Николай I Освободитель // Книга 9
Шрифт:
— Такой вариант развития событий приведет к катастрофическим последствиям, — слово взял Мордвинов, — я взял на себя труд перед совещанием собрать кое-какие данные по Ирландии и был изрядно удивлен. Население острова действительно в подавляющем большинстве выращивает для собственного потребления картофель. Зерно производится практически только для вывоза. При этом остров жутко перенаселен. На площади размером с Тверскую губернию проживает целых шесть миллионов человек. Для сравнения — население той же Тверской губернии по последней переписи лишь немногим больше миллиона душ и при этом свободных посевных площадей там практически нет. В такой ситуации любой неурожай может грозить ужасными последствиями.
— Нужно поставить вопрос о запрете ввоза картофеля на территорию Таможенного
— Я поставлю этот вопрос на рассмотрение, — кивнул Горчаков, сделав пометку у себя в блокноте.
Вопрос установления общих экспортно-импортных пошлин для стран союза был максимально сложным. При очевидном осознании того, что свободное движение товаров, капиталов и рабочей силы внутри объединения выгодно всем — России конечно же наиболее, ну так для того все и затевалось, — каждый в свою очередь пытался тянуть одеяло на себя. Для примера можно взять Грецию, основной экспортной статьей которой были оливки, оливковое масло, вино, рыба, мрамор. При этом эллины закупали оружие, металл, сложную технику, соответственно им было выгодно поднимать тарифы на ввоз первой группы товаров и понижать — на вторую. Пруссакам в свою очередь наоборот, и такие столкновения создавали постоянные центробежные течения внутри союза. Пока их удавалось купировать в том числе и за счет масштабной интервенции на новые рынки русского капитала. Общий рост экономики пер с такой скоростью, что затмевал собой все второстепенные неурядицы. Что будет дальше, предсказать оказалось совершенно невозможно.
Кроме того, отдельные страны союза — в частности тут речь идет о пруссаках в первую очередь — не плохо наживались за счет своего географического положения, получая дополнительные барыши от транзита товаров через свою территорию. Так, например, большая часть импорта, идущая в привисленские губернии, попадала туда через прусские порты Данциг и Штетин, пополняя таким образом Берлинскую казну за счет таможенных поступлений. А это на секундочку миллионы рублей ежегодно. Что-то по мелочи получали венгры, через которых шла торговля с Австрией и Баварией, что-то сербы и саксонцы, но гораздо меньше чем пруссаки.
На самом деле мы переживали абсолютно уникальный период в истории. В России — во многом благодаря калифорнийскому золоту — был избыток денег. Причем не фантиков, а полноценных «золотых» рублей. Государство через масштабные инфраструктурные проекты вливало их в экономику, строились заводы, закладывались новые шахты, как на дрожжах росли фабрики… Индустриализацию страны сдерживала нехватка городского населения и подготовленных кадров, поэтому часть средств утекала заграницу в основном в страны Таможенного Союза. Вот только утекало оно не по схеме из 21 века, когда нефтегазовые доллары тупо уходили на счета западных банков, давая дополнительный толчок их экономикам и не давая ничего взамен. Нет, русские купцы и промышленники наконец — в том числе и благодаря активной поддержке государства — выросли из ясельных штанишек и принялись активно осваивать дружественные страны, захватывая там целые отрасли экономики. Пока этот процесс был обоюдовыгодным, но я ожидал что в будущем союзнички обязательно попытаются нас кинуть, и тогда придется доставать дубину и показывать, кто в доме хозяин. А может и не дойдет до этого, и получится сформировать зависящие от России внутренние элиты, которые сами будут заинтересованы в поддержании статуса кво.
— Дальше… Есть ли у нас возможность на фоне голода организовать британцам сюрприз? Что по оружию? По людям? — Я посмотрел на главу СВР.
— Боюсь с ближайшие годы хоть сколько-нибудь серьёзного восстания организовать не удастся, — покачал головой Мордвинов. — Слишком большие потери понесли прошлый раз. Да и харизматичного лидера, способного объединить вокруг себя большую часть ирландцев, найти пока не удалось. Но я проработаю этот вопрос более подробно и сделаю отдельный доклад.
