Никола Тесла. Наследие великого изобретателя

Фейгин Олег Орестович

Конечно же, такой выдающийся конформист не мог не привлечь внимание пришедшего к власти Муссолини. Дуче высокомерно потребовал создать для него невиданное чудо-оружие, способное сокрушить мир, и Маркони с большим энтузиазмом принялся за дело. Вскоре итальянскому диктатору лег на стол проект, в котором красочно расписывалось, как на основе «собственных гениальных патентов» несостоявшийся адмирал и «отец радио» собирался на большой дистанции поражать живую силу противника и даже выводить из строя его боевую технику. Для осуществления своих грандиозных планов изобретатель-плагиатор собирался использовать некую «новую составляющую эфирной субстанции». Надо заметить, что, несмотря на щедро рассыпаемые в его адрес похвалы, Маркони в глубине души прекрасно осознавал свою несостоятельность как изобретателя, так и ученого. Не сомневался он и в том, что будущие

историки прекрасно разберутся с его «судьбоносным вкладом в развитие цивилизации», как захлебывалась в восторге итальянская пресса. А открыть нечто грандиозное так хотелось… Поэтому уже после первых успешных радиотелеграфных опытов на «заимствованных» из чужих изобретений приборах Маркони стал при каждом удобном случае с очень таинственным видом намекать в своих бесчисленных интервью о своем «новейшем открытии силового эфирного взаимодействия, которое можно было бы применить в военных целях, создав на его основе „лучи смерти“».

Однако, как говорил Хаджа Насреддин, «сколько ни говори „халва“, во рту сладко не станет», и вскоре на ничем не подкрепленные таинственные намеки просто перестали бы обращать внимание. Поэтому Маркони совершает следующий бесчестный поступок, бросая свою жену с тремя детьми без средств к существованию и вступая во второй брак с графиней Бецци-Скали, близкой родственницей дуче. Одновременно он становится членом фашистской партии. Благожелательная реакция диктатора последовала незамедлительно, и новоиспеченный фашист получил практически неограниченные полномочия в разработке лучевого «чудо-оружия». К тому же этот делец получил наследственный титул маркиза, был награжден Большим крестом ордена Короны Италии, а в 1930 г. даже стал президентом Итальянской академии наук. Ко всему прочему до самой своей кончины Маркони состоял членом Большого совета фашистской партии.

Что бы хоть как-то отвлечь внимание от своей аферы с созданием «лучей смерти», изобретатель-фашист в очередной раз ступил на скользкую стезю беззастенчивого плагиата и стал уверять, что засек радиосигналы, поступившие с Марса, и даже создал удивительный прибор, способный, по его словам, «уверенно улавливать голоса из далекого прошлого и общаться с душами умерших». Естественно, он при этом «забыл» упомянуть об авторстве идеи межпланетной связи, высказанной несколько десятков лет назад Теслой. Европейские, и в особенности итальянские, газеты легко стали раздувать пузырь этой дешевой сенсации, а вот американские журналисты тут же подняли свои архивы и вспомнили о своем великом соотечественнике. The New York Timesписала:

Фашистский сенатор Гульельмо Маркони поднял вопросы, о которых еще в конце прошлого (XIX) века сообщал предтеча современной радиосвязи Никола Тесла, которому удалось зафиксировать с помощью своих радиоприемных устройств то, что он без колебаний определил как разумные сигналы с Красной планеты.

Маркони пришлось оправдываться, и он высокопарно заявил римскому корреспонденту The New York Times, что он якобы имел в виду гораздо более значительное открытие, поскольку ему удалось принять сообщение, посланное далекой звездной цивилизацией и уловленное с помощью его собственного изобретения, включающего сверхчувствительный радиоприемник секретной конструкции… Отвечая на следующий вопрос репортера о сущности эфирных волн, передающих электросигналы, Маркони ловко ушел от ответа и предался безудержному фантазированию:

Дирижабль, оснащенный приемником-передатчиком Маркони для приема «звездных радиосигналов»

Мои послания, отправленные десятки лет назад в бездну мирового пространства, уже давно должны были достигнуть ближайших звезд и вызвать ответную реакцию населяющих их существ…

Я давно уже принимаю сильные сигналы откуда-то не с Земли, предположительно со звезд. Вполне вероятно, что, именно основываясь на данной информации, которая просочилась с борта моей яхты — лаборатории «Электра» такие известные ученые, как Тесла и Эгшштейн, смело стали делать заявления, что верят в возможность обитаемости Марса и других планет. Пока еще я не располагаю достаточно

решающими доказательствами конкретного происхождения этих сигналов, но, проводя научные экспедиции на своей яхте по Средиземному морю, я часто детектировал некие внеземные сигналы, которые не смог расшифровать, хотя и подозреваю, что они пришли издалека и их источники расположены гораздо дальше Марса.

