Ник. Цикл

Ясинский Анджей

Она просила называть себя – Ника Курагендариус Исис Админа Рутовна.

Ник

Я все-таки сходил на могилку дочери, хоть и не знал ее. Правда, у меня была еще одна цель.

Красивый мэлорн, как такие деревья тут называют эльфы, почему-то цвел, хотя остальные стояли без цветов. Дорожки, оформленные разноцветным песком и камушками, образовывали какую-то сложную фигуру вокруг дерева – лабиринт. Из самого дерева по кругу на уровне пояса выделялись наплывы, формирующие по периметру ствола скамейку. И, судя по потертостям, посещали это место часто. Я сел на скамейку, прижался спиной к дереву и бездумно

впитывал безмятежность этого места. Взгляд скользил по выложенным камням, песчаным дорожкам, останавливался на листьях дерева, ноги поглаживала трава по щиколотку.

Аура дерева легко смешивалась с моей и щедро делилась своей энергией, вызывая душевное умиротворение.

Единственное, что меня печалило во всей этой ситуации с дочерью, – в то, какой она стала, а она действительно стала человеком, которым может гордиться любой отец, не было вложено моего воспитания, моего труда. Мне оставалось только гордиться своей генетикой, если она вообще имела тут какое-то значение.

Из-за дерева показался эльф.

– Отец? – Эльф резко остановился и уставился на меня.

– Садись рядом, Скал. – Я похлопал ладонью по скамейке. – А я вот тут поминаю человека, которого никогда не знал, но которого, кажется, полюбил всей душой. Давай посидим вместе…

Дерево слегка зашумело листьями, шепча что-то мягкое и нежное. Нам со Скалом на колени упало по цветку с дерева.

– Рад видеть тебя, – произнес я, нюхая цветок мэлорна. – Знаю, что ты тут живешь уже чертову кучу лет, вдали от всех, и присматриваешь тут за всем.

– Так уж и за всем, – хмыкнул Скал. – Только за деревом Ники. Меня тут местные эльфы побаиваются. Сначала думали, что я какой-то сумасшедший самозванец, потом хотели меня выгнать, ну а потом, когда некоторые из желающих это сделать не без моей помощи поселились в деревьях на этом кладбище, официально сделали меня главным смотрящим и не лезут… Я рад тебя видеть, отец.

– Я тоже, – улыбнулся я. – В отличие от дочери, с тобой я хоть общался и уделял свое внимание хотя бы на этапе создания.

– Ей тебя не хватало, – Скал тоже понюхал цветок, – но она живо интересовалась всем, что касалось тебя.

– М-да… Сам-то как? Чего отшельничаешь?

– Да надоело. – Скал махнул рукой и, помолчав, продолжил о другом: – Я тоже тебя все ждал и искал… Хотел задать вопрос – зачем ты меня создал. Затем понял, что и люди, и все остальные разумные периодически задаются этим вопросом – зачем кто-то их создал, и понял, что это не тот вопрос, на который стоит получать ответ. Искать его можно, и, может быть, даже надо, но самому, так как поиск позволяет развиваться.

– Сам уже не ищешь ответ?

– Когда-то перестал, потому что решил, что это не имеет смысла. Будь ты червяком в земле или архимагом – ты суетишься в рамках окружающего мира, подчиняясь его законам, которые, как я убедился, непреложны и непреодолимы.

– Уверен? – Я с интересом посмотрел на него и прицепил себе цветок на лацкан, чтобы его тонкий запах постоянно доносился до моего носа.

– Преодолевая известные тебе границы, ты лишь переходишь на другой уровень, который также имеет свои ограничения, и ты тратишь больше усилий и энергии, чтобы преодолеть новые границы. В какой-то момент я решил, что оно того не стоит. Вот ответь мне, прав ли я? – Он повернулся ко мне и уставился своими совершенно натуральными эльфийскими глазами, в которых отражалась вселенская тоска и намек на надежду.

Я улыбнулся:

– Что ж… Ты дошел до уровня развития, на котором любой разумный начинает задаваться извечными вопросами:

«Кто я, зачем я, какой в этом смысл?» Только ответить на эти вопросы некому, кроме как найти их самому. Любой, кто скажет тебе, что он знает ответ, – лжет. Или искренне заблуждается, считая, что его рецепт подходит всем. А вот принципами поиска смысла жизни можно делиться. Их количество ограниченно, и они более-менее понятны многим. Кроме того, они дают хоть какой-то смысл существованию.

– А у тебя какой принцип? И подойдет ли он мне? – Скал даже наклонился, чтобы не пропустить ответ.

Я немного подумал.

– Наверное, мне больше подходит принцип, придуманный в моем мире: «Делай, что должно, и будет, что суждено». Это в плане действия в рамках мира, в котором ты существуешь и живешь, во взаимодействии с другими людьми по тем правилам, что они придумали для общежития. А смысл жизни моей на данный момент как раз и состоит в том, что ты отбросил, посчитав за бестолковую беготню на месте. Желание узнать, есть ли предел там, на краю Земли, и можно ли раздвинуть горизонты… Самое главное – в последней фразе. А подойдет ли это тебе или нет – не могу сказать. Но ты можешь все-таки попробовать. Ничего нового я тебе не сказал, но такова жизнь. Смысл своего существования в ней каждый ищет себе сам. Чего и тебе желаю. Заканчивай свое отшельничество. Раз оно не привело тебя к нахождению смысла жизни, значит, ты просто не готов еще. Возможно, ты не раз еще будешь уходить от людей. Но знаешь, что?

– Что?

– Без живых разумных смысла точно ни в чем нет! – Я хлопнул его по колену и растворился в воздухе.

Скал еще долго сидел, осмысливая разговор. В конце концов решил, что попробовать стоит. И в первую очередь можно попробовать взять на вооружение принцип действий отца и временную цель. Можно ли раздвинуть горизонты?.. Кто знает, может, это действительно хороший принцип осмысления жизни, а там можно будет и свое придумать, главное он вроде бы понял.

И, как освящение его решения, ему на колени упал еще один цветок мэлорна.

– Да, Ника, – Скал встал, – тебе бы это точно понравилось.

Ник

«Системный бюрократ» был тем еще типчиком. Искусственный интеллект, что крутился в нем, когда понял, что ничего не может сделать с вторжением извне, запустил систему уничтожения информации. Нет, не всей, и он не терял в результате своей работоспособности, но вот накопленную инфу по Лунгрии в первую очередь начал терять. Я, конечно, пресек это, но многое было потеряно. Информации было на удивление много, и уничтожать он ее начал с конца, как я сначала подумал, так что посмотреть, что он делал во время моего нахождения на Лунгрии в прошлый раз, я не смог – он это стер уже, как частично и то, чем занимался в мое отсутствие.

Еще в «Бюрократе» отсутствовала информация с начала его существования, видимо, процесс стирания информации все-таки шел с начала и с конца, хотя, на мой взгляд, можно было все это сделать мгновенно, но мне же лучше. А буквально последние дни Дронта, на удивление, сохранились. Там тоже было много расчетов – Дронт и «Бюрократа» задействовал в них. Алиела с удовольствием все это себе скопировала – она использовала свои вычислительные возможности, с которыми я синхронизировал созданный для ее игрушек инфосервер, на котором и развернул соответствующее программное обеспечение атлов, «понимающее» их форматы данных и протоколы. А исследовательские инструменты крутились на ее компах. Пока так было проще реализовать, потом что-то получше придумаю.