Никакой Золушки не будет! или Принц Крови в подарок
Шрифт:
Я посмотрела ей в глаза. Усмехнулась. И крепко обняла Моэри в ответ, шепнув на ухо:
— А теперь покажи, как быстро ты умеешь бегать от потенциальных невест, тир Ашарис…
Острое ухо дернулось. Тело рядом со мной напряглось.
Я вскинула голову – и напоролась, как на отравленную иглу, на взгляд багровых глаз. Ллиошэс смотрел ровно. Холодно. Обвел взглядом нашу почти неподвижную скульптуру. Хмыкнул каким-то своим мыслям.
Я ласточкой взлетела вверх по лестнице, махнув рукой Моэри. И с трудом могла понять, почему меня сейчас гложет
Может, это я сама придавала своей внешности слишком большое значение? Или дело было в каком-то заклинании, наложенном заботливыми снежными родственниками? Вроде отвода глаз?
Мужской костюм, вернее, женский вариант брючной формы, сел как влитой. Приятный на ощупь, мягкий, бархатистый. Такой одежды на Земле у меня никогда не было.
Едва не замурлыкала от удовольствия – но быстро себя одернула.
— О, явилась! – Фыркнула разваливавшаяся на подоконнике Игги. Она игралась с каким-то круглым камнем, похожим на орех. – Давай, — встопорщился беличий хвост, — беги, у тебя пара уже началась, Данка! Вот распустилась ты без твердой руки, — зевнула нахалюга.
Кто подкупил мою белку? С кем мне провести разъяснительную беседу?
— А, хотя знаешь… зачем нам эти мужчины? От них одним неприятности! Мы сильные и независимые, вот! – Заторопилась вдруг Игги под моим взглядом.
— Разумеется, — заверила её, понимая, как остро мне не хватает Алиски.
Как же давно мы не виделись – целые шесть дней! Почти семь толком! Это при том, что живем совсем рядом, комнаты только на разных этажах, но… когда учишься на разных факультетах с разной программой – это сказывается.
В первые дни у нас обеих хватало сил только на короткие объятия и чаепития вприкуску урывками, когда говорить ни о чем не было сил.
Посидеть бы вместе в выходной, наконец…
Думать о взгляде Ллиошэса… мне все равно, что взбрело ему в голову.
Ему не пять лет, мне тоже не пятнадцать давно. И даже не двадцать. Я понимала, что в этом мире не все так просто в отношениях мужчин и женщин. У людей так вообще патриархат… Чаще всего.
Да, у него есть сила и власть, и даже право решать. Да, мне стоило бы опасаться его и не злить. И я старалась. Но сейчас зацикливаться на таких мелочах не хотелось.
Магия ощущалась пузырьками шампанского в крови. Все потоки силы текли шустрыми ручейками, хотелось броситься скорее что-то делать. При этом возникала иллюзия полного контроля над вредной обычно силой. Зоомагия? Я разберусь. Отношения с Ллиошэсом Норитэли? Есть ли они? Правильно ли – любить его? Поживем – увидим.
Пусть все идет своим чередом. И какой бы конец света ни обещали, если мы с ним не сойдемся – я верю, что все решаемо.
Я не настолько жертвенна, чтобы стать лишь деталью мозаики чьего-то грандиозного плана.
— Пр-раувильно мыслиушь. Ты зацепиула его. Заинтриго-увала. Заинтересоувала. Будь собой, девочка. Не примеряй маски, они тебе не к лицу. Если-у ж есть така-уя возмоужность – бу-удь собоуй. И все-у образу-уется, поверь котику. Котик плохого не посоветует.
Рыжая морда высунулась из ниоткуда, напугав до икоты.
Микеланджело! Вот все-таки имя, которое я сама дала прохвосту, ему больше подходит!
Усатый-мордатый облизнул усы, повел валиками перепончатых крыльев, смешно наморщил моську.
— Беги-у, давай! – Произнес с укоризной многодетного отца.
Разбег я взяла буквально за три минуты – а через пять уже подобрала прячущегося в кустах Моэри – и мы устремились в дальний конец левого академического крыла где, как оказалось, отдельными пристройками за теплицами высились загоны.
Нас ждала пара по Зоомагии.
А что у Моэри был виноватый вид и он как-то спешно прятал глаза – что ж, в дела моего хитроумного друга я не лезу. Пока он не попросит, разумеется.
Мы не побежали – ведь эльфы не бегают, даже такие как мы – спокойным шагом подошли к одному из небольших зданий, где уже толпились знакомые адепты. Сегодня пара была совместная у нас и магов льда.
Глава 14.7.
Сегодня пара была совместная у нас и магов льда.
Множество людей и нелюдей гомонили, сбивались в стайки, кто-то кидался снежками, кто-то из девушек заигрывал с парнями, другие читали, перекинув сумки через плечо. Некоторые даже умудрились прийти сюда в дорогих камзолах и вычурных платьях.
Один из таких как раз толкнул меня… почти толкнул. На полпути возникла рука Моэри – как он так быстро сориентировался? – и остановила. Так остановила, что светловолосый и довольно смазливый на вид парень дернулся – и упал, пропахав носом снег. Впрочем, он быстро вскочил с перекошенным от ярости лицом.
— Да ты хоть знаешь, кто я? Да как ты смеешь, драный полукровка, поднимать на меня руку…
Он не договорил. Просто вдруг замер с искаженным от ярости лицом. Замер, выпучив глаза, а потом низко поклонился – как куколка, которую за ниточку дернули – вот же жуть! – и завопил:
— А прости ж ты меня, царь-батюшка, отрока нерадивого, верой и правдой служить буду, нрав свой окаянный смирю, на девиц красных смотреть почту за честь со всем уважением! И не видать мне посылочки денежной от матушки с батюшкой, доколе не искуплю вину свою!
А? Кажется, такое же выражение лица было не только у меня. Немая сцена. У кого-то дернулась бровь, прочие смотрели с откровенным непониманием, словно однокурсник заговорил на тарабарском языке.
Но, если я не ошибаюсь, он и был таким для них. Нет, говорил парень на далатском северном диалекте, как и все здесь. На том самом языке, который я получила «в подарок» переместившись на бал. Но слова строил так, что… как в русской народной сказке. Я это понимала. И Моэри – судя по жестко прищуренным глазам – понимал.