Николай Гоголь

Когда Мария Ивановна Гоголь-Яновская почувствовала, что она в тягости, изначальная ее радость была тут же омрачена страхом. После двух выкидышей, едва не стоивших ей жизни, она очень опасалась, как бы в очередной раз роды не завершились мертворожденным ребенком. Беспокоился за нее и ее муж, Василий Афанасьевич, окруживший жену трепетным вниманием. Чтобы застраховаться от возможного несчастья, они решили, что если родится сын, то назовут его Николаем в честь чудотворного святителя Николая, чей чудотворный образ особо почитался в близлежащем селе Диканька и отсюда получил название Диканьский. Ожидая торжественное событие, они ежедневно заказывали требы в местном храме, а по счастливому событию дали обет отслужить благодарственный молебен. В доме перед иконой святителя Николая на протяжении всего 1808 года всегда была зажжена лампада. С тех пор с наступлением сумерек ее мерцание представляло для супружеской пары период бесконечного, волнительного ожидания, проходившего

Их ничем не приметное, скромное и благонравное хозяйство находилось в местечке Васильевка, которое относилось к административному ведению Полтавы, расположенной в центральной части Украины. Низенький деревянный домик с выступающей колоннадой, садом, прудом и двориком, где гоготали гуси, сушились на солнце ломти тонко нарезанных яблок и груш и где коротали время праздные, простосердечные домочадцы. Имение составляло тысячу десятин земли, а также почти две сотни крепостных, которые использовались для сельскохозяйственных работ в поле. Что еще необходимо для счастья, если всюду над головой светит яркое солнце?

Сам Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский являлся потомком древнего украинского рода, получившего дворянский титул во времена, когда гнет польского правления на Украине в XVII веке несколько ослаб. Один из его предков, Остап Гоголь, отличился как казачий атаман, участвуя в 1655 году в сражениях на стороне гетмана Петра Дорошенко. Дед Василия Афанасьевича Демьян служил священником. Его отец Афанасий Демьянович, получив православное воспитание в семье, обучался сначала в Полтавской семинарии, а затем в Киевской Духовной академии. Перед принятием священнического сана он обвенчался Татьяной Семеновной, урожденной Лизогуб. Она также была представительницей очень древнего и очень уважаемого казачьего рода, владевшего небольшим имением Васильевка. Это имение досталось Афанасию Демьяновичу в качестве приданого. [1] Именно там в 1777 году появился на свет Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский. Единственный сын, он, следуя семейной традиции, обучался в Полтавской семинарии. Но, несмотря на это, избрал «мирскую карьеру» и состоял в почтовом ведомстве по «делам сверх комплекта». Спустя несколько лет вышел в отставку в чине коллежского асессора, вернулся в деревню и стал помогать родителям управлять хозяйством.

На самом же деле он не имел достаточных навыков, чтобы оказать им какую-либо практическую помощь. Он получил хорошее образование, знал латынь, был ценителем хорошей музыки, много читал, хорошо знал историю, мог по случаю написать стихи и даже пьески на малороссийском языке. Его произведения отличали глубокое знание народных украинских нравов. Можно было с уверенностью утверждать, что их автор – весельчак, любитель розыгрышей и пирушек. Но в глубине своей души он все же оставался мечтателем, деликатным и даже несколько апатичным человеком. Тщедушного телосложения и импульсивный по характеру, он, плывя по волнам бытия, не поддавался искушению навязать свою волю другим ни идеями, ни действиями. Будучи большим любителем природы, он обустраивал в саду маленькие беседки, шалашики, давал поэтические названия садовым аллейкам. Одну из них он назвал Долиной Спокойствия. Птицы, в изобилии населявшие это местечко, пользовались здесь исключительным правом. Так, в угоду им была категорически запрещена стирка белья в пруду. Считалось, что шум стиральных колотушек может потревожить голубей и соседствующих с ними соловьев. Романтическим настроениям Василия Афанасьевича находилось свое объяснение: он был влюблен в Марию Ивановну. По ее уверениям, эта история началась с чудесного сновидения. Однажды ночью Царица Небесная снизошла во сне к Василию Афанасьевичу, которому в то время исполнилось только лишь тринадцать лет, указала ему на незнакомую игравшую подле него девочку и произнесла: «Ты женишься на ней, вот твоя избранница».

Спустя некоторое время Василий Афанасьевич был приглашен вместе с родителями в гости к соседям. У них он увидел семимесячную девочку, которую держала на руках кормилица. Черты личика этой малышки были так схожи с той, которую он увидел во сне, что с этого мгновенья он осознал представшее явью предначертанием своей судьбы. Ей было угодно, чтобы он дождался, пока предмет его интереса, повзрослев, ответит на его чувства. Дочь помещика Косьяровского звали Марией. Она воспитывалась у своей тетки Анны Матвеевны Трощинской. В течение целых десяти лет Василий Афанасьевич чувствовал себя счастливым, свято сохраняя свою тайну, внимательно наблюдая за взрослением и духовным развитием своей будущей невесты. Он довольно часто приходил в ее дом, очарованно слушал ее детскую болтовню, одаривал подарками, строил вместе с ней из игральных карт замки, играл в куклы. Ее добрая тетка всегда поражалась тому, как молодой человек может с такой трогательной серьезностью общаться с ребенком, находя в этом удовольствие. «Я испытывала взаимные чувства по отношению к нему, но оставалась спокойной, – писала Мария Ивановна. – Он спрашивал меня иногда: не скучно ли мне с ним, не надоедает ли мне с ним, и я ему отвечала, что его общение мне приятно. Он был всегда любезен и предупредителен со мной в течение всего моего юного возраста». [2]