Последнее крупное восстание в Ирландии имело место во время войны в 1838–1839 годах. Надо сказать, что англичане
— Подумайте над вбросом в газеты идеи о том, что англичане специально завезли на остров болячку, чтобы проредить ирландцев и заставить часть из них выехать в колонии, — Мордвинов задумчиво кивнул и тоже сделал себе пометку. Спрашивать на сколько такой вариант близок к реальности он естественно не стал, своим близким соратникам я уже успел плотно вдолбить необходимость информационной поддержки. Порой реальность, созданная газетчиками, была куда важнее того, что имелось «на земле». — Сколько ирландцев мы при необходимости можем вывезти с острова?
Последний вопрос был адресован Лазареву.
— Кхм… — Замялся адмирал, — я не готов ответить на этот вопрос без дополнительных расчётов. Навскидку с использованием судов Доброфлота но без привлечения гражданских… Десять дней в туда, десять обратно, погрузка выгрузка. Один рейс в месяц для парусных транспортников. Если напряжем все силы флота, то тысяч двадцать-двадцать пять душ в месяц можно будет перевезти. Но вряд ли мы сможем работать в таком темпе слишком долго.
— Нужно будет расширить карантинные лагеря под Мемелем, — я посмотрел на Юсупова, который как глава МВД отвечал в том числе и за переселенческую программу. — Может быть привлечь военных, распотрошить их запасы. Привлечь врачей. Люди будут приплывать уставшие голодные и больные, вполне возможны вспышки заразных болезней, нужно быть к этому готовым.
За двадцать пять лет существования переселенческой программы основные механизмы были уже отработаны. Прибывающие из-за границы люди — кроме тех, кто имел средства и мог сам себя нормально обеспечить — собирались в специальных карантинных лагерях, где их переписывали, обследовали и распределяли по будущим местам. Кто-то хотел получить надел земли и спокойно выращивать зерно, кто-то имел профессию в руках и уезжал по приглашению на фабрики и заводы, не мало молодых людей подписывали контракт и шли в армию чтобы выучить язык и потом получить дополнительные льготы. Американская система, где переселенцы с самого начала были вынуждены записываться чуть ли не в рабство, просто чтобы иметь кусок хлеба, у нас не практиковалась.
— Закупим и отправим несколько судов с зерном, — тут же подхватил мысль Юсупов. — Расходов на копейки, а разнести это в газетах можно будет широко.
— Отличная идея, — я кивнул, — есть еще предложения?
Проблема неурожаев, как это не прискорбно, была свойственна и России. Причины могли быть совершенно разными, однако примерно раз в 6–7 лет на территории империи случались большие проблемы с обеспечением населения даже самой простой едой. Это было в 1834 году, потом в 1839, — более мелкие локальные проблемы и вовсе случались каждый год, — и в целом идея подготовиться получше к возможному недороду у нас дома находила в сердцах чиновничества горячий отклик.
Тут конечно у нас было огромное преимущество над всеми соседями и конкурентами. За счет большой площади локальные проблемы всегда можно было сгладить, перебросив зерно в пострадавшие районы. Если конечно логистика позволяла.
Ну и очевидно рассредоточение крестьян, ввод в оборот новых пахотных земель на юге и востоке, использование удобрений и малой механизации — все это так же положительно влияло на повышение средней урожайности.
Еще одной мерой по борьбе с голодом стало привлечение крестьян к общественным работам, ведь очень часто даже при наличии зерна нищим землеробам было просто не на что его купить. В итоге была принята следующая модель: государство выделяет средства на закупку зерна для сельских магазинов, местные дворянские собрания обеспечивают его сохранность и использование при необходимости, а земства определяют круг общественных работ в уезде, к которым имеет смысл привлекать голодающих. Такая тройная связка позволяла обеспечить более-менее надежное снабжение нуждающихся, при этом не развращая никого дармовой едой.