Николай Анциферов. «Такова наша жизнь в письмах»: Письма родным и друзьям (1900–1950-е годы)
Шрифт:
Эпистолярий Анциферова – уникальный опыт сохранения, вопреки повсеместному торжеству предельной социальной и духовной энтропии, и претворения в реальность этически ориентированной программы жизни, умозрительно выработанной в почти идеальных условиях безбедного существования в «соловьином саду» юности: среди душистых трав Крыма, во фьордах Норвегии, на берегах швейцарского Фирвальдштет-зее, в многомесячных путешествиях с друзьями и общении с ними. Письма Анциферова – это история человека, который «становится художественной формой для самого себя и тем самым творцом художественного произведения», имя которому жизнь 34 .
34
Степун Ф. А. Жизнь и Творчество // Логос. 1913. Кн. 3–4. С. 115.
Археографической базой настоящего издания послужил личный фонд Н. П. Анциферова, хранящийся в соответствии с волей фондообразователя в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Порядок представления эпистолярных комплексов определен хронологией. Публикацию открывают письма из
Следующим по хронологии стал комплекс писем (64 письма, 1929–1947) к ближайшему другу Анциферова Т. Б. Лозинской. Коллекция документов была передана в ОР РНБ в 2018 году, его научное описание еще не завершено.
Как уже отмечалось, самым большим собранием в фонде Анциферова является его переписка со второй супругой Софьей Александровной Гарелиной. В настоящем издании представлен самый драматический период их жизни, отраженный в письмах 1934–1939 годов. Во время пребывания в Амурлаге Анциферову удавалось обмениваться письмами с женой в среднем по два раза в неделю, что объясняется близостью железнодорожной ветки, которая действовала круглый год. Первая исследовательница лагерной переписки Анциферова Э. Джонсон предполагает, что часть корреспонденции передавалась Гарелиной по нелегальным каналам, другие письма со штампами характерной геометрической формы говорят о том, что они были проверены цензурой, работавшей в почтовой системе лагерей.
Письма Анциферова к директору Государственного литературного музея Владимиру Дмитриевичу Бонч-Бруевичу представляют автора с официальной стороны, как сотрудника этого учреждения. Не менее важно в публикуемой переписке свидетельство неутомимой деятельности Бонч-Бруевича по защите «широкого круга людей, подвергшихся необоснованным репрессиям в 1930-х – 1940-х гг.» 35 . История деловых и личных отношений Анциферова и Бонч-Бруевича восходит к 1936 году, ко времени участия обоих в подготовке Всесоюзной Пушкинской выставки. Работавший здесь в качестве эксперта Бонч-Бруевич заметил способности и умения Анциферова как музейного работника. В том году он, уже неоднократно получавший от Политбюро ЦК ВКП(б) упреки в потере бдительности и даже во «вредительских действиях» 36 , недавно лишившийся высокого родственного, в лице снятого с должности наркома внутренних дел Г. Г. Ягоды, покровительства, не побоялся принять бывшего врага народа на работу в Государственный литературный музей. Но столь радостная и долгожданная для Анциферова работа была прервана арестом и ссылкой в Уссурийский край. Среди документов нового уголовного процесса, возбужденного против 48-летнего ученого, – обстоятельная справка за подписью Бонч-Бруевича с политической и деловой характеристикой подопечного, данная по специальному запросу ОГПУ 14 сентября 1937 года. По возвращении из Амурлага в январе 1940 года Анциферов был вновь принят на работу в ГЛМ высоко ценившим его Бонч-Бруевичем. С 1940 года ученый был целиком вовлечен в издательские и экспозиционные проекты музея, о которых идет речь в публикуемой ниже переписке, охватывающей период с 1937 по 1953 год. Письма печатаются по первоисточникам из фонда В. Д. Бонч-Бруевича Отдела рукописей Российской государственной библиотеки и Российского государственного архива литературы и искусства.
35
Житомирская С. В., Гапочко Л. В., Шлихтер Б. А. Архив В. Д. Бонч-Бруевича // Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ленина. М.: ГБЛ СССР, 1962. Вып. 25. С. 72–73.