Из интервью Г. Маркони итальянской газете La Stampa

О таинственной плавучей лаборатории Маркони стоит рассказать более подробно. Свою знаменитую паровую яхту «Электра» радиоделец приобрел после Первой мировой войны у итальянского флота, которым недавно он так бездарно командовал, за сущий бесценок. Вскоре после столь удачной покупки Маркони решил переоборудовать военное посыльное судно в своеобразную радиолабораторию, на борту которой он подальше от любопытных журналистов, сможет спокойно проводить различные эксперименты с чужими изобретениями. И вот здесь начинается очень странная история, связанная с именем довольно известного в свое время электрофизика Майкла Пупина.

Михаил (Майкл) Пупин родился 4 октября 1858 г. в семье неграмотного крестьянина из деревни Идвора вблизи маленького сербского городка Панчево — центра автономного края Воеводина и одноименной общины в Южнобанатском округе. Он закончил местную сельскую, а затем среднюю школу в Праге. В 1874 г., после смерти отца, Михаил эмигрировал в Соединенные Штаты Америки. В кризис ему пришлось заниматься тяжелым физическим трудом, как и Тесле: копать траншеи, убирать мусор и т. п., но в 1879 г. молодой эмигрант смог поступить в Колумбийский колледж, в 1883 г. он окончил учебу с отличием, получив гражданство США. Будучи постдоком, он проходит стажировку в Берлинском университете и, получив докторскую степень в 1889 г., начинает преподавать физику на недавно открытой кафедре электротехники Колумбийского университета. Долгое время профессор Пупин был близким другом Теслы, поддерживал его изобретения в теоретическом плане и помогал писать научные статьи, однако друзей поссорила история с катушками индуктивности.

Дело в том, что на заре развития телефонной связи довольно часто из-за внутренней индуктивности проводников возникали сильные помехи при передаче на большие расстояния. И если телеграммы, использующие низкочастотные коды, проходили без особых проблем даже через Атлантический океан, то телефонные разговоры несли сильные искажения, в результате чего уже на расстоянии в несколько десятков километров собеседники с трудом разбирали речь друг друга. Задача требовала скорейшего решения из-за стремительного расширения телефонных сетей, по которым требовалось передавать сигналы тысячегерцевого диапазона.

Одним из первых решение проблемы предложил выдающийся британский физик Оливер Хевисайд. Будучи довольно резким и желчным человеком, он резко выступал с критикой оппонентов, причем среди них оказался и Уильям Прис. Это был довольно влиятельный эксперт технического департамента Главного почтового управления Соединенного Королевства. Прис совершенно пренебрежительно относился к теоретикам электросвязи, не воспринимая современную ему математическую электрофизику. Он опубликовал статью с ошибочными расчетами максимальной длины телефонного кабеля, по которому можно было бы общаться без искажений. Это задержало развитие дальней телефонии в Великобритании чуть ли не на пару десятилетий. В своих уравнениях Прис хотел получить наименьшее значение индуктивности системы, но, даже постоянно подгоняя свои параметры под нужные значения, ему все равно не удалось добиться какого-либо успеха. Рассчитанные по его формулам линии вели себя совершенно непредсказуемым образом, создавая большие помехи на близких расстояниях и не давая искажений на таких значительных расстояниях, как между Бостоном и Чикаго.

Проанализировав работы своего коллеги, Хевисайд решительно выступил против расчетов Приса, опубликовав разгромную статью на страницах журнала Electricity. В ней он впервые указал, каким же в действительности условиям должна удовлетворять оптимальная телефонная линия связи. В характерной для себя манере Хевисайд чередовал свои математические выкладки с язвительными ремарками в адрес Приса, величая его «лжеученым» и «просто неучем». Еще большее негодование вызвало у Приса утверждение Хевисайда о необходимости не уменьшать, а, наоборот, увеличивать индуктивность телефонной линии, чтобы избавиться от искажений сигнала.