Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля
Шрифт:
Страшный период, который мы пережили, был, без сомнения, беспокойным и очень напряженным; мы познали множество неудач и разочарований. Ровно два года назад в это самое время немецкие захватчики безжалостно громили Голландию и Бельгию. Вскоре после этого мы стали свидетелями полного разгрома французов, завершившегося роковой капитуляцией в Бордо. Муссолини, этот итальянский авантюрист, решил, что ему представился шанс добиться легкой победы и заполучить богатую добычу, не пожертвовав ничем. Он вонзил нож в спину гибнущей Франции и хотел покуситься на Британию, которая, как он думал, обречена. Мы остались в полном одиночестве – нам удалось эвакуировать четверть миллиона наших солдат из Дюнкерка, которые во время операции по их спасению были вынуждены бросить боевую технику и оружие. Между тем нам и без того не хватало вооружений: перед лицом победоносной беспощадной Германии и отлично оснащенной, тщательно подготовленной Италии мы оказались почти беззащитны.
Над нашей родиной, над нашим островом нависла угроза вражеского вторжения; Средиземное море оказалось
В те дни мне посчастливилось стать главным представителем интересов и воплощением надежд и чаяний британской нации на опасном повороте ее судьбы. Для меня это была великая честь, далеко выходящая за пределы всего того, на что я когда-либо надеялся и о чем когда-либо мечтал. Это была уникальная возможность, от которой я не имел права отказаться. После падения Франции мы целый год оставались в изоляции, крепко удерживая в руках знамя свободы и не позволяя миру потерять надежду на спасение. Мы сломили сопротивление Итальянской империи, уничтожили или захватили в плен почти всю африканскую армию Муссолини, освободили Абиссинию и защитили и продолжаем успешно защищать Палестину, Сирию, Персию и Ирак от посягательств немцев. Мы потерпели сокрушительное поражение, когда попытались помочь героически защищавшимся грекам. Стиснув зубы, мы перенесли не один тяжелый удар на самых разных фронтах, и еще большее количество ударов враг нанес по нашим городам здесь, в Британии. Все это время мы, ободряемые и поддерживаемые президентом Рузвельтом и Соединенными Штатами, сражались в одиночку против полчищ врагов, полные твердой решимости.
Каково наше нынешнее положение? Разве сейчас у кого-нибудь могут возникнуть сомнения в том, что наше будущее, если только мы действительно достойны его, в наших руках? Как в прошлую, так и в эту войну мы продираемся через многочисленные неудачи и поражения к полной и окончательной победе. Для победы нам не нужно ничего другого, кроме стойкости и упорства. Отныне мы уже не беззащитны – у нас вполне достаточно оружия. Мы больше не одни – у нас есть могущественные союзники, которые, будучи связаны с нами неразрывными узами клятвенных обещаний и общими интересами, борются с нами плечом к плечу в рядах Объединенных Наций. У нынешнего положения дел возможен только один исход. Когда именно мы добьемся своего и как это произойдет, я вряд ли предскажу. Но, зная, какие колоссальные ресурсы находятся в нашем распоряжении, мы должны отдавать себе отчет в том, что, как только они будут полностью задействованы – а это не только может, но и обязательно должно быть сделано, – мы смело шагнем в неизвестность и наконец завоюем победу.
Пока мы боролись в одиночку, наши силы неуклонно росли. Однако только очень прозорливый человек мог бы в те страшные дни решиться предположить, каким именно образом нам удастся победить. И вот, как это уже не раз случалось прежде в истории нашего острова, благодаря своему упорству и твердости – если хотите, даже упрямству – в борьбе с тиранией, поработившей целый континент, мы дождались момента, когда наш враг совершил роковую ошибку. Не только у руководителей демократических стран и парламентских республик, но и у диктаторов бывают промахи. Более того, я смею надеяться, что, когда станут известны все подробности происшедшего, выяснится, что в своих тщательных приготовлениях и злодейских планах диктаторы допустили гораздо более серьезные просчеты, чем лидеры демократических стран, на которые они напали. Даже Гитлер совершает ошибки. В июне прошлого года он без всякого повода вторгся в Россию, нарушив тем самым пакт о ненападении. На тот момент у немецкого тирана была самая сильная в мире армия, закаленная в боях, окрыленная невероятной чередой побед, экипированная всем необходимым снаряжением и самым современным оружием. Гитлер имел два очевидных преимущества: внезапность и вероломство. Он повел в бой на Россию отборных арийцев, гордость германской нации.