36
Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б)–ВКП(б)–ВЧК–ОГПУ–НКВД о культурной политике. 1917–1953 гг. М., 2002. С. 214, 759.
«Мальчик с рыжим хохолком» – таким для Анциферова навсегда остался его ученик по Тенишевскому училищу, многолетний корреспондент и адресат Георгий Александрович Штерн, переписка с которым завершает книгу. Судя по письмам, Анциферов принимает самое деятельное участие в жизни семьи Штерн: рождение и воспитание детей, бытовые и служебные трудности, семейные проблемы, присылка книг и денег («на молоко детям»), беспокойство о здоровье слепнущего друга. Для поддержки семьи любимого ученика Анциферов взялся написать статью «Михайловское» в Большую советскую энциклопедию, гонорар за которую он перечислил уволенному в 1953 году «по сокращению штатов» Штерну. В свою очередь, Штерн – постоянный эпистолярный собеседник своего учителя, близкий и дорогой ему человек, которому можно рассказать самое сокровенное – не только о своих трудах, впечатлениях от выставок, встреч со знакомыми, о поездках, но и о тревоге за детей в годы войны, о внуке Мише, счастливо обретенном после смерти сына Сергея, о внучке Наташе, об умершей жене. «Как мне дорого то, что ты всегда откликаешься на мои воспоминания о Татьяне Николаевне; с кем мне и повспоминать о ней лучше, как с тобой» 37 . Фонд Анциферова в ОР РНБ хранит 300 писем, адресованных Г. А. Штерну с 1933 по 1958 год, и их содержание существенно дополняет новыми подробностями событийную канву жизни ученого.
37
Цит. по: Любимова М., Шумилова Т. Э. «Ты – мой друг, в котором я живу». Письма Н. П. Анциферова к Г. А. Штерну // Духовно-нравственное воспитание. 2017. № 4. С. 64.
Переписка Анциферова – важный источник исторической информации, предоставляющий материал для реконструкции культурно-исторического процесса Советской России и места в нем дореволюционной интеллигенции. Судьбы ее представителей, переплетенные с жизнью Анциферова, формируют сложные узлы духовной взаимообусловленности, определившей характер мироощущения, гражданскую и нравственную позицию Н. П., что объясняет решение представить в предисловии с возможной полнотой биографии основных участников переписки и наиболее часто упоминаемых лиц.
Анциферов Павел (Павлинька, 1918–1919) – сын Анциферова. Родился 12 марта 1918 года, скончался от дизентерии 1 июля 1919 года. Похоронен на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.
Анциферов Сергей Николаевич (Светик, 1921–1942) – сын Анциферова. Родился 15 февраля 1921 года. Жена И. М. Гревса Мария Сергеевна стала его крестной матерью. Перед войной – студент Театрального института в Ленинграде. Сергей скончался в блокадном Ленинграде от истощения и обострения туберкулеза 21 апреля 1942 года. Место захоронения неизвестно.
Анциферова Екатерина Максимовна (урожд. Петрова, 1858–1933) – мать Анциферова. Пианистка 38 , дочь тверского крестьянина, получила хорошее домашнее воспитание, музицировала, давала уроки музыки, что после смерти П. Г. Анциферова стало дополнительным источником средств осиротевшей семьи. Сестры Мария Максимовна и Екатерина Максимовна Петровы вышли замуж за молодых учителей, Анциферова и Дмитрия Семеновича Леванда, только что окончивших Лесной институт, и уехали с ними в Умань, где те получили места преподавателей в Училище земледелия и садоводства. Е. М. скончалась, не дожив несколько месяцев до возвращения сына из Белбалтлага в марте 1933 года.
38
Год рождения указан по анкете, автограф Н. П. СПФ АРАН. Разряд IV [1922 г.]. Оп. 9. Ед. хр. 1. Л. 353.
Анциферова Наталия (Наташа, Наташенька, Таточка, 1915–1919) – дочь Анциферова. Родилась 20 февраля 1915 года, умерла от дизентерии 5 июля 1919 года. Похоронена на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.
