Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля
Шрифт:
Если честно, катастрофические военные неудачи последних двух недель нисколько меня не удивили. Более того, как раз две недели назад я изо всех сил убеждал членов палаты в том, что события могут принять весьма неожиданный и неприятный оборот. Но тогда я также ясно дал понять, что, какая бы судьба ни ждала Францию, это не повлияет на решимость Британии и всей нашей империи продолжать борьбу, «пусть даже война продлится не один год и мы останемся совсем одни по эту сторону фронта». За последние несколько недель нам удалось эвакуировать из Франции большую часть наших войск. Теперь около 7/8 от общей численности подразделений, которые были отправлены на континент с начала войны, то есть около 350 000 солдат из 400, вернулись домой. Остальные все еще сражаются бок о бок с французами, добиваясь значительных успехов в локальных стычках с врагом. Нам также удалось вывезти с континента огромное количество снаряжения, винтовок и боеприпасов, которые мы хранили на складах во Франции.
Таким образом, сейчас мы располагаем довольно большой и сильной армией. Эта армия состоит из отлично обученных, отборных соединений. В их составе десятки тысяч наших бойцов уже имели возможность помериться силами с немцами и не ударили в грязь лицом. В настоящее время мы поставили под ружье более миллиона с четвертью
Подозреваю, что мой рассказ об имеющихся в нашем распоряжении огромных военных силах не может не вызвать вопрос о том, почему они не приняли участие в битве за Францию. Я должен пояснить, что к девятому месяцу войны, не считая дивизий, сформированных для организации обороны внутри страны и прошедших соответствующее обучение, лишь 12 дивизий имели снаряжение, обеспечивающее им такую боеспособность, которая бы оправдывала их отправку за пределы страны. И все они были посланы на континент, как было обещано французам, для оказания помощи их боевым подразделениям. Остальные войска, которыми мы сейчас располагаем, представляют ценность лишь с точки зрения интересов национальной обороны нашей страны. И, разумеется, в этом смысле их значение неуклонно возрастает с каждой неделей. Теперь для вторжения на территорию Великобритании врагу придется обеспечить транспортировку по морю очень большого количества войск. Но даже если ему удастся это сделать, потребуется также организовать постоянное снабжение этой огромной массы солдат снаряжением и всем, что необходимо для затяжной битвы. А уж в том, что эта битва будет затяжной, нет никаких сомнений!
Теперь пришло время поговорить о военно-морском флоте – уж что-что, а флот у нас есть, хотя, кажется, многие нынче про него забывают. Пожалуй, позволю себе вам об этом напомнить. За последние 30 лет я не раз участвовал в обсуждении возможности иноземного вторжения с моря. В начале предыдущей войны я, будучи главой адмиралтейства, взял на себя смелость санкционировать отправку всех регулярных частей нашей армии за пределы Британии. Это был очень серьезный шаг, поскольку набор новобранцев в территориальные подразделения тогда только начинался, а те, кого уже призвали на службу, еще не были должным образом обучены. Вследствие такого решения наш остров на несколько месяцев остался практически без всякой защиты со стороны действующей армии. В тот момент адмиралтейство было полностью убеждено в способности нашего флота предотвратить массовое вторжение противника, хотя немцы уже тогда располагали превосходным линейным флотом в соотношении 10 к 16 и были способны в любой момент начать весьма масштабное морское сражение. Сейчас у наших врагов есть лишь пара заслуживающих внимания тяжелых кораблей – «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Нам угрожают, что до наших берегов вот-вот доберется итальянский флот и начнет контролировать наши воды. Если сеньор Муссолини и впрямь планирует подобную вылазку, мы с радостью беспрепятственно пропустим его корабли через Гибралтарский пролив, чтобы уважаемый диктатор осуществил свою мечту и попробовал свои силы в бою с нашим флотом. Британским морякам не терпится узнать, смогут ли итальянцы противостоять им хотя бы на том уровне, какого они достигли к концу прошлой войны, или слухи верны и итальянский флот нынче действительно ни на что не годится.
