Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах»: Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)
Шрифт:
Мы глубоко счастливы друг в друге. Пишу Вам об этом потому, что Вы любили нас тогда, может быть, любите и теперь.
Мы пережили много страшного, но дурного не пережили ничего. Я часто думаю о смерти, потому что смерть вошла в нас со смертью детей, но думаю о ней спокойно, потому что чувствую вечное. И вместе с тем я очень страстно хочу жить и хотел бы жить долго-долго, пока не замерзнет наша планета.
Вспоминал Вас недавно в беседе с Иосифом Брониславовичем 136 . Как-то собрались у меня мои бывшие ученики и их новые друзья, кончившие теперь университет. Они на нас не очень похожи. Они с большим уклоном к художественному, чем были мы, они лучше ценят научный труд, чем ценили мы. Но они скептичнее нас и равнодушнее к нравственным вопросам. Но они пока что нравственно хороши. Но, понимаете, как-то холоднее нас.
136
Селиханович Иосиф Брониславович (1881 – не ранее 1952) – философ и педагог, учитель юношеских лет Н. П. Анциферова. В 1903–1905 гг. учился в Московском университете у С. Н. Трубецкого и П. Г. Виноградова, затем в Петербургском университете у Г. В. Форстена и А. И. Введенского. Там же в 1911 г. был оставлен по кафедре философии. В 1920-х гг. жил в Киеве, занимался историей педагогики, был научным сотрудником кафедры педологии при Всеукраинской академии наук; описан в мемуарах Анциферова (Анциферов 1992. С. 132, 136–139, 217–227).
Шла
Селисский 137 теперь директор в Киеве. Очень деятельный и увлеченный. Ну, пора кончать.
137
Селисский Герман Абрамович (1888–1957) – инженер, киевский друг Анциферова, во время студенческих волнений в Киеве в 1905–1906 гг. был исключен из реального училища за неблагонадежность. Описан в мемуарах Анциферова (Конволют 1. Л. 105. Семейный архив М. С. Анциферова).
Живем мы вчетвером. Объективно говоря, плохо, т. е. очень бедно, но по сравнению с прошлыми годами хорошо, и нужда нас не гнетет. Сын мой, Светик (Сергей), светит и греет. Привет Ольге Николаевне 138 и Василию Николаевичу 139 , последнему – от всех нас.
1920–1930-е годы
138
Ольга Николаевна Мечникова (урожд. Белокопытова) (1858–1944) – художница и мемуаристка, жена И. И. Мечникова, описана в мемуарах Н. П. (Анциферов 1992. С. 269–272).
139
Василий Николаевич Белокопытов.
Письма Татьяне Борисовне Лозинской 140
В связи с получением доверенности на Ваше имя я получил разрешение послать Вам внеочередную открытку. Меня волнует вопрос об оплате авторов. Авансы были даны: Ивану Михайловичу 141 , Николаю Владимировичу 142 , Сергею Александровичу 143 , Софии Михайловне 144 . Это авторы, писавшие о районах. Авторы руководящих статей аванса не брали. Переписчики оплачены частично. Пусть с ними договаривается Юлия Федоровна 145 . По музейной части авансы выдавал Борис Павлович 146 . Не знаю, удастся ли Вам найти список авансов, поэтому о некоторых придется спросить авторов. Авансы маленькие, от 10 до 20 рублей. Если издательство пожелает снять мое имя как редактора – я не возражаю.
140
Печатается по первоисточникам из ОР РНБ. После научной обработки, еще не завершенной, письма будут присоединены к архиву М. Л. Лозинского (Ф. 1437).
141
Иван Михайлович Гревс.
142
Николай Владимирович Вейнерт (1884–1938) – экскурсовод, педагог Института инженеров коммунального строительства. Судим. В 1929 г. осужден коллегией ОГПУ на три года высылки. Отбывал наказание в г. Кинешме. Вторично арестован 31 января 1931 г. Наказание отбыл. Вновь арестован 21 июня 1938 г. Особой тройкой УНКВД ЛО 27 октября 1938 г. приговорен по ст. 58-6-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в Ленинграде 1 ноября 1938 г. Его жена Ядвига Адольфовна Вейнерт-Влядих трижды высылалась; их сын Юрий Николаевич Вейнерт четырежды судим, погиб в 1951 г. в ссылке.
143
Сергей Александрович Безбах (1898–1940) – краевед.
144
София Михайловна Глаголева (урожд. Данини; 1884 – не ранее 1939) – историограф, историк, краевед.
