти сюда. Из травы, удивленно крутя головой, поднялся Рустам Махмудович, он был уже без лат и кольчуги. Немного придя в себя, мы подошли и поздоровались с участковым. - Вот, разрешите вам представить, - он кивнул в сторону шмыгавшего носом мальчишки, - Вениамин Узелков, известный в нашем районе радиохулиган, пожароопасный экспериментатор и любитель погонять на незарегистрированных транспортных средствах... Лейтенант вздохнул. - Значит, опять за свое?
– обратился он к Веньке.- Ну а это что такое? Только сейчас я заметил в руках у Буканова небольшой посылочный ящик с тумблером на крышке. - Гипноусилитель, - буркнул Венька, покосившись на нас. - Что-что? Гипноусилитель? Вот, значит, как. Ну и где же ты его стащил? Венька возмутился: - Ничего я нс тащил! Там и тащить-то нечего, схема элементарная, на полчаса работы. Можете посмотреть. - Ладно, разберемся.
– Буканов смягчился.
– Ты мне лучше вот что скажи, как ты все эти чудеса устраивал? - А никаких чудес не было. Просто включишь тумблер, и что придумаешь, то всем и кажется. - А как же Змей Горыныч, как же город? Как же волк, наконец, - не выдержал я. Венька махнул рукой. - Да какой там волк! Это вам Шарик встретился, ну и пришлось, чтоб интереснее было...
– Он огляделся по сторонам и крикнул: - Шарик, ко мне! На краю поляны из зарослей выскочил пес, действительно чем-то напоминавший моего волка, если бы не хвост крючком и не гораздо более скромные размеры. Равнодушно оглядев нашу компанию, он уселся поодаль и принялся чесаться. - Ну что ж, все ясно, - сказал Буканов, - предлагаю всем разойтись по домам. А вы, товарищи, - обратился он к нам с Рустамом Махмудовичем, осмотрите, пожалуйста, тут вокруг, не осталось ли кого в роще. Через несколько минут мы были уже на опушке. Далеко впереди маячила рослая фигура лейтенанта, детвора окружила его гурьбой. Рядом с нами неторопливо бежал Шарик. Он был по-прежнему ко всему равнодушен. И теперь уже совсем не походил на волка. - Что, лохматый, - усмехнулся я, - ты небось и не знаешь, что хозяин у тебя изобретатель. Вундеркинд! Пес неприязненно покосился на меня. - Этот вундеркинд у меня уже во где!
– процедил он сквозь зубы и понуро затрусил дальше...