Ничего личного
Шрифт:
У мужика что-то случилось. С утра пораньше он пришел в скупу «Империум», надеясь за небольшие вменяемые деньги выкупить свою машину, но, услышав сумму набежавших процентов, просто потерял дар речи. Сумма в двести тысяч рублей составляла почти годовой заработок слесаря пятого разряда завода пластмасс, где работал хозяин машины. В процессе дискуссии работник ломбарда заявил, что если гражданину что-то не нравится, то он может идти домой, и не появляться в их благопристойной организации без залогового билета, подтверждающего факт приемки машины в залог, так как без этой важной бумажки он не уважаемый клиент, а просто, очередной босяк с улицы.
— А бумаг у вас нет, потому
— Да нету зятя дома уже второй день. И техпаспорт на машину пропал, нигде найти его не могу…
— Вы что, этого алкаша к себе в дом еще пускаете? После того, как он вашу машину сдал и вас в долги такие вогнал? — сказать, что я был поражен до глубины души — это ничего не сказать, такой степени всепрощения я представить себе не мог.
Мужик, понурившись, сидел, вперив тяжелый взгляд в пол.
— Ладно, давайте паспорт. — я потянулся за папкой с чистыми бланками: — Надеюсь, ваш паспорт зять никуда не сдал?
Через пару часов мне пришлось выдержать грандиозный скандал со следственным отделом. Попытка пропихнуть на возбуждение уголовного дела материалы с выпивохой зятем и сданной в ломбард машиной предпенсионного возраста, вполне обоснованно, следствием было гневно отвергнуто.
— Пока не будет доказательств, что зять сдал машину в ломбард, я с тобой, Громов, даже разговаривать не буду. И поверь, ничего личного тут нет. — подполковник Рыбкина, начальник следственного отдела подпихнула в мою сторону стопку бумаг и углубилась в какое-то уголовное дело, делая вид, что для ее я перестал существовать.
При всем моем желании сказать, что Нинель Павловна не права я не мог, даже сам себе, поэтому я молча забрал свои опусы и двинулся в свой уголок, в темном и сыром подвале. Идти, допрашивать сотрудников ломбарда я считал делом зряшним — они мне на голубом глазу скажут, что впервые слышат о сданной к ним в залог машине. И, вообще, у меня было стойкое ощущение, что их плотно опекает кто-то с большими звездами на погонах — ну не могут «коммерсы» без поддержки со стороны властных структур, без оглядки творить такую дичь, без оглядки на закон, не могут. Поэтому, светится возле этих отчаянных ребят пока я категорически не хотел. Оставшуюся половину дня я сидел, бездумно рисуя каракули на оборотной стороне листа какого-то черновика, критически прогоняя через себя десяток вариантов вероятных действий. Злости мне прибавил звонок от юриста Валентины, которой начальник канцелярии Завода, капельку злорадно передала пожелание главы районной администрации видеть меня на завтрашнем заслушивании по поводу уборки отведенной нам прилегающей территории.
Придя к очередному, криминальному плану, я взял несколько бумаг и двинулся в дежурную часть, где, дождавшись, когда в помещении никого не будет, открыл ящик стола помощника дежурного и вытащил из него несколько паспортов, что находили и приносили граждане. В кабинете я выбрал один подходящий, остальные паспорта, уходя домой, бросил обратно в ящик.
Виктор Брагин, моими стараниями, устроенный в Вождиский РУВД, квартировал на последнем этаже бывшего общежития Социалистического Городка. Жилье нового типа для коммунаров (отсутствие кухонь и санузел один на этаж), построенное в период Великих строек, для переделки в отдел милиции потребовало самых минимальных изменений в проект. Брагин своим перемещением был весьма доволен. Его, как опытного сотрудника, не отправили в маленькое отделение на окраине города, посадили в кабинет на четырех сотрудников в самом центре района и даже выделили комнату в рабочем общежитии в пяти минутах ходьбы от места службы. Но ложка меда не бывает без бочки дегтя. Территорию Брагину нарезали самую удаленную — ремонтную базу речного флота вкупе с одноименным поселком, добираться до которых было на машине, как минимум, минут сорок, а на редко ходящем автобусе –час –полтора. И теперь Виктор страдал от дежурного отсутствия денег в кармане, а также адекватного транспорта.
— Здорово, братан…- я оглядел просторный кабинет: — Один?
— Да, все усвистали по каким-то делам. — опер поставил чайник: — Ты что прилетел? Что-то случилось?
— Помощь твоя нужна, но это терпит. — я не хотел говорить в стенах служебного кабинета, АСБ или ФСБ, или черт его знает, как их сейчас называют, как птица феникс, возродилась из пепла августа девяносто первого года и уже начала щемить самых наглых ментов, используя при этом современные средства аудио- и видео фиксации.
— Давай, жалуйся. — местные опера откуда-то притащили огромную упаковку одноразовых стаканчиков, и я пил чай, особо не задумываясь, кто до меня пил из этой чашки и оставил ее грязной.
Жалобы Брагина были ожидаемы — местное сообщество человека с мутной историей восстановления пока не приняло и чуть-чуть сторонилось, информацией делилось очень дозированно, поэтому Брагин пока был «один на льдине», барахтаясь и рассчитывая только на себя.
— Понятно, брателло. — я бросил стакан в переполненную корзинку для мусора: — Пойдем, я тебя до общаги твоей провожу.
— Я, Вить, на тему одну вышел, перспективную…- мы стояли возле круглосуточного ларька на улице Братства и смотрели на, медленно падающие из свинцового цвета туч, хлопья снега: — туда войти не так дорого, но перспектив лет на десять- пятнадцать хватит. И мне твоя помощь нужна, но, как говорится, сопряженная с риском. Мы можем или пойти официально, согласно закона об ОРД, или не официально, но, в этом случае, есть риск и одновременно, возможность заработать.
— Риск большой? — глаза Брагина сверкнули сдержанным интересом.
— Минимальный. Подумаешь, попробуешь сдать мою машину в ломбард по чужому паспорту.
— Ну да, ерунда какая…- хмыкнул мой приятель: — А… денег то сколько?
— Сколько выторговать сумеешь, столько на карман и положишь.
В общем. Мы договорились. Единственное рационализаторское предложение, которое внес мой подельник было использование в нашей афере не оригинала паспорта, так как гражданин на фотографии несколько от физиономии Брагина отличался, а ксерокопии документа, где эти досадные мелочи скрывались за темными пятнами. В общем мы договорились, назначив проведение операции на завтра.
Следующий день. Локация — здание Администрации Вождисткого района, второй этаж.
Для посещения заместителя главы районной администрации я не стал облачатся в костюм, поехал в своем обычном оперско-бандитском виде (кожаная куртка, турецкий свитер, джинсы, кроссовки) и особо не прогадал. Новые времена выбрасывали на поверхность новых людей — в приемной половина посетителей сидела в такой-же униформе, как и я. Единственное, чем я отставал, так это отсутствием золотых изделий на руках и шеи, что сразу ставило меня на нижние ступени пищевой цепочки, вершину которой, безусловно, занимало тело в малиновом пиджаке, сапогах-казаках из кожи крокодила и двумя цепями на толстой шеи, каждая, на вид, граммов по пятьдесят. Пухлая рука сжимала плоский аппарат сотового телефона с тоненькой выдвижной антенной, и дядя искоса поглядывал по сторонам — все ли оценили его модную штучку?