145
Юлия Федоровна Тихомирова (1890–1979) – краевед, жена краеведа Александра Матвеевича Хордикайнена, также проходившего по «делу краеведов», выпускница Бестужевских курсов.
146
Борис Павлович Брюллов (1882–1939?) – искусствовед и краевед, автор путеводителей по Ленинграду. Внук архитектора А. П. Брюллова, ученик Гревса (Фролов В. А. Жизнь и деятельность Б. П. Брюллова // Анциферовские чтения: Материалы и тезисы конференции (20–22 декабря 1989 г.). Л., 1989. С. 40–42).
Привет мужу, дитяти и Кисе 147 .
Штамп: Проверено Начальник Дома Предварительного Заключения 148 .
Буду номеровать свои письма: это первое. Так легче переписываться, а в связи с решением вопроса о судьбе детей, столь затянувшимся, это важно.
147
Киса (Киска) – дружеское прозвище Ксении Владимировны Ползиковой-Рубец (1889–1949) – педагог, экскурсионист, в 1920-х гг. сотрудница Экскурсионного института. Проходила вместе с Анциферовым и другими по «делу краеведов». 23 августа 1931 г. осуждена на три года административной высылки, проживала в Архангельске. Анциферов, находящийся в заключении, и Лозинская избегают в переписке упоминаний настоящих имен, отчеств и фамилий лиц из своего ближайшего окружения.
148
На конверте обозначены адрес Лозинской: Ленинград, ул. Красных Зорь, д. 73–75, кв. 26, и адрес отправителя: ДПЗ, корп. 3, кам. 23. В ночь на 23 апреля 1929 г. Анциферов был арестован как участник «контрреволюционной монархической организации „Воскресенье“» («дело А. А. Майера»). Был помещен в ДПЗ на Шпалерной, 25. 22 июля 1929 г. он был приговорен к трем годам исправительно-трудовых лагерей и в августе отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения (Кемь). 4 мая 1930 г. был арестован в лагере как участник «контрреволюционной организации» в результате следствия по «делу Академии наук», в частности Центрального бюро краеведения, находился под следствием в изоляторе на Секирной горе на Соловках, 20 июня ему был продлен срок заключения на год. Летом 1930 г. он этапирован в Ленинград для следствия по «делу АН». 23 августа 1931 г. приговорен к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. Отбывал срок на Медвежьей горе, был освобожден осенью 1933 г. «по зачетам». Арест, пребывание в ДПЗ, ссылка описаны в мемуарах (Анциферов 1992. С. 323–398).
Отъезд Светика, как я и думал, вверг меня, надеюсь – на время, в горькую печаль. Я следил за уходящим поездом и физически ощущал сгущавшийся вокруг меня мрак одиночества, и только мысль о том, что он всегда со мною, поддержала меня. А день был такой светлый, овеянный дыханьем приближающейся весны! Мне кто-то сказал сочувственно: «Лучше бы этих свиданий не было, от них еще хуже потом». Ну нет, как бы плохо ни было, но я бесконечно благодарен за свиданье, оно надолго заполнит разгоревшимся чувством любви мою жизнь, согреет ее. Вечером было северное сиянье такое великолепное, какого я никогда не видал. Это были не снопы, как обычно, а трепетали лучезарные крылья, заполнявшие большую часть неба. Повторилось сиянье и в следующую ночь. Я отыскал созвездие трех волхвов (в Орионе) и вспомнил, как Светик, глядя на три пуговицы моего рукава, сказал – «это у тебя тоже три волхва». А дома на кровати – забытая его подушечка, и когда я лег спать, то ощутил ее под своей головой как его ласку. Он во сне все ласкал меня. Я его часто будил толкая, он открывал глаза и начинал рукой гладить меня или прижимался ко мне. А его подушечка – мне теперь словно остаток его ласки, словно она впитала его сны, его думы и мечты. Светик мне показался очень маленьким, таким же глупым мальчушечкой, каким был, полным шалостей, фантазий и скрытой нежности. В этом <1 слово нрзб> много-много застенчивости и скрытности в том, что для него особенно важно. Вспомните его на кладбище.
Какое же счастье, что он побыл эти три дня со мною, всколыхнув всю мою жизнь. И если с этим связано страдание, то да будет благословенно и оно.