В связи с этим мне кажется, что сейчас наши шансы не допустить крупномасштабного вторжения в страну с моря гораздо выше, чем во многие периоды прошлой войны и в начале нынешнего мирового противостояния. Наш флот надежно защитит нас, покуда не будут обучены новые войска и британские экспедиционные силы не вернутся на родину из-за рубежа. Однако наши ВМС никогда не обещали, что смогут предотвратить внезапную высадку отряда десанта численностью 5 000 или 10 000 человек сразу на нескольких участках побережья ночью или под прикрытием утреннего тумана. Современный флот может действовать эффективно только против значительных сил противника. А учитывая нашу нынешнюю военную мощь, они просто обязаны быть значительными, чтобы от них был хоть какой-то толк. Значит, наш флот, скорее всего, будет иметь дело с довольно крупными вражескими подразделениями, которые британские моряки смогут вовремя заметить и обезвредить. При этом стоит помнить, что для перевозки даже пяти дивизий, как бы легко они ни были экипированы, потребуется 200–250 судов, а, принимая во внимание возможности современных средств воздушной разведки и аэрофотосъемки, у немцев вряд ли получится незаметно собрать такую армаду, выстроить ее в нужном порядке и провести по морю без сопровождения сколь-нибудь многочисленных военно-морских сил. Осмелюсь заметить, в подобной ситуации весьма высока вероятность того, что вся эта армада будет перехвачена задолго до того, как она достигнет нашего берега, а все, кто будет находиться на борту, в лучшем случае утонут в море, а в худшем – будут уничтожены вместе со всей своей техникой и вооружением при попытке высадиться на британскую землю. Кроме того, наш остров окружен сложной сетью минных полей, которая недавно была дополнительно усилена. Найти фарватер в ней не сможет никто, кроме нас. Если противник попытается расчистить проход через минные поля, то перед британским ВМФ встанет задача уничтожить вражеские тральщики и корабли сопровождения. Учитывая наше подавляющее превосходство на море, это не составит никакого труда.
Вот на какие проверенные временем и оправдавшие себя на практике аргументы мы традиционно полагались и в мирное, и в военное время. Весь вопрос в том, не появились ли какие-либо новые
Некоторые спросят, прочему же в таком случае британские ВМС не сумели предотвратить переброску крупных подразделений противника из Германии в Норвегию через пролив Скагеррак. Однако стоит помнить, что те условия, в которых наши моряки действуют в Ла-Манше и Северном море, не идут ни в какое сравнение с условиями работы в Скагерраке. Из-за большой удаленности норвежского побережья мы не смогли оказать поддержку нашим кораблям с воздуха, а следовательно, учитывая тот факт, что сам пролив находится в зоне досягаемости основных сил авиации противника, мы ограничили свое присутствие там подводными лодками. Без привлечения надводных кораблей мы, разумеется, были не в состоянии полностью блокировать или хотя бы на время перекрыть пролив. Наши подлодки пустили на дно немало кораблей противника, но сами по себе они, конечно, не могли предотвратить вторжение нацистов в Норвегию. Что касается Ла-Манша и Северного моря, то там превосходящие силы нашего надводного флота при поддержке наших подводных лодок будут действовать в тесном взаимодействии с авиацией, что обеспечит их максимальную эффективность.
