Никогда не люби незнакомца
Шрифт:
— Ты странный парень, Фрэнк, — улыбнулся Джерро Браунинг. — Я ведь уже говорил тебе это?
— Завтра утром, когда хорошо выспишься, можешь опять рассказать. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил Джерро Браунинг.
Я тихо закрыл за собой дверь, пополоскал чашку и спрятал в шкаф. Затем сел и закурил. Когда выкурил полсигареты, мне показалось, что он позвал меня. Я заглянул в спальню, но Джерро продолжал мирно спать, и я вернулся в гостиную.
На столе рядом с мольбертом стоял маленький портрет Джерро. Я подошел
Разбудил меня скрип ключа в замке. Часы показывали полчетвертого. В квартиру вошла девушка и замерла, как вкопанная, увидев меня.
Она была настоящей красавицей: короткие темно-рыжие волосы, блестящие карие глаза, небольшой изящный рот, мягкая гладкая кожа. Расстегнутое пальто открывало отличные ноги, высокую грудь. Я растерянно заморгал и встал. Так вот почему Джерро пытался спровадить меня!
— Кто вы? — Ее голос, мягкий и какой-то сочный, вполне соответствовал внешнему виду.
— Фрэнсис Кейн. Я друг Джерро.
— Где он?
— Он спит, — я кивнул на дверь в спальню. — С ним произошел несчастный случай, и я привел его сюда.
Она закрыла дверь, вошла в комнату и сняла пальто. Бросив на меня мимолетный взгляд, девушка подошла к двери в спальню и заглянула внутрь. Подойдя на секунду к кровати, вернулась в гостиную и тихо закрыла за собой дверь.
— Не волнуйтесь, — сказал я, увидев, как она побледнела. — Все будет в порядке.
— Что произошло?
Я достал сигареты, и мы закурили. Выслушав мой рассказ, она опустилась на стул.
— Это, наверное, было ужасно.
— Могло бы закончиться и хуже.
— Я не о том. Вы не знаете, сколько сил он вложил в этот клуб, как им гордился! Его там все любили! Он всегда говорил, что это только начало, преддверие лучшего завтра, когда все, независимо от цвета кожи и вероисповедания, будут жить в мире и дружбе. Ему здорово досталось.
— Рана не такая уж и глубокая.
— Физическая боль скоро забудется, — объяснила она. — Сильно пострадали его гордость и дух. Чтобы им зажить, потребуется значительно больше времени.
— Ну что ж, мне, пожалуй, пора. — Я взял пальто. — Я просто хотел передать другу Джерро, чтобы его не беспокоили.
— Нет, не уходите, — быстро проговорила девушка. — Уже поздно. Не знаю, где вы живете, но почему бы вам не переночевать здесь? Можете спать с Джерро, а я лягу здесь на диване. У вас ужасно усталый вид.
— Нет, — медленно ответил я. — Большое спасибо за приглашение, но я лучше пойду. — Я направился к двери.
— Останьтесь! Честное слово, мне все равно, где спать.
Я вопросительно посмотрел на нее. Она сильно покраснела и посмотрела на пол.
— Я его жена.
— Послушайте, леди, — слабо улыбнулся
Она опустилась на стул, похоже, злясь на саму себя.
— Извините, что я солгала. Я не его жена. — Девушка с вызовом посмотрела на меня. — Но я очень хотела бы быть ею. Жаль, что у меня не хватило наглости женить его на себе!
Я смотрел в ее глаза до тех пор, пока она не начала опять краснеть. Тем не менее она так и не отвела взгляд в сторону. Я бросил пальто на стул.
— Хорошо вы принимаете гостей. Хоть бы накормили чем-нибудь! Я умираю от голода, мисс...
— Мэрианн Ренуар.
— Как насчет того, чтобы что-нибудь съесть, Мэрианн?
— Яйца устроят? В любом случае придется соглашаться, больше у меня ничего нет. — Она направилась на кухню. — Всмятку или крутые?
Десятью минутами позже мы сидели за столом и ели, вернее, ел я один, а она говорила.
— Джерро не понравится, что я вам сказала. Он не любит, когда я вру, что мы муж и жена. Говорит, что правда всегда проще.
Я кивнул. Мэрианн закурила.
— Мы с ним познакомились еще в колледже на первом курсе. Знаете, как все это происходит? Начинаешь говорить об учебе, а через пару минут выясняется, что существуют более важные темы для разговора.
Храброй оказалась я. Я предложила бросить вызов обществу, наплевать на приличия. Какое нам дело до того, что подумают люди? Мы им еще всем покажем! А Джерро постоянно молчал, только улыбался своей доброй и честной улыбкой и не говорил ни слова.
Наверное, уже тогда он понимал, что все эти мои разговоры преследуют одну цель — не смотреть правде в лицо. Мои родственники никогда бы не согласились на наш брак. Я родилась на Гаити, и хотя во мне есть какая-то капля негритянской крови, они страшно гордятся своей белой кожей. У Джерро семья такая же, как у меня, только наоборот.
Джерро всегда хотел стать писателем, вернее, журналистом. Он в колледже изучал журналистику, но призрачность его мечтаний была очевидна ему самому. Потом он ударился в политику, считая, что, если он станет политиком, люди начнут его воспринимать так же, как белого. Поэтому, по-моему, то, что произошло сегодня, должно особенно его обидеть.
У него было столько дел, что он не приходил ко мне чаще раза в неделю. Первым делом садился за машинку и начинал печатать такие чудесные и проникновенные статьи, что, думаю, их нельзя было читать без слез. Он изливал на бумагу свою душу. Закончив, Джерро улыбался и давал мне читать. Пока я читала, он нервно ходил по комнате и курил сигарету за сигаретой, ожидая мой приговор.
Когда я начинала хвалить, он выхватывал у меня листы бумаги, тряс ими перед моим носом и спрашивал: «Правда, Мэрианн? Правда?»