Я сейчас полон Светиком: его движеньем, голосом, улыбкой, взглядом, его песнями, шутками, проказами, полон благодарностью, что его привозили ко мне. В нем я ощутил и его мать, едва уловимую в чертах лица, вложившую в него столько любви, и эту любовь я ощущал как печать, возложенную на него. И если он и Танюшка будут хорошими людьми, то мне ничего больше от жизни не надо, ничего. И в моей жизни, значит, все хорошо.
Простите, что все писал о сыне, но сейчас ни о чем другом писать не мог. Думаю о Вас и Вашей семье постоянно и встречу с Вами считаю одним из благословений моей жизни.
Сейчас я один в своей комнате. Жалобно мяучит кошка – она рожает. Когда я подхожу к ней и ласкаю ее, она перестает мяукать, а начинает мурлыкать. Чувствует, что не одна, и вот я как-то не могу этого обстоятельства объяснить рефлексологией 149 , а по умбрийской школе 150 выходит понятно. Ну, всего светлого Вам и Вашей семье.
149
Основное положение рефлексологии как объективной психологии, согласно В. М. Бехтереву, состоит в том, что отдельные жизненные проявления организма имеют характер реакции на меняющиеся условия среды, с помощью которой он стремится отстоять и утвердить свое бытие.
150
Живописная школа в итальянском искусстве XIII – начала XVI в. с центром в Перудже, характерными чертами которой считаются тонкий лиризм и ощущение поэтической гармонии человека и природы, светлая мистика.
АКССР, г. Кемь. УСЛОН Кемский отдельный пункт.
P. S. Калоши купил.
Только что получил карточку Тани, большое спасибо. Перед отъездом на линию решил написать Вам. Побившись с канцелярской работой (мне даже в газетной экспедиции пришлось поработать счетоводом, вот было наказанье!), я решил получить новую квалификацию и провел практические занятия по геологии 151 . Теперь мне предстоит без достаточной теоретической подготовки ехать на линию коллектором 152 . Геология меня интересовала всегда, и я, приступивши к ней, чувствую, что и на душе стало спокойнее, яснее. На свой выбор я смотрю серьезно. Он мне и в будущем даст возможность прокормить детей. Видите, я стал думать о будущем, а это хороший знак. На душе у меня теперь бывает хорошо. Нельзя было в жизни сразу пережить все то доброе, что мне было дано судьбой. И вот вложенное в меня тогда теперь раскрывается во всей полноте. Я брожу по горам. Ходил на вершину, где полянка и ели, откуда вид на озеро 153 . Было уже около 12 ночи, и как я наслаждался одиночеством! Какое это было благо для человека. Недавно был там под утро и встретил восход солнца. Восходит оно над озером. Краски яркие, с массой нежнейших переливов. Геология еще больше сблизит меня с природой. И с простой жизнью. И как я жду, что наступит время, когда на душе будет тишина. Мне жаль расставаться с этими местами. Но я надеюсь снова вернуться и встретить весной здесь детей. А как они хорошо мне иногда снятся. Но как редко снится Таня. А Таточка и Павлинька ни разу не снились. Я буду бороться с тоской о детях. Мне все же боязно за их путешествие зимой.
151
3 июня 1930 г. принято постановление Совета труда и обороны о строительстве Беломорско-Балтийского канала, соединяющего Белое море с Онежским озером и дающего выход к Балтийскому морю и к Волго-Балтийскому водному пути. Это была первая великая стройка, на которой был использован труд заключенных. Они принимали участие в его проектировании, проведении геолого-разведочных работ и строительстве (Рассказов Л. Роль ГУЛАГА в предвоенных пятилетках. Экономическая история: Ежегодник. М.: Росспэн, 2003. С. 269–319; Дмитриев Ю. А. Беломорско-Балтийский водный путь: От замыслов до воплощения. Петрозаводск: [б. и.], 2003).
152
Коллектор – профессия в геологии: сборщик горных пород. Работа Анциферова коллектором и преподавателем, обучающим заключенных навыкам геолога-коллектора, описана в мемуарах (Анциферов 1992. С. 374–397).
153
Онежское озеро.
О Вас думаю не только с чувством любви и благодарности, но и с каким-то удивлением. Простите.
В Вашем письме меня огорчило Ваше недовольство отношениями с сыном. Это, вероятно, на почве Ваших забот о его здоровье. Или есть и другие причины?
Как я рад, что мне не нужно сейчас ни о чем просить. Вещи свои получил полностью, и какая радость для меня была встреча с ними. Из дому получил три посылки. Вот только писем из дому от детей все нет как нет. Обо мне не грустите. Все пройдет, одна правда останется. Так часто говорила Таня.