Анциферова Татьяна (в замужестве Камендровская; Танюша, 1924–2013) – дочь Анциферова, во время Второй мировой войны была угнана в Германию. В конце войны оказалась в Данциге, где встретила своего будущего мужа, Алексея Михайловича Камендровского, с 1928 года проживавшего в Германии, куда после революции бежали его родители, владельцы чайной фабрики в Пензенской губернии. Алексей пел до войны в знаменитом Донском казачьем хоре Сергея Жарова, в годы войны служил в хоре Берлинской киностудии. Чудесную весть о том, что дочь не погибла, Н. П. получил в 1944 году. В письме Штерну он сообщает: «Я вернулся из санатория и получил открытку из Киева от подруги моей Танюши с извещением, что моя дочь жива, но что ее разлучили с тетей Аней и угнали в Германию, где она была на изнурительных для ее слабого организма сельских работах, а потом была переведена в судомойки, что она мужественно переносит все испытания» 39 . В 1946 году Алексей Камендровский восстановил связь с хором, и семья выехала в Нью-Йорк. 2 мая 1949 года у Татьяны и Алексея родился первенец, дочь Наташа. Радостное известие достигло России через Прагу, где проживал киевский друг Николая Павловича и Татьяны Оберучевой Николай Николаевич Дрейер (Ника Дрейер) 40 . Татьяна Николаевна смогла через него наладить переписку с отцом, пересылать фотографии. Позже она переписывалась с Москвой уже напрямую и даже смогла несколько раз поговорить с отцом по телефону. В 1974 году Камендровская была приглашена на постоянную работу на радиостанции «Голос Америки», где до выхода на пенсию в 1991 году занимала должность диктора и инструктора по обучению начинающих коллег. Она скончалась 9 июля 2013 года в городке Дрезден в штате Мэн, где проводила лето с семьей дочери Натальи Алексеевны Лорд. Отпевал ее настоятель вашингтонского собора Св. Иоанна Крестителя протоиерей Виктор Потапов, в прошлом ее коллега по «Голосу Америки», личный друг и духовник. Похоронена на кладбище Ново-Дивеева монастыря в штате Нью-Йорк 41 .
39
Наст. изд. С. 499.
40
Дрейер Николай Николаевич (1889–1975), друг киевских лет Т. Н. и Н. П. Анциферовых. С 1908 г. учился на агрономическом отделении Киевского политехнического института. В годы Первой мировой войны служил офицером. С 1920 г. оказался в эмиграции: сначала в Константинополе, затем в Праге, где работал воспитателем в русской школе. По словам Т. Н. Камендровской, «все его воспитанники в один голос восхищались им, его знаниями, умением понять психологию молодежи, прямотой и честностью». Хлопоты Дрейера о переводе попавшей в 1942 г. в Германию дочери Анциферова в пражскую гимназию не увенчались успехом. В 1950-х гг. через него установилась регулярная переписка Т. Н. Камендровской с отцом.
41
См. о ней воспоминания ее дочери и внучки Н. А. Лорд, Лизы Лорд, Л. С. Оболенской-Флам, С. Л. Голлербаха, М. Н. Соловьева, интервью с ней Валерия Сандлера в изд.: Вторые московские Анциферовские чтения: Сборник статей по материалам Международной конференции, посвященной 140-летию В. Д. Бонч-Бруевича / Сост., науч. ред. Д. С. Московская; отв. ред. Д. П. Бак. М.: ГЛМ; Три квадрата, 2014. С. 241–257.
Белокопытов Василий Николаевич (1867–1932) – педагог, дядя Вс. Н. Белокопытова, муж Лидии Карловны, в семье которого после смерти матери Елены Николаевны воспитывался Всеволод Белокопытов.
Белокопытов Всеволод Николаевич (1889–1915) – сын Николая Николаевича и Елены Николаевны Белокопытовых, друг Анциферова. Их совместные путешествия в 1907 году в Крым, в 1911 году в Париж и Швейцарию описаны в мемуарах Н. П. 42
Белокопытов Николай Николаевич (ум. 1929) – отец Вс. Н. Белокопытова, выпускник Петровской сельскохозяйственной академии.
42
Анциферов Н. П. Из дум о былом. С. 237–259.