Ни одному другому правительству, ни одной другой стране не удалось бы выжить после столь масштабных потерь, какие за короткое время понесли русские под предводительством своего вождя Сталина. Но, как и мы, они твердо решили не уступать. Они встали грудью на защиту родной земли. Они не дрогнули перед лицом противника. С самого первого дня войны, в течение целого года и вплоть до настоящего момента они дрались с непоколебимым мужеством. И с самого первого дня, сразу после нападения нацистов, когда никто не мог предсказать, как будут развиваться события, мы протянули России руку дружбы и заключили с ней союз с целью уничтожения нацизма. Тогда Гитлер совершил вторую грубейшую ошибку. Он забыл о зиме. В России, знаете ли, бывает зима, когда температура месяцами держится на очень низких отметках. Выпадает снег, свирепствуют морозы – в общем, приятного мало. Так вот, Гитлер почему-то совершенно забыл о русской зиме. В школе он, должно быть, не отличался особым
Из этого заявления следует вывод о том, что война будет продолжаться еще очень долго. Такой прогноз должен был отрезвляюще подействовать на немецких солдат, охладив их пыл, подобно ледяным ветрам России. Через какие еще страдания и муки придется пройти воинам Германии в этой кровавой бойне? Какие испытания предстоят Гитлеру? Бесстрашные войска русских уже гораздо лучше экипированы и вооружены, чем в прошлом году, и к тому же имеют достаточный опыт борьбы с нацистскими захватчиками. Агрессору придется сражаться с окрепшим и собравшимся с силами противником. А что между тем происходит у Гитлера за спиной? За спиной у него – закованная в цепи, голодающая Европа, где расстрельные команды трудятся не покладая рук и где, вопреки их усилиям, растет огромная ненависть к слову «нацизм», такая страшная ненависть, какой никто никогда не испытывал ни к одному другому слову за всю историю. Европе достаточно малой искры, чтобы заполыхать пламенем освободительной борьбы.
Но это не все опасности, подстерегающие Гитлера. Ему не дают покоя мы и наши союзники, великая Республика Соединенных Штатов. Королевские ВВС постоянно усиливают свой натиск: налеты британских, а теперь еще и американских бомбардировщиков на Германию должны стать отличительной особенностью этого года мировой войны. Пришло время использовать наши военно-воздушные силы, все более значительно превосходящие по численности и мощи авиацию противника, для регулярного нанесения массированных ударов по Германии, этому очагу мирового зла, этому стратегическому плацдарму, откуда железная рука нацизма сейчас тянется к самому сердцу России. Теперь, когда германские армии истекают кровью и растрачивают свои силы на ведение боевых действий по всему русскому фронту протяженностью 2000 миль, когда в Третий рейх непрерывно поступают известия об огромных потерях, исчисляемых сотнями тысяч человеческих жизней, пришло время примерно наказать народ Германии за злодеяния его правителей непосредственно на его земле, разрушая у него на глазах фабрики и порты, от которых зависит успех нацистов в войне.
В последнее время немецкая пропаганда неоднократно обращалась к британской общественности с призывом отказаться от жестоких методов ведения войны, которые, по мнению немцев, являются исключительной прерогативой «расы господ». Похоже, господину Гитлеру не понравилось, как мы обошлись с его страной, и потому он обрушил на нас очередную порцию страшных угроз, причудливо перемежающихся с жалобными стенаниями. Он официально предупредил нас, что, если мы продолжим бомбить немецкие города и находящиеся в них заводы и военные базы, он нанесет ответный удар и разрушит все наши соборы и исторические памятники, во всяком случае, те из них, что находятся вблизи побережья. Что ж, нам не впервой слушать такие обещания. Полтора года назад, в сентябре 1940 года, когда Гитлер полагал, будто обладает подавляющим превосходством в воздухе, он уже заявлял, что «сотрет с лица земли» наши города – я дословно цитирую его выступление. И, следует признать, этот злодей сделал все, чтобы выполнить свое ужасное обещание. Теперь, когда обстоятельства изменились, господина Гитлера вдруг стал волновать вопрос о гуманности столь жутких способов ведения войны. Как жаль, что эта мысль не пришла ему в голову перед бомбардировкой Варшавы, накануне убийства 20 000 голландцев в беззащитном Роттердаме или когда он решил жестоко отомстить свободолюбивым жителям Белграда! В дни своего триумфа нацистский лидер не упускал возможности хвастливо заявить о том, что на каждую тонну бомб, сброшенную нами на Германию, он ответит десятком или даже сотней тонн бомб, сброшенных на Британию. Так он говорил и так думал. Нам действительно в течение какого-то времени приходилось очень туго от превосходящих сил противника и его неуемной кровожадности.
Но теперь все изменилось с точностью до наоборот. Мы способны доставить в Германию во много раз больше тонн взрывчатки, чем Гитлер может направить сюда, и это соотношение будет продолжать увеличиваться в нашу пользу на протяжении будущего лета, и осени, и зимы, и весны, и потом в следующем году до самого конца войны! Точность наших бомбардировок возросла почти в два раза, и, если мы будем продолжать в том же духе, думаю, этот показатель еще улучшится. Наряду с этим предпринятые нами меры по борьбе с немецкими рейдерами более чем оправдали не только то колоссальное количество времени и сил, которое было потрачено на их разработку, но и тот впечатляющий размах, с которым эти меры реализуются. За апрель мы уничтожили десятую часть всей ударной авиации, которая участвовала в атаках на наш остров; при этом, несмотря на то, что мы задействовали в десятки раз больше самолетов, доля наших потерь оказалась намного меньше. Мы долго ждали возможности поквитаться с противником, терпеливо снося все тяготы, и наконец дождались.