Ничто суть всё
Шрифт:
Нет, не было. И не было никого, кто бы просветлел.
Это нечто настолько мягкое, правда?
Да, мягкое.
Мягко изумительное.
Да, это так.
Мне кажется, ум просто этого не понимает.
Нет, нет.
Это непостижимо.
Есть
Вы ощутили облегчение?
Это было просто ощущение чуда. Истинный смысл или качество, которое стоит за идеями, возникающими у нас, показывает, что религиозные догмы и идеи первородного греха — это абсолютнейшая ерунда…
Такое ощущение, что часть этой мягкости — очень глубокий вид юмора.
Да, конечно. Во всём этом есть по–настоящему глубокий юмор. В каком–то смысле это космическая шутка. Это самая большая космическая шутка. Эта лучшая шутка из всех, что есть.
Единственная шутка.
Да, единственная шутка. По–другому можно сказать, что жизненность — это всё, что есть. И эта жизненность ощущается через пять чувств, а также посредством шестого и седьмого чувства возникающих ощущений и происходящих мыслей. Всё это — чистая жизненность. Нет ничего, кроме жизненности. Это всё, что есть.
И что в этом удивительного — так это то, что все в этой комнате являются чистой жизненностью. Всё, что здесь сидит, — просто абсолютная жизненность. И это есть начало и конец всего. Нет необходимости ещё что–либо говорить. Спасибо.
Глава 3
Санскритское слово «адвайта» указывает на нечто, что невозможно выразить словами. Хотя мы и будем много говорить, мы никогда не сможем описать то, о чём мы пытаемся говорить. Это также невозможно ни понять, ни познать.
Слово «адвайта» также указывает на тщетность идеи о том, что есть нечто отдельное от всего другого под названием «единство». Поэтому мы не будем говорить о достижении какого–либо состояния — мы не будем пытаться найти состояния блаженства, недвижимости, тишины, или даже осознанности. Никакое количество самоисследования не приведёт ищущего к тому, что уже и так есть. Поэтому мы здесь не будем ничего искать, так как нечего находить и нечего понимать.
То, о чём мы говорим, так очевидно, что оно абсолютно непонятно, и так доступно, что является абсолютной тайной. Все время, пока есть кто–то, кто пытается это понять, оно остаётся скрытым. Всё время, пока мы это ищем, мы не можем это увидеть. Этого нельзя достичь, это нельзя потерять, этому нельзя научить, это нельзя дать и это нельзя забрать.
Об этом нельзя говорить и понять, так как это уже является ничем и всем. Это не просто самое большое, что есть в этой комнате, — это единственное, что в ней есть, единственное, что в ней возникает. Это всё, что происходит в этой комнате. И в рамках этого — в рамках того, что мы ищем, — находимся мы, ищущие его. И, таким образом, поиск бытия — это также бытие поиска. И всё время, пока мы считаем, что мы отделены от него, или испытываем, что мы отделены от него, мы неизбежно его ищем.
Ищущий может функционировать, лишь стремясь найти то, что ему снится; то, что он потерял. И он стремится найти что–то, что абсолютно недвижимо. Часы тикают, и поиск происходит во времени, чтобы найти что–то, что недвижимо и безвременно.
То, о чём мы говорим, не имеет никакого отношения ко мне или вам — абсолютно никакого. Это не имеет никакого отношения к личному опыту. Вы этого не поймёте, никто никогда этого не понимал, так как это связано с тем, что никого нет. Я этого не понял. Я не знаю чего–то такого, чего не знаете вы, — у меня нет ничего такого, чего не было бы у вас, что–то просто было утрачено.
Это имеет отношение к утрате, к полнейшей потере.
И это утрата того, с верой во что мы выросли — мы выросли с верой в то, что мы — отдельные индивиды, отдельные индивиды со свободной волей и выбором, и что мы можем что–то сделать, чтобы улучшить свою жизнь в этом мире, и тем или иным способом ум стремится помочь нам это сделать. Однако некоторые из нас более чувствительны к идее о том, что в жизни значение имеет не только успех, богатство, и тому подобное.
И поэтому мы ищем в религии, или в психотерапии, или в медитации, или в самоисследовании — мы ищем в какой–либо школе просветления, ищем то, что приведёт нас к какому–либо виду целостности. Мы знаем, что есть нечто, что не является целостным. Это — не оно, это — не совсем оно. Это — не то, что надо, — есть что–то другое. Это просветление?
И затем ум рисует картину того, что такое просветление. Просветление — это блаженство, вездесущность, всемогущество, все вас любят, вы всех любите, и вы живёте в некоей прекрасной розовой дымке. (смех) Люди к вам подходят и говорят: «Я слышал, что вы просветлённый?», и вы отвечаете: «Да». (смех) «А не могли бы вы прийти и поговорить с некоторыми моими друзьями?», и вы скажете: «Да, хорошо…» И вы идёте, и там эти несколько друзей, и вы рассказываете им, как вы стали просветлённым, и им это ужасно нравится — это звучит здорово — и они смотрят на вас, и вы такой спокойный и уравновешенный и явно пребываете в блаженстве. И они хотят быть похожими на вас, и их друзья хотят быть похожими на вас, и они приглашают ещё больше друзей, и они приходят, и у вас в комнате уже больше людей, и, в конце концов, нужна большая комната, и толпа становится всё больше. И тогда вы говорите своему другу: «Знаете, я сижу внизу, вот на этом уровне — может быть, мне лучше сидеть на сцене, может быть, на большем сиденье, чтобы люди меня видели».
Знаете, у нас есть эта идея — у ума есть идея о том, что такое просветление: это лотерея, духовная лотерея. Это самая большая лотерея, в какую вы только можете выиграть. Это лучше, чем выиграть 100 миллионов фунтов, так как теперь у вас есть всё, вы просто в этом пребываете, вы в абсолютной безопасности, вы в блаженстве, и всё прекрасно.
И в этом и состоит трудность, так как на самом деле просветление вовсе не таково. Просветление, освобождение — полностью, абсолютно обычно. Оно не прекрасно. Оно не блаженно, это не ответ на все вопросы. Жизнь продолжается. Она продолжается так же, как и раньше. Но при освобождении разница в том, что исчезает любое ощущение того, что жизнь происходит с кем–то. Освобождение — это отсутствие, освобождение — это утрата, утрата отдельности. И в этой утрате пустота становится наполненной.