В один из дней Мария Ивановна прогуливалась в сопровождении нескольких нянечек на берегу реки Псел и услышала доносившиеся ветром с другого берега гармоничные аккорды инструментального оркестра. Поблизости от этого места проживали только Гоголи. Каким образом в это время могла звучать эта утренняя серенада? Скрываясь в зарослях рощи, музыканты играли все более и более красивые арии. Сердце Марии Ивановны переполнялось счастьем, она, как завороженная, стояла, не в силах стронуться с места. Но становилось поздно, и нянечки все-таки уговорили ее пойти домой. Однако музыка все продолжала следовать за ней до самого дома. Мелодия то приближалась, то снова удалялась от нее, полностью захватив ее воображение и витая вокруг. Дома она рассказала об этом странном приключении своей тете, которая, улыбнувшись, ответила: «Какая удача, что ты пошла прогуляться именно в то время, когда сама природа и музыка сошлись вместе, чтобы провести время! И все-таки ты не должна далеко отходить от дома».

В ту пору ей не исполнилось еще и четырнадцати лет, а Василию Афанасьевичу было уже двадцать семь, и он окончательно перебрался жить в Васильевку. Однажды он отважился спросить ее, любит ли она его. Растерявшись, она, сама не осознавая почему, ответила ему, что любит его точно так же, как и весь остальной окружающий мир, и тут же быстро удалилась из зала, оставив его в полной растерянности. Совсем расстроенный, Василий Афанасьевич поделился об этом разговоре с ее теткой Анной Матвеевной, рассказав ей о постигшем его разочаровании, а также о дальнейших своих планах. Энергичная женщина без промедления взялась урегулировать эту проблему. Она уверила Василия Афанасьевича, что Мария совсем к нему не равнодушна. В подтверждение тому она заметила, что, как только он уезжал куда-либо, бедняжка не находила себе места и пребывала в меланхолии. Мария еще так молода и сторонится мужчин, уверяла она его, но со временем станет замечательной супругой. Приободрив молодого человека, Анна Матвеевна, принялась обрабатывать свою племянницу. Все, что нашлась ответить бедная девочка в свою защиту, это сказать, что если она выйдет замуж, то растеряет своих подружек. Услышав этот детский довод, тетка в три слова поставила точку в их дискуссии. Обескураженная и обласканная, совсем еще юная девочка неожиданно обрела в своем сердце возлюбленного. Родители, искушенные в подобных делах, тут же дали свое согласие и благословили их брак. Вскоре Мария вместе со всеми подключилась к предсвадебной суете. «Мой жених приезжал достаточно часто, – писала Мария Ивановна. – Когда ему не удавалось прийти, он писал мне письма. Не вскрывая их, я отдавала отцу. Прочитав письма, папа улыбался и говорил: „Видно, что он начитался много романов!“ И в самом деле, эти письма были наполнены нежными выражениями. Мой отец мне диктовал ответы на них. Я всегда носила с собой все послания моего жениха». [3]

Свадьба состоялась в доме тети в Яресках. Однако сразу после одного дня празднования молодой муж вынужден был уехать к себе домой, так как, по общему мнению родителей, Мария Ивановна была еще слишком юной для того, чтобы оставаться наедине с мужчиной. Посовещавшись, они решили, что через год будет видно… Супруга согласилась на разлуку с послушанием, супруг – с отчаянием. Но уже к исходу месяца и один, и другая были так несчастны друг без друга, что растроганные родители согласились изменить свое решение.

Утопая в слезах, благословениях и советах Мария Ивановна села в повозку, которая увезла ее в Васильевку. Спустя час она была в своем новом доме. Отец и мать Василия Афанасьевича ждали невестку на пороге с традиционным хлебом и солью. «Они приняли меня как своего собственного ребенка, – писала Мария Ивановна. – Моя сноха одевала меня по своему собственному вкусу, в старинные платья, сохранившиеся со времен ее молодости. Мой муж не хотел, чтобы я возобновила свою учебу. Он не говорил на иностранных языках, кроме латинского, и не хотел, чтобы я стала более образованной, чем он. Мы всегда вместе читали книги только на русском языке, когда нам выдавалось свободное время и когда мы оставались одни. Но это случалось не часто. Я никогда не посещала собраний, не была на балах, находя свое счастье только в семейном кругу. Мы не расставались ни на один день. И когда он выезжал с инспекционной поездкой по своим угодьям, он брал меня с собой в коляску. И если я была вынуждена оставаться дома, я испытывала страх за него, мне казалось, что больше я его никогда не увижу». [4]

Василий Афанасьевич имел привычку возвращаться домой раньше установленного срока, чтобы хоть как-то сократить жене время его ожидания. В единственный раз, когда он возвратился домой с небольшим запозданием, она так сильно переволновалась, что заболела лихорадкой и была вынуждена слечь в постель на несколько дней. Однако на эти неразумные волнения наслаивались и более очевидные причины для беспокойства. Хозяйство в Васильевке, несмотря на богатую и плодородную почву этой местности, не в состоянии было обеспечить достаточным продовольствием все свое население.