Николай
Шрифт:
Я снова растворяюсь в виде размытого пятна, стремясь сделать все, чего она хочет.
– А теперь?
– спрашиваю я, скользя руками по ее спине.
– Теперь... теперь ты обхватишь меня за попу и приподнимаешь прежде чем опустить на себя, - с придыханием говорит она, с вновь обретенной сексуальной уверенностью.
– И ты бы сосал мои соски и целовал меня, до тех пор, пока я не стану готовой для тебя. И когда ты будешь внутри меня, мы крепко обнимемся и будем медленно двигаться вместе.
Я смотрю на нее с замешательством,
И я понимаю, что она не единственная, кто сегодня вечером отдает себя. Она не единственная девственница.
Я, может, далек от чистого и добродетельного, но я предлагаю Амели то, что еще никому не давал. Впервые я предпринимаю нечто удивительное, так же, как и она.
– Вместе, хорошо?
– шепчет она, целуя меня в губы.
– Мы пройдем через это вместе.
Я киваю и углубляю поцелуй, после чего языком скольжу к ее груди. Я жадно сосу, терзая соски из стороны в сторону, от чего Амели дрожит, а ее лоно сжимается.
Она стонет и тянет меня за волосы, прижимая мое лицо еще ближе к своему естеству. От чего мой член становится твердым, как скала и скользким от ее влаги, которая говорит мне, что Амели готова.
Черт, да. Готова для меня.
Сжимая ее попку, я медленно поднимаю Амели над толстым членом, который высоко и гордо стоит. Головкой члена я дразню ее набухший вход, и я могу чувствовать, как ее внутренние мышцы трепещут.
– Посмотри на меня, - мягко требую я. Амели выполняет, ее глаза цвета топаза блестят ярче, чем я когда-либо видел.
Она улыбается мне, и я снова чувствую, как танцую на солнце.
– Ты так красива, малышка. И я ждал этого. Я так долго ждал.
Мучительно больно, я тяну ее вниз, при этом одновременно толкаюсь вверх. Амели кричит, и зарывается лицом в изгиб моей шеи, вонзаясь ногтями мне в спину. Я останавливаюсь.
– Посмотри на меня, малышка.
– Когда Амели снова поднимает на меня глаза, я вижу слезы в них.
– Если хочешь, мы можем остановиться. Нам не обязательно это делать. Или... или позволь мне помочь тебе. Позволь мне убрать боль.
– Нет, - всхлипывая, качает она головой.
– Я хочу. И я хочу почувствовать всего тебя. Боль, радость, страх... всего тебя. Я не хочу быть в оцепенении. Хочу чувствовать тебя всего в себе.
Доказывая мне всю серьезность своих слов, Амели начинает медленно опускаться на мой член, ее лоно почти засасывает меня в ее тепло. Амели морщится от боли, но не останавливается, и если честно, я не хочу этого.
Даже продвинувшись на сантиметр, порванного барьера, ощущения чертовски невероятны. Теплая и влажная, обхватывает меня, сжимает.
Я сжимаю в кулак ее волосы и страстно целую, медленно двигаясь в ней, когда она через силу опускается. Я глотаю ее крики боли и меняю
Мы застыли, глядя друг на друга в изумлении, пока я глубоко в ней пульсирую. Я хочу двигаться, но опять же, не двигаюсь.
Я просто хочу наслаждаться этим чувством целостности и абсолютного счастья. Хочу запомнить каждую мелочь и удержать в памяти навсегда. Не могу объяснить, но я знаю, что этот момент ключевой.
Словно я должен мысленно записать все эмоции, которые проходят через меня. Запомнить ощущение тела Амели на моем, покрытое потом и раскаленное желанием.
Должен запомнить запах диких полевых цветов и коричневого сахара, смешанного с оттенком крови, знаменующий подарок, который она мне преподнесла. Я должен сохранить в памяти каждый стон, вздох и всхлип. Я знаю это. Просто не знаю, почему я знаю это.
– Я чувствую... такую наполненность, - шепчет она.
– Разве не больно?
– спрашиваю я, удивленный ее ободряющей реакцией.
– Больно. Но уже не так сильно. Боль меркнет по сравнению с этими восхитительными чувствами. Безумно хорошо.
Я глажу ее спину вверх и вниз, желая прикоснуться к каждой частички ее снаружи и внутри.
– Я буду двигаться, малышка. Ты даришь мне чертовски потрясающие ощущения: я хочу еще сильнее чувствовать тебя. Все хорошо?
– Да, Нико, - кивает она, крепко закрыв глаза.
– Я хочу еще больше почувствовать тебя тоже.
Я медленно направляю ее бедра, и мы оба стонем, совершенно ошеломительно то, как прекрасно я уместился внутри нее.
По началу Амели сильно напряжена, но приспосабливаясь ко мне, она расслабляется и боль утихает, и она начинает двигаться, кружа бедрами и попкой, вцепившись мне в волосы.
Я не перестану целовать ее тело, всегда будет мало ее вкуса, ощущений. Я пристрастился к каждой капельке пота, так же как к ее слезам.
Жар ползет вверх по моему позвоночнику, заполняя мои конечности. Каждый палец на руках и ногах покалывает, каждый дюйм моей кожи обжигает приятный огонь.
Это не легкое чувство жжения, когда я прикасаюсь к Амели, которое стало для меня настолько естественным, это нечто другое. Это пламенные эмоции, которые сосредотачиваются и превращаются в чувство.
Оно заливает мои вены и заполняет каждое нервное окончание, заставляя мое тело трепетать от неконтролируемого удовольствия. Огонь разгорается все сильнее и ярче, подводя в огненную бурю невиданного экстаза.
Вместе мы начинаем двигаться быстрее, сильнее, изголодавшись, чем когда-либо. Ее клитор трется о мою тазовую кость снова и снова, а лоно Амели с каждым ударом сжимается. Она трахает меня, берет меня, обладает мною. Делая меня своим навсегда.
Огонь внутри рвется наружу, и прежде чем я успеваю остановить или сдержать его, он взрывается. Впервые за годы... десятилетия... может быть, даже века, я взрываюсь.