Нихил
Шрифт:
– Я знаю, что многого прошу, ведь мы только встретились.
– Ты уверен, что хочешь? – спросила она. – Они в таком беспорядке. Возможно, легче их просто отрезать.
– Нет! – мгновенный отказ Нихила захлестнул стены очистительной комнаты, заставив девушку подпрыгнуть. – Прости, малыш, – тотчас раскаялся он. – Я не хотел пугать тебя.
– Ты не напугал. Просто поразил. Почему мысль о том, что я подстригу волосы, настолько расстроила тебя?
– Потому что так не делают.
– Кализианцы не носят короткие волосы? – спросила она, её взгляд прошелся по его шевелюре, которая
– Нет. Волосы обрезают только совершившим какое-нибудь очень ужасное преступление.
– О.
– Так ты окажешь мне честь, позволив очистить твои волосы? – спросил он снова. – Я никогда не сделаю это без твоего разрешения.
Мак нахмурилась из-за его слов.
«Почему он считает за честь мытьё волос?»
Но девушка видела, что он этого не сделает, если ей будет неудобно.
– Я разрешаю, Нихил. Только надеюсь, что ты не пожалеешь, делая это. Я не мыла их с тех пор, как ганглианцы похитили нас с Земли.
Нихил набрал очищающей жидкости в ладонь, желая совершить столь интимный акт для своей истинной пары, когда её последние слова заставили его застыть.
– Ганглианцы... – прорычал он. – Так это ганглианцы забрали тебя из твоего родного мира?
– Да. Разве ты не знаешь?
– Нет. Ганглианцы...
– Я знаю, что ганглианцы делают с женщинами, Нихил, – прошептала она.
– Луол сказал, что ты не была злоупотреблена, – прорычал он, потребность защитить её прошила его насквозь.
– Не была, – она успокаивающе положила руку на его вздымавшуюся грудь. – Ребята защитили меня. Они следили, чтобы ганглианцы не узнали, что я и... что я женщина, – она заикалась, произнося эти слова.
– Ты не была...
– Нет! Нет, Нихил, меня не насиловали.
– Слава Богине, – прошептал он дрожащим голосом, обнаружив, что не знает, что бы он делал, если бы это было не так.
Заставив себя разжать кулаки, Нихил начал ухаживать за своей истинной парой.
– Обопрись на меня, Маккензи. Я позабочусь о тебе и клянусь, что прослежу, чтобы ты больше никогда не боялась.
Мак уже собиралась сказать ему, что он не может обещать нечто подобное, но потом Нихил запустил пальцы в её грязные, спутанные волосы, массируя её голову, и девушка могла лишь стонать от удовольствия.
– О, Нихил, какое восхитительное ощущение.
– Тогда я продолжу, малыш. А ты просто закроешь глаза и будешь наслаждаться.
Мак сделала именно это. Её подбородок остался на его груди, а руки скользнули по его бокам, пока не наткнулись на брюки на его бедрах.
Нихил не мог поверить, что его истинная пара оказала ему подобную честь. Для кализианцев их волосы были почти святы, ибо там обитали их суджа-бусины. Они указывали на их место в обществе, их происхождение и их личные достижения. Только бусины решали, где поселиться, их высота показывала ценность тех, кто носил их. Только самым близким, самым родным кализианцы позволяли мыть свои волосы. Единственной, кому Нихил разрешал это делать, была его мать, и это было много лет назад.
– Откинь голову назад, малыш, – пробормотал он. Его сердце забилось быстрее, когда она, не колеблясь, повиновалась ему, и он смыл часть грязи.
– Ты уже вымыл их?
– Нет. Мне очень жаль. Я не хотел подвести тебя.
– Что? – подняла она голову, распахнув глаза. – Зачем ты это сказал?! Почему ты так думаешь?!
– Ты хотела, чтобы твои волосы стали чистыми после одной очистки, а я не сделал этого.
– Нихил, – она подняла руки, обхватывая его лицо, заставляя посмотреть ей в глаза. – Это был вопрос, а не критика. Если кто-то и смог бы вымыть мои волосы за один раз, я уверена, что это бы был ты.
– Ты действительно веришь в это? – его тускло-светящиеся глаза искали её.
– Верю.
– Ты позволишь мне снова очистить твои волосы?
– Я позволю тебе мыть мои волосы и все остальные части тела до тех пор, пока там не останется ни пятнышка грязи.
– Я не подведу тебя на этот раз, малышка.
– Нихил, – она приостановила его руку, снова набирающую гель. – Ты не можешь меня подвести, – отпустив руку, девушка вернула свой подбородок на его грудь и закрыла глаза.
Нихил посмотрел на крошечную женщину в его руках. Когда ему кто-то так всецело доверял? Настолько верил? Именно тогда он понял, что уже влюбился в эту маленькую женщину... окончательно.
Нихилу потребовалось более трех чисток, чтобы окончательно смыть последние капли грязи с волос его пары, и когда он это сделал, то был ошеломлен.
– Они прекрасны, – прошептал он в восхищении. Мужчина никогда не трогал настолько густых, шелковистых волос, и не видел так много. Они не только покрывали макушку и сбегали вниз по её спине, как у кализианцев, они также охватывали обе стороны её головы.
– Хмм? – промычала Мак, почти убаюканная действиями Нихила.
– Твои волосы, они прекрасны.
– Я думаю, что ты злоупотребляешь этим словом, – открыв глаза, она подарила ему дразнящую улыбку. – Они просто коричневые.
– Я не злоупотребляю этим словом, и, если твои волосы просто коричневые, то это – все оттенки коричневого, известные во всех Вселенных, от самых темных до самых светлых, смешанных вместе. И это, моя Маккензи, прекрасно.
Мак в шоке посмотрела на Нихила. Девушка никогда не слышала такого поэтичного описания её волос. Да, она знала, что её волосы были разных оттенков коричневого – некоторые пряди выцвели из-за того, что девушка часто бывала на солнце. По крайней мере, именно такими она их видела. Нихил, очевидно, видел их в совершенно ином свете.
– Я... Спасибо, Нихил.
– Я просто говорю правду. Теперь позволь мне позаботиться об остальном.
Потянувшись за мочалкой, отложенной, пока он мыл волосы, Нихил осторожно стал убирать с её лица грязь, о которой не позаботилась вода.
– Насколько всё плохо? – спросила Мак, не открывая глаз.
– Всё прекрасно.
На этот раз, когда он использовал это слово, Мак сильно ущипнула его за бок, заставляя слегка дернуться.
– Зачем ты это сделала?! – возмутился он.