Ники и Кейдж. Горизонты судеб
Шрифт:
Новость о Бирмингеме не оставила Джанис равнодушной еще по одной причине. Именно в этом городе она и встретила свою первую любовь – Джона. Именно в этом городе и началась ее взрослая жизнь. Воспоминания об этом, с течением времени потускнели и исказились. Она старалась забыть этот город, и то, что он хранил в себе. И у нее это получилось. Встретив Жана, Джанис забыла прежнюю жизнь, она смело смотрела только в будущее. Пока Жан не погиб.
Но теперь ей снова придется встретиться, со своим прошлым. Конечно, у нее и в мыслях не было попытаться найти отца ее сына. Или как-то встретиться с ним. Он ее больше не интересовал. Ее волновало другое: что она почувствует, когда окажется там, что испытает, какие чувства возникнут в ее сердце. Ведь это город, в котором они с Анжеликой родились, там родился ее сын, там она встретила свою первую любовь, и, увы,… первое и горькое разочарование в своей жизни – предательство. Именно так она и называла мерзкий поступок мужчины, которого когда-то так сильно любила, и которому подарила сына.
Николас впервые, за последнее время, был счастлив, он очень радовался предстоящему путешествию. Джанис предупредила Рози, что ее не будет на работе несколько дней, и был выбран день отъезда. Кейдж в свою очередь тоже не оставался равнодушным. Хорошее настроение людей, с которыми он жил, передалось и ему. Он был более игривым и озорным в эти дни. На радостях как-то порвал старые шлепанцы Джанис и ее кухонное полотенце. Как он смог разорвать ткань на такие ровные полоски осталось загадкой для домочадцев.
Вещей в дорогу набралось всего один чемодан, и это на двоих. Рано утром, Джанис, Ники и Кейдж отправились на вокзал. Мальчик вел свою собаку на поводке, на этом настояла его мама. Женщина опасалась, что Кейдж куда-нибудь убежит, и они опоздают на поезд. На вокзале, в столь ранее время было многолюдно.
– Мама! – воскликнул мальчик, – вон в том месте я встретил Кейджа!
Николас показывал рукой в то самое место, где впервые познакомился с большой собакой. Сегодня на этой скамье сидела молодая пара с двумя детишками. Они посмотрели на Ника и его маму, из-за того, что мальчик показал рукой в их сторону.
– Не показывай пальцем, – шепнула Джанис сыну.
Джанис купила билеты, и теперь они с нетерпение ожидали прибытие поезда. Вот вдалеке раздался долгожданный гудок, и показался поезд. Зеленые вагоны медленно остановились, пассажиры поднимались в вагоны, занимая свои места. Подходила очередь семейства Престон.
– С собакой нельзя! – вдруг совсем рядом, прозвучал раздраженный голос кондуктора.
Николас взглянул на мать. Джанис тоже непонимающе оглянулась. Высокий, худой мужчина остановился рядом с ними. Он с пренебрежение посматривал на Кейджа.
– С собакой нельзя в поезд, – снова повторил он.
Джанис растерялась, она не знала, что на это ответить. Очередь замерла, так как Престоны закрыли собою проход.
– Но… у нас билеты, вот, пожалуйста, – женщина поспешно показала билеты кондуктору.
– Все равно, с собакой нельзя, – бегло глянув на билеты, просипел мужчина, – такой порядок, тем более, ваша псина размером с теленка.
– Он не кусается! – выкрикнул Николас, крепче сжимая в руке поводок.
– Это не имеет значения, кусается, не кусается, – ворчал кондуктор, – нельзя, значит нельзя!
– Но как же так! – возмутилась Джанис, – он едет с нами, мы не можем его оставить!
– Все! Нельзя так нельзя! – теряя терпение, со злостью и очень грубо ответил мужчина.
– Он не кусается! – снова произнес Николас, одновременно протискиваясь в вагон.
– Куда! – рявкнул кондуктор, хватая мальчика за рукав.
Он схватил Ника очень грубо и быстро. Тот даже вздрогнул от неожиданности. Кейдж почуял неладное, он заметил, как этот мужчина схватил его маленького хозяина за рукав. Пес дернулся в сторону кондуктора, и злобно зарычал, с обвислых щек, стекала слюна.
– Он бешеный! – завопил кондуктор, – эта псина бешеная!
Люди немного расступились, в очереди нарастал ропот: «Не задерживайте людей, пропустите» – слышалось сзади. Джанис вплотную подошла к кондуктору.
– Знаете что, – со злостью сказала она, – он не бешеный, он член нашей семьи, и я не позволю вам, задерживать нас! Я заплачу за его проезд, а если вы снова будете упираться, то мой сын натравит этого «теленка», как вы выразились, на вас! Вы хотите этого?
– Его зовут Кейдж, – в свою очередь сказал Ник, и чтобы поддержать маму добавил: – Если он бросится на вас, я его не удержу, и он разорвет вас на маленькие кусочки.
Кондуктор побледнел, и оторопело взирал на большого пса. Кейдж загородил собою Ника, и обнажив зубы, утробно рычал. Мужчине он казался неуправляемым, к тому же еще и бешеным существом. Все ждали ответа, но кондуктор лишь бессмысленно вращал глазами и упорно молчал. Джанис сунула ему в нагрудный карман деньги, за третий билет и добавила:
– Молчите, значит, согласились, верно?
Не дождавшись от него никакого ответа, Престоны наконец-то прошли в вагон.
Поезд гулко стучал колесами, неся своих пассажиров к месту назначения. Николас сел у окна, в ногах у него разместился Кейдж. Мальчик смотрел на пробегающие за окном пейзажи. В основном это были леса, хлопковые и кукурузные поля, маленькие деревеньки. Примерно через час пути поезд остановился на следующей станции. Николас решил вывести Кейджа на улицу, собаке необходимо было сделать свои дела.
– Только не долго, хорошо? – попросила Джанис своего сына, – не опоздай к отправке поезда.
Мальчик вывел собаку из вагона. На небольшом вокзале было многолюдно. Люди куда-то спешили, суетились. Женщины и мужчины таскались со своими котомками. Поодаль, на деревянной скамье сидела молодая чернокожая девушка. Она была одета в яркое, цветастое платье. Черные волосы, таинственным ореолом обрамляли ее лицо. Она играла на банджо, и напевала песенку в стиле кантри. Возле нее, на земле, был расстелен такой цветастый, как ее платье, платок. На нем лежало несколько монет.
Николас остановился и прислушался, его привлек ее мелодичный голос. Она пела про душистые, сочные луга, про свободу птиц, и про силу и быстроту лошадей. У мальчика сразу возникли образы про его родные места. Про то, как он со своим Кейджем носился по этим самым лугам, слушал трели птиц, лежа в душистой траве. Ему очень нравилась эта незамысловатая песенка. Слушая девушку, он даже не заметил, как его четвероногий друг стал облегчать свой мочевой пузырь.
Кейдж подошел к одной скамье, сколько позволяла длина его поводка, и пустил шипящую струю. Чернокожая девушка, не переставая петь, медленно подняла на него глаза. На губах у нее проскользнула легкая улыбка, а Кейдж, облегчаясь, смотрел на нее. Николас проследил за ее взглядом и опешил: его пес писал прямо на сиденье, предназначенное для пассажиров, ожидающих поезд.