Нихилени
Шрифт:
— Да, я знаю, что с нами мертвечина, — она по привычке гладила кончиками пальцев лоб Кела и рассуждала, что делать дальше. Маска заглушала голос, и Ан не была уверена, слышит ли её зверь. — Но если этот парень правда тот, за кого себя выдаёт, он мне пригодится. Тебе же не хочется в холодную воду?.. Да, тебе-то что. Мне вот не хочется. Русло уже сто лет не чистили. Да даже если бы чистили, мне там не пройти. И переться в обход тоже… А? Что? Ничего. Считай его десертом на ужин.
Для ночевки Ан выбрала старую, но почти целую базилику. Высокие витражные окна, разумеется, давно осыпались, но хоры и комнаты суда
Кел мотнул головой и заскрёб лапой бетон. Ан сняла с него висельника. Зверь немедленно свернулся так, чтобы закрывать её и костёр от остальной базилики. В темноте блеснули линзы его глаз.
Висельник ещё был жив. Надо же, какой крепкий! Ан ещё раз осмотрела его, подсчитала травмы и сломанные кости и решила, что проблем возникнуть не должно.
— Да, знаю, — обращаясь к рассматривающему темноту под сводами Келу, сказала она. — Расточительство. Но он всё равно скоро сдохнет. Камень, я про камень. Хотя этот тоже сдохнет… О чём я? Ах да, камень. Он всё равно скоро выдохнется. Его разве что утопить останется. Тебя им не вылечить, меня пока без надобности…
Кел равнодушно дёрнул хвостом, показывая, что слышит голос хозяйки.
— Ну да, ты же не понимаешь, — вздохнула Ан.
Она достала из сумки стеклянную банку, вытряхнула на латную перчатку огонь-камень и быстро вложила в рот висельника. Потом сжала ему челюсти и навалилась всем весом на грудь. С минуту ничего не происходило. Ан уже решила было, что опоздала: или висельник успел помереть, или камень всё-таки потух раньше времени. Она приготовилась вставать, когда тело мужчины вздрогнуло и задвигалось.
Висельник бился, вырывался, хрипел и пытался выплюнуть камень. Ан навалилась на него всем весом и сжала челюсти. Мужчина ещё несколько раз судорожно дёрнулся, ударившись затылком о пол, но всё-таки проглотил камень. Ан дождалась, когда он утихнет, сползла с тела, отряхнула ладони и проверила пульс. Пульс был, зрачок целого глаза на попытку посветить в них фонарём отреагировал. Ан не была врачом и не знала, как ещё оценить результаты. Но, раз не сдох сразу после огня-камня, жить будет.
Наверное.
Ан вернулась к костру. Потрогала свою маску и решила, что не слишком голодна, чтобы её снимать. Вместо этого она достала бумаги висельника и поднесла их к огню. Документов было не много. Кроме уже прочитанной ею подорожной бумаги от монастыря Благодетелей, в папке лежала личная карточка из серого картона с фотографией, желтоватый паспорт Вольного Города с разрешениями посещать Свободу и Холмы. Ан из интереса сравнила фотографию на карточке с лицом висельника. Огонь-камень уже начал действовать, уродливый отёк вокруг выбитого глаза и сломанной челюсти немного спал.
Вроде похож. А вроде, и нет. Настоящие ли это документы? Должно быть. Хотя она все равно не понимала, зачем чернорясый спрятал их у себя, а не отдал старшему брату…. Но уж больно смазливый и молоденький этот чернорясый. Мог ли он быть самозванцем? Мог. Хотя такие документы дорого стоят, целое состояние. Зачем тратить на них столько сил и средств, чтобы в одиночку сдохнуть на руинах Города среди выродков и отребья?
Ан убрала документы обратно в папку, а папку — в свою сумку. Меркий, он же Метт аль Маре. Да уж, стоило надеть чёрную рясу, чтобы взять себе имя поблагородней. Что ж, если этот Меркий-Метт настоящий, то он очень упростит её ближайшее будущее. Вот только пусть полутруп сначала ответит на пару вопросов. Будет путаться — пойдёт на корм Келу, не в первый раз.
3
Пол в кабинете Строителя всегда был завален бумагами. Дядя не любил работать с проектором, говорил, что это отупляет. Поэтому он распечатывал свои чертежи на плёнку или на бумагу, а ненужные кидал на пол.
Ан чертежи нравились. Она не понимала, что на них нарисовано, но серьёзный вид Строителя, сложное переплетение линий и загадочные цифры и буквы приводили её в восторг. Обычно дядя не любил, когда кто-то, кроме Рем, входил в кабинет. Но в этот раз он так глубоко ушел в работу, что даже не заметил, как Ан заглянула. Она не стала упускать своего шанса, подобралась к столу и спряталась в тень от тумбы проектора. Здесь, убедившись, что Строитель её не видит, Ан потянула к себе ближайший большой лист.
Отец всегда был против её интереса к делам дяди, но сегодня его вызвал к себе Дедушка. Значит, отец будет ещё несколько часов занят. Ан не любила, когда отец ходил к дедушке. Обычно они спорили, и отец возвращался расстроенным и злым. Злой отец её пугал. Он странно себя вёл, кричал на всех. Иногда даже на Ан. В такие моменты его лицо страшно и некрасиво кривилось, и ей очень хотелось убежать от него подальше. После, он, разумеется, успокаивался и становился прежним, добрым папой. Но Ан хотела бы, чтобы он всё-таки не злился.
Строитель ходил вдоль стола и не обращал внимание на Ан. В кабинет тихо вошла Рем и поставила на столе чай. Заметив замершую незваную гостью, девушка улыбнулась и подмигнула. Ан улыбнулась в ответ, осмелела и принялась раскладывать бумаги на понравившиеся и непонравившиеся. Ан давно заметила, что чертежи как бы дополняли друг друга. Они были похожи, иногда дополняли друг дурга или на меньших были изображены детали больших. Иногда прозрачную плёнку можно было наложить на лист бумаги с уже напечатанными линиями, и получить новое изображение. Такие листы она собирала в стопку и рассматривала с особым интересом. Сегодня ей попался огромный лист — больше неё самой — с обьемной сеткой. Или не сеткой. Ан не очень понимала, что изображено. Ажурная, как паутина, конструкция опиралась на три столба. Рядом с ним валялись ещё несколько чертежей, с более мелкими частями этой же «паутины». Ан задумчиво почесала нос. Похожее она видела внизу, около Дома. Рем называла это «открытым театром». Сцену и кресла накрывала похожая крыша из стекла и железа.
Она улыбнулась. Дядя решил построить ещё один театр?
— Нравится?
Ан вздрогнула и запрокинула голову. Дядя незаметно подошёл к ней и встал за спиной. Она вскочила на ноги, готовясь оправдываться, но Строитель не стал её ругать.
— Знаешь, что это такое? — он присел рядом на корточки. Даже так он возвышался над ней, как гора. Ан показалось, что дядя был даже больше отца.
— Да, — осторожно ответила Ан. Она не знала, должна ли она понимать чертежи и какая будет реакция дяди на её ответ.