Николай II: жизнь и смерть
Шрифт:
И когда они приехали на Саровские торжества в таинственную пустынь… Вот уж, действительно, дьявол входит в обличии святого: образ мудрого кроткого Серафима и будет присвоен «Святым чертом» — Григорием Распутиным.
«Есть в селе Покровском благочестивый Григорий… Как Святому Серафиму, как Илье Пророку, дано ему затворять небо — и засуха падает на землю, пока не велит он раскрыться небесам и пролить живительный дождь».
Так рассказывал о нем ректор Петербургской Духовной Академии отец Феофан почитателям своим, великим князьям Петру и Николаю Николаевичам. И вот уже черногорки, жены великих князей, понесли весть во дворец: так же, как Преподобный
В конце 1903 года Распутин появляется в коридорах Петербургской Духовной Академии. В засаленном пиджаке, в сапогах, отвислые брюки болтаются сзади, как истрепанный гамак, спутанная борода, волосы причесаны под скобку, как у полового в трактире. И гипнотические серо-голубые глаза — то нежные и ласковые, то яростные и гневные. Но чаще настороженные. И странная речь, будто бессвязная, баюкающая, какая-то первобытная…
Пока черногорки передают Аликс восторженные рассказы о «Старце», ее Подруга решает ввести его во дворец. Как блестящий режиссер, строит она сцену: явление «Старца» царице.
Поздний вечер, они играют с царицей Бетховена в четыре руки. Около полуночи по приказанию Ани Распутина неслышно вводят в полуосвещенную комнату. Императрица сидит спиной к нему — продолжает играть с Аней. Часы бьют полночь.
— Не чувствуешь ли, Сана: что-то происходит?
— Да-да, — почти испуганно отвечает императрица.
Аня медленно поворачивает голову, и бедная царица — послушно за ней вслед. И когда нервная Аликс увидела в дверях, как видение, неясную фигуру мужика, она забилась в истерике. Распутин подошел к ней, прижал измученную женщину к своей груди, тихо погладил, ласково приговаривая: «Не бойся, милая, Христос с тобой».
Распутин — один из популярнейших мифов ХХ века…
Все тот же следователь Чрезвычайной следственной комиссии В.М.Руднев составил впоследствии интереснейшую записку:
«Одним из самых ценных материалов для освещения личности Распутина послужил журнал наблюдений негласного надзора, установленного за Распутиным агентами охранки. Наблюдение было наружное и внутреннее, и шло это наблюдение за квартирой непрерывно… В связи с тем, что в периодической прессе особенно много внимания уделялось разнузданности Распутина, ставшей синонимом его фамилии, следствием было обращено на этот вопрос надлежащее внимание. Богатейший материал для освещения его личности с этой стороны оказался в данных того самого постоянного и негласного наблюдения за квартирой…
При этом выяснилось, что амурные похождения Распутина не выходили из рамок ночных оргий с девицами легкого поведения и шансонетными певицами, а также с некоторыми из его просительниц… Что же касается близости к дамам из высшего общества, то в этом отношении никаких положительных материалов наблюдением и следствием добыто не было».
Итак, «дам из высшего общества» не было! Но что же было?
Григорий Распутин родился в селе Покровском в Сибири. Сын крестьянина Ефима Новых. Его отец — горький пьяница — вдруг образумился, перестал пить, скопил себе достаток. Но умерла жена — и пошло опять мужицкое несчастье: начал пить, спустил нажитое. И его сын Григорий в это время прославился распутной жизнью: Распутиным уехал он в Тобольск, служил половым в гостинице, там женился на служанке Прасковье, и родила она ему троих детей — сына и двух дочерей.
Сам Григорий так описывает беспутное начало своей жизни: «В 15 лет в моем селе
Какая нежная, сладостная речь. Вот уж точно — дар обольщения.
До 30 лет он блудодей и вор, но вот к 30 годам — случилось: студент-семинарист встретился на его пути и беседой своей наставлял заблудшую душу на истинный путь. С того времени начинается таинственное житие «Старца» Григория. Во время молотьбы, когда над его святостью смеялись домашние, он воткнул лопату в ворох зерна и пошел по святым местам… Ходил больше года, вернулся домой, в хлеву выкопал пещеру и молился там две недели. И опять пошел странствовать, поклоняться святым местам. Был он в Киеве, как Преподобный Серафим, и в самой Саровской пустыни, а потом на богомолье в Москве — и дальше по бесконечным российским городам и весям.
Вернулся домой после долгих странствий и, молясь в церкви, на глазах народа в усердии разбивал лоб об пол. С того времени было дано ему пророчествовать и исцелять.
Вера Леонидовна:
«Это был фантастический человек. Тогда открылся модный ресторан „Вена“, меня привез туда Арцыбашев — автор знаменитой пьесы „Ревность“. Какой успех имела эта пьеса! С нами был известный всему Петербургу тоже невероятный человек — Манасевич-Мануйлов… Ходили слухи, что он агент сразу всех возможных разведок. Вот он-то и предложил: „Поедемте к Распутину…“ Это было рядом с „Веной“, на Гороховой. Арцыбашев отказался, но я — авантюристка. Распутин сидел в столовой, между двумя девушками, это были его дочери… Глаза… я физически помню это ощущение… глаза впились в меня. Стол был в цветах, напротив сидела молоденькая беленькая Муня — Мария Головина, фрейлина императрицы. Все время звонили и приезжали. Приезжали женщины. Муня бегала открывать дверь с усердием служанки. Потом он сказал ей: „Пиши“. И стал говорить. Все было — о кротости, о душе. Я пыталась запомнить и потом, придя домой, даже записала, но это было уже не то. А тогда у всех зажглись глаза… это был неизъяснимый поток любви… Я опьянела».
Этот рассказ я вспомнил в архиве.
Темно-синяя тетрадь императрицы. На обороте обложки тетради написано имя владелицы — Александра. Рядом с этой изящной росписью императрицы — каракули Распутина. Без знаков препинания пишет Григорий: «Здесь мой покой славы источник во свете свет подарок моей сердечной маме Григорий…»
Он называл ее «мама» — Мать русской земли. «Папа» — Николай.
«Подарок сердечной маме» — это его устные поучения, старательно записанные изящным почерком Аликс. Она их возьмет с собой в Тобольск и Екатеринбург. И будет их перечитывать до дня своей гибели.
Вот некоторые из них:
«Кто занят собою, тот дурак или мучитель Света, у нас вообще министры заняты собой — ой, не надо! Родина — широка, надо дать ей простор работы, но не левым и не правым, левые — глупы, а правые — дураки. Почему? Да потому что палкой научить хотят. Уже я прожил 50 лет, шестой десяток наступает и могу сказать: кто думает, что он научен и научился, правду говорят мудрецы, — тот дурак».
«Матерь Божья умна была, а никогда о себе не писала. Но жизнь ее известна духу нашему».