Никак не меньше

Тодд Анна

– Чейз, – приветствует она его с улыбкой. Странная такая улыбочка. Деланая. – Я сейчас подойду. Надо попрощаться с товарищем. Он помог мне доехать из Бруклина. Очень отзывчивый, очень. – Ее глаза метнулись от громилы ко мне.

Все происходящее для меня – полная тайна.

Сделав мне ручкой, Нора следует за гигантом. Как видно, он и есть тот самый водитель, о котором она говорила по телефону.

– И все? Я проделал такой путь, а мы так и не поговорим? – Вскинув руки, я беспомощно смотрю Норе вслед. Она даже не

обернулась.

– Я это очень ценю! – кричит.

Когда она скрылась за углом, я застонал от досады.

Какого черта было сюда тащиться? Скоро полночь. А мне еще ехать до Бруклина. Надо было за ней пойти, а не стоять здесь как пень, пока она удаляется со своим дружком-телохранителем.

И что это за мордоворот? Зачем эти переодевания? Еще и волосы распустила.

Какой-то левый любовник?

Она – стриптизерша?

Сектантка?

У нее расщепление личности?

Да кто ж ее разберет.

В свой район я добрался лишь через пару часов. Входная дверь заперта. Ключи я отдал Хардину, когда тот поехал один на квартиру. Надеюсь, он мне отопрет. Сначала я тихонечко стучусь, потом начинаю бить, колотить, и наконец Хардин показывается в дверях. Весь спросонья и без рубашки.

Осоловело таращит глаза.

– А я думал, ты в своей комнате, ниндзя.

– Я был с Норой. – Печальные подробности оставим на потом.

Изогнув бровь, Хардин плюхается на диван, который выглядит миниатюрным в сравнении с его длинным телом. Странно, что он сейчас на диване, а не в комнате Тессы. Впрочем, на расспросы у меня уже не остается сил, а у него, похоже, нет сил отвечать.

– Спокойной ночи, – желаю ему напоследок и ухожу в свою комнату.

Голова гудит, я безнадежно пытаюсь уснуть.

Просыпаюсь за десять минут до трезвона будильника, заставляю себя вылезти из постели. Проспал до одиннадцати – уму непостижимо! Моя смена начинается в двенадцать и заканчивается в четыре. Недолго, конечно. Обычно в субботнее утро я работаю с шести до двух, так что сегодня, можно сказать, расслабон. Хорошо, конечно, когда в напарники попадается Поузи, а с Эйденом как-то не очень.

Мне остается лишь надеяться на чудо.

Четыре часа с Эйденом сойдут за все восемь, а с Поузи смена пролетает, как тридцать минут.

Я моюсь в душе, пытаясь состроить счастливое лицо. Нельзя же на работе болтаться с такой унылой физиономией. Так, шаг за шагом, начинается мое утро. Душ, лосьон для тела, лосьон для лица – Тесса сказала, он мне показан. Одежда: белая футболка и черные джинсы. Кофе: черный, крепкий.

По пути на кухню я вижу Хардина на диване. Он не один. В его крепких объятиях покоится Тесса. Она мирно посапывает, уткнувшись ему в грудь. Я нисколько не удивлен.

Надо что-нибудь слопать и бежать, но не хочется их будить. На столе лежат вялые бананы гниловатого вида. Открываю шкафчик, вытаскиваю ближайшую пачку хлопьев. Запускаю руку в коробку по локоть и слышу шарканье босых ног на дощатом полу. Ни с чем не сравнимый звук. Наверное, проснулись из-за кофеварки или от хруста пакетика глазированных хлопьев. Не помню, была ли здесь эта коробка вчера, но каждый, кто приносит сюда еду, должен знать, что игра ведется по правилам. Быстро дожевываю сухие хлопья, пожалев, что засунул в рот последнюю горсть. Хватаю со стойки кофе и выбегаю в коридор. Вижу Тессу. Я расплываюсь в улыбке, она заливается краской.

– Что? – спрашивает, старательно отводя взгляд.

Я подношу к лицу чашечку с кофе.

– Да так, ничего. – Делаю глоток. Тесса по-фирменному закатывает глаза и пятится в комнату, где, судя по всему, Хардин скачет спросонья, путаясь в штанинах.

Прихожу на работу. За прилавком стоит Эйден. Ну отлично.

– Здорово, старик! Ночка не задалась? – Хлопает меня по спине пятерней, я морщусь.

– Можно и так сказать.

Я отмечаюсь в журнале. Вот бы мне пульт, как в фильме с Адамом Сэндлером, чтобы время умел останавливать. Не скажу, что я надавал бы ему пенделей, но не поручусь, что и не надавал бы.

– И у меня, чувак, такая же ерунда.

Звонит дверной колокольчик, и я отвожу взгляд от засоса на шее Эйдена.

Почему он вечно в засосах? Разве кто-то этим еще занимается?

– Ого! Ты глянь, – с бурного гогота Эйден переходит на шепот, и я смотрю в направлении двери.

Входит Нора. У нее распущенные волосы и белые брючки, в них заправлена тонкая джинсовая рубашка. Девушка на миллион.

– Привет, – говорит она мне с улыбкой. У Эйдена дух перехватывает от неожиданности.

– Привет, – поворачиваюсь к ней, отирая руки о фартук.

Эйден скороговоркой предлагает ей выпить. Она улыбается, и этот баклан вытягивается по струнке, суетливо запихивая подол рубашки в штаны. Хочет понравиться. А засос на шее это так, пустячок.

– Что посоветуете попробовать? – спрашивает она, обращаясь к нему. Меня это здорово задевает.

Хотя и не должно.

– Хм, вы похожи на опытного кофемена.

Боже, он хоть понял, что сказал? Надеюсь, она не поведется. Он ведь имел в виду кофемана.

– А что это за мен такой? – вырывается у меня.

Зачем я это ляпнул? Что с моими мозгами? Я даже попытался хихикнуть под свою глупую шуточку.

Нора прыснула со смеху, прикрыв рот рукой. Эйден натужно смеется. То ли задело за живое, то ли он вообще не понял причину веселья.

– Я бы посоветовал вам попробовать наш новый латте с кокосовым молоком, – любезно советует Эйден, хватая бумажный стакан и свой маркер.

Нора подходит поближе к прилавку.

– Я не люблю кокосовое молоко.