Николай Кузнецов
Шрифт:
Тот понял Кузнецова с полуслова.
– Конечно, вы правильно сделали, что высказались… По отзывам встречавшихся с вами наших специалистов, Германию в целом вы знаете отлично, языком владеете в совершенстве, даже диалектами, внешне похожи на настоящего пруссака, даже, я бы сказал, аристократа. Но мы, как и вы, понимаем, что вы не знаете германскую армию, как ее должен знать немецкий офицер.
В вашем распоряжении есть еще несколько недель. Трудиться вы умеете, преподавателей дадим отменных, мы очень надеемся, что вы к нужному сроку успеете преобразиться в настоящего лейтенанта вермахта. Кстати, когда вы вошли в мой кабинет, я отметил про
…Последующие недели были заполнены самым напряженным трудом, какой выдавался когда-либо в жизни Кузнецова. Подготовка занимала едва ли не круглые сутки. Ему помогали старые чекисты с большим опытом разведывательной работы: Л. Сташко, А. Вотоловский, С. Окунь и другие.
Прыжки с парашютом. Ориентирование на местности. Стрельба из всех видов советского и немецкого личного оружия. Владение холодным оружием и приемами самбо. Подрывное и шифровальное дело. И многое, многое другое…
Непрерывные повторения, до оскомины в зубах, легенды – его новой биографии, знать которую он должен во сто раз лучше настоящей.
Пауль Вильгельм Зиберт. Лейтенант 230-го пехотного полка 76-й пехотной дивизии. Сын лесничего в имении князя Шлобиттена, неподалеку от Эльбинга в Восточной Пруссии. Отец – Эрнст Зиберт – погиб в 1915 году на фронте. Мать Хильда, урожденная Кюнперт, умерла за несколько лет до этой войны. До поступления в военное училище служил в том же имении помощником управляющего.
Участвовал в походе во Францию. После тяжелого ранения под Курском, временно, до полного выздоровления, является чрезвычайным уполномоченным хозяйственного командования по использованию материальных ресурсов оккупированных областей СССР в интересах вермахта – «Виршафтскоммандо» (сокращенно «Викдо»).
Награжден медалью «За зимний поход на Восток» (немецкие солдаты между собой называли ее непочтительно, но метко «Мороженое мясо»), кавалер ордена «Железного креста» второго и первого классов.
Организация и структура – в мельчайших деталях – германских вооруженных сил. Порядок официальных и неофициальных отношений между военнослужащими. Награды, звания, знаки различия всех родов войск полиции и СС.
Имена, фамилии, чины, звания и должности огромного количества людей – от высших гитлеровских сановников и до своих бывших батальонных и ротных командиров.
Внимательное изучение захваченных подлинных немецких документов – от солдатской книжки и до железнодорожных билетов. Чтение дневников и писем, взятых у пленных или снятых с убитых гитлеровцев.
Наконец Николай Кузнецов впервые видит себя в большом зеркале, облаченным в полную полевую форму лейтенанта гитлеровской армии. Да он ли это?!
По спине невольно пробежал холодок – таким ненавистным показался ему, Николаю Кузнецову, незнакомый человек, стоящий перед ним во весь рост. Но с точки зрения разведчика Николая Васильевича Грачева лейтенант Пауль Вильгельм Зиберт выглядел превосходно. Подтянутый, строгий, по-мужски привлекательный. Форма сидит, словно родился в ней. Погоны, пуговицы, ремень с пряжкой, орел над правым карманом, сжимающий в когтях свастику, петлицы – все в полном порядке. Под левым карманом наглухо приколот «Железный крест» первого класса. В петлю второй пуговицы продернута красно-бело-черная ленточка второго.
Будущий партизанский врач Альберт Цессарский вспоминал много лет спустя, как он впервые увидел Кузнецова в немецкой форме:
«…Я просто не верил своим глазам. Он гордо
В первое мгновенье мне было даже неприятно увидеть его таким. Чтобы разрушить это впечатление, я шутливо обратился к нему:
– Как чувствуете себя в этой шкурке?..
Он смерил меня уничтожающим взглядом, брезгливо опустив углы губ, и произнес лающим, гнусавым голосом:
– Альзо, нихт зо ляут, герр арцт! (Но не так громко, господин доктор!)
Холодом повеяло от этого высокомерного офицера. Я физически ощутил расстояние, на которое он отодвинул меня от себя. Удивительный дар перевоплощения!»
Перед зеркалом Кузнецов расхаживал часами, отрабатывая движения, позы, манеры. Учитывалось все: в русской армии, например, по стойке «смирно» всегда полагалось руки плотно прижать к телу, в германской прижимали только ладони, локти же при этом выворачивались наружу, отчего по-петушиному выпячивалась грудь.
То, что Кузнецов был человеком штатским, неожиданно кое в чем помогло: кадровому советскому офицеру самое обычное воинское приветствие, которое после многих лет службы отдается под козырек всей ладонью, конечно, совершенно механически, переделать на немецкое было бы чрезвычайно трудно.
В сущности, Николай Иванович занимался сейчас уже мелочами, но их, этих мелочей, было такое огромное множество, что, в полном соответствии с законами диалектики, количество перерастало в качество: именно их точное и полное соответствие и должно было превратить сугубо штатского русского человека в кадрового прусского лейтенанта. И любая из этих мелочей могла бы провалить разведчика: вздумай он взять под козырек полной ладонью, как того требует Устав Красной Армии, на улице Ровно его немедленно изобличит даже не опытный следователь контрразведки, а первый же встречный рядовой солдат.
Запоминать, запоминать, запоминать…
Адреса магазинов, в которых мог покупать перчатки лейтенант Зиберт. Названия ресторанов, где он мог бывать с девушками. Результаты футбольных матчей, которые он мог видеть. Мелодии популярных песенок, которые он мог слышать.
Еще в школе Николай привык не просто зубрить, но непременно использовать какой-либо собственный метод, помогавший лучше овладеть предметом. Теперь он тоже придумал своеобразный метод более успешного перевоплощения в личность другого человека: он внушал себе, что все, что он штудирует, – это не новое, глубоко чуждое ему, но нечто действительно бывшее когда-то с ним, как с Зибертом, и это нужно не разучивать вовсе, а как бы лишь припомнить.
Час за часом, день за днем…
Долбежка уставов, чтение ворохов иллюстрированных журналов, просмотр трофейной кинохроники и снова долбежка, на сей раз с внесением поправок после встреч с настоящими гитлеровскими офицерами.
Русскую литературу старался не читать, чтобы не «отключаться», не выбиваться из русла, по которому шел все более и более уверенно, ограничивался лишь беглым просмотром московских газет.
А газеты и радио приносили в то лето дурные вести: немцы наступали. 19 мая Красная Армия оставила Керчь. 4 июля после неслыханной по героизму обороны завершилась вторая Севастопольская страда. 24 июля сдан Ростов. Неудачи под Харьковом и Воронежем. Немцы заняли Донбасс, вышли к Сталинграду и Кавказу.