Все эти рассуждения логически подводят нас к очень важной теме, связанной с вторжением с воздуха и грядущим противостоянием между британскими и германскими ВВС. Совершенно очевидно, что вторжение с воздуха такого масштаба, который не позволил бы нашим сухопутным войскам быстро расправиться с захватчиками, будет невозможно до тех пор, пока враг не одержит решительную победу над нашей авиацией. Покуда этого не произошло, существует лишь вероятность рейдов с участием парашютно-десантных войск и попыток десантирования с воздуха. Мы должны быть готовы оказать теплый прием господам лазутчикам, причем как в воздухе, так и на земле, если, конечно, у кого-нибудь получится добраться до нее живыми. Однако самый важный для нас на сегодня вопрос заключается вот в чем: способны ли мы уничтожить авиацию Гитлера? Сейчас, разумеется, мы можем лишь с крайним сожалением констатировать, что у нас нет авиации, сравнимой по мощи с авиацией нашего главного противника, самолеты которого легко могут достичь наших берегов. И все-таки у нас достаточно эффективные ВВС, которые уже доказали свое пусть не количественное, но качественное превосходство над врагом, как с точки зрения подготовки летчиков, так и с точки зрения технических характеристик наших машин, над теми силами противника, с которыми нам пришлось столкнуться в многочисленных ожесточенных воздушных битвах. Во Франции мы оказались в крайне неблагоприятных условиях и в результате бомбежек потеряли много машин на земле, пока они стояли на аэродромах. При этом в боевых условиях соотношение потерь в воздухе обычно составляло 2–2,5 вражеские машины на одну нашу. В небе над Дюнкерком, то есть по сути на нейтральной территории, мы, без сомнения, одержали верх над германскими ВВС и добились господства в воздухе, причем соотношение потерь день за днем оставалось на одном уровне: 3–4 машины к одной в нашу пользу. Всякий, кто посмотрит на опубликованные неделю назад фотографии с места погрузки войск на корабли, где можно видеть толпы солдат, ожидающих эвакуации на берегу, сразу поймет, что вся эта операция была бы невозможна, если бы у врага оставалась хоть какая-то надежда на восстановление господства в воздухе в тот конкретный момент в том конкретном месте. Только благодаря защите британской авиации эвакуируемые войска не стали легкой мишенью для вражеских самолетов.
При обороне нашего острова летчики будут находиться в значительно более выгодном положении, чем у Дюнкерка. Мы надеемся еще немного изменить соотношение потерь в воздухе в нашу пользу даже по сравнению с тем, которое было достигнуто при Дюнкерке. Кроме того, в случае нападения на Британию с воздуха все наши подбитые машины и их экипажи, которые смогут безопасно добраться до земли – а, как это ни удивительно, в условиях современного воздушного боя очень большому количеству экипажей подбитых машин удается совершить посадку, – окажутся на родине и вскоре снова вернутся в бой, тогда как подбитые самолеты противника и их летчики уже никогда не вернутся в строй.
В ходе боев во Франции мы постоянно оказывали значительную поддержку нашим союзникам, направляя им на помощь наши истребители и бомбардировщики. Но каким бы тяжелым ни было положение, мы не могли допустить, чтобы в сражениях на континенте оказались задействованы все ударные соединения ВВС. Такое решение далось нам непросто, но оно было правильным, поскольку, даже если бы мы бросили в бой все свои истребители, это бы не оказало решающего влияния на исход битвы за Францию. Эта битва была проиграна из-за злосчастного прорыва, осуществленного бронетанковыми колоннами противника, которым нам было нечего противопоставить, поскольку они во много раз превосходили нас по численности и боевой мощи. Если бы мы попусту растратили ресурсы своей истребительной авиации в этом масштабном сражении, мы не только не изменили бы его результат, но и поставили под угрозу безопасность собственного государства. В связи с этим я рад сообщить членам палаты, что, к счастью для нас, наши истребители в настоящее время гораздо сильнее понесшей значительные потери германской авиации, чего никогда не было раньше, а значит, у нас достаточно ресурсов для продолжения войны в воздухе, причем в более благоприятных условиях, чем когда-либо прежде. Я с уверенностью смотрю в будущее и ожидаю великих подвигов от наших летчиков-истребителей, этих замечательных ребят, гордости и красе нашей молодежи, которым предстоит прославиться, спасая от врага отчизну, наш родной остров и всех, кого они любят.