Никому не скажем
Шрифт:
Что это было сейчас?!
Сглатываю, пытаясь отыскать ответ в его глазах, но там столько алкоголя, что ничего не разобрать.
— Ты меня поцеловал? — удивленно вожу пальчиками по губам. — З-зачем? У тебя же девушка есть. И ты… Ты всегда говоришь, что мы как брат и сестра, — совсем теряюсь.
Я ждала и хотела. Я мечтала еще сегодня, но он ведь никогда не смотрел на меня, как на девушку. У него есть своя. Та, безымянная. И другие, наверное, тоже есть. Я всегда была только мышонком, сестрой, а тут поцелуй.
— Мне было вкусно, — его губы с коварной, пьяной улыбкой снова приближаются.
— Прекрати! Стоп! Не надо так со мной. Пожалуйста, — кричу скорее не я, а мой проснувшийся здравый рассудок, немного прибивший разбушевавшихся бабочек. — А если узнают? — это действительно очень страшно.
Будет война такого масштаба, что снесет вместе с нами еще пару соседних домов.
— Мы ни-ко-му-не-ска-жем, — проговаривает он, поднимая ладонь со спины на мой затылок, притягивает ближе и снова целует, пытаясь забраться второй ладонью мне под футболку.
Глава 14
Стася
— Пожалуйста, Захар. Остановись. Пожалуйста, — прошу между поцелуями.
Я совсем не умею целоваться так, как это делает он. Неловко, стыдно. Еще сильнее стыдно от того, что приятно. Его теплые, влажные губы скользят по моим губам, по подбородку. Он ведет носом по щеке к уху. Щекотно дует на кожу. Счастливые бабочки расползаются под ней и радостно гоняют мурашек.
Мне так сложно дышать, а губы Захара уже на шее. Он касается ее языком в очень чувствительных местах.
— Боже, боже, боже, — поскуливаю, очень остро ощущая все, что он делает.
— Так тепло с тобой, — дышит мне в рот, поглаживая пальцами поясницу под футболкой. Там наверняка останутся ожоги от этих прикосновений. — Погрей меня еще немножко. Не отталкивай. Ну чего ты сопротивляешься?
— Остановись…
— Не хочу. Мне очень нужно. Не гони меня, мышонок, — пьяно умоляет. — Холодно без тебя. А ты такая… родная… моя…
Кусает за шею, там, где колотится пульс. Прикасается губами, втягивает в рот кожу, облизывает ее.
Я взлечу сейчас. Или утону и захлебнусь. Нас качает на волнах ощущений. Они невероятные. Они все у меня первые. Каждое его мужское прикосновение к моему телу первое.
Захар водит пальцами вдоль резинки пижамных штанов, рисует спирали и круги по низу живота, оттягивает резинку и касается трусиков.
— Стой! — накрываю его ладонь своей, пока не произошло то самое.
Не сейчас. Нет. Я хочу, но не так. В моих фантазиях это происходит иначе.
Захар снова находит мои губы, и наглая рука плавно возвращается на поясницу.
— Я такой пьяный, — смеется, кусая за нижнюю губу. Водит по ней кончиком языка, просто устало улыбается и уже практически не открывает глаза. — Что-то как-то хреново мне, мышонок.
— Тебе нужно поспать, — касаюсь его лица, пока эта магия между нами не растворилась. Я очень не хочу ее терять.
— Наверное да, — он затухает на глазах, как свечка на ветру. Еще немного и рухнет прямо здесь.
— Надо, Захар. Иди к себе. Родители уже не спят. Будут проблемы.
— Мы не скажем, — повторяет он, явно плохо соображая то, что я пытаюсь до него донести.
Оставляю «дрова» у стола. Бегу к двери, выглядываю. Из кухни слышны голоса мамы и папы. Замечательно. Теперь бы не спалиться.
Возвращаюсь к Захару. Кое-как заставляю его идти. Он пару раз умудряется чуть не рухнуть на ровном месте.
Еще раз оглянувшись, сворачиваю в коридор, завожу брата в его комнату, помогаю лечь. Его отрубает еще на подлете к подушке. Я быстро возвращаюсь к себе. Тяжело дыша, сползаю по двери на пол.
Я целовалась с Захаром! Я реально, по-настоящему с ним целовалась!
Мамочки, что же будет теперь?
Губы пульсируют, щеки горят, в низ живота будто положили горячий камень.
— А я тебе говорю, прилетай и забирай сам свою дочь, если она не желает улетать! — совсем рядом с моей дверью рявкает отец.
Подскакиваю с пола, забираюсь на кровать и с головой укрываюсь одеялом.
— Да мне насрать, что они взрослые! Я пацана по кускам собирал! Второй раз этого не будет. Никакого шанса. Я не позволю! Если ты, Ковалев, не способен решить эту проблему со своего поста, значит я решу со своего и лично вышлю ее к херам отсюда! В чемодане! — продолжает кричать папа.
— Тише ты, дети спят, — успокаивает его мама. — Вернись на кухню или иди в кабинет.
Все стихает. Голоса снова становятся далекими. И кроме собственного пульса в ушах, я ничего разобрать не могу. Спать тоже уже не выйдет. Придется выдавать родителям, что я не сплю. Возьму завтрак в комнату и попытаюсь сосредоточиться на подготовке к ЕГЭ по биологии.
Выхожу из спальни.
— Вот, разбудил! — прилетает отцу полотенцем.
— Сама встала. Доброе утро, — машу рукой родителям и прячусь в ванной.
Рассматриваю себя в зеркало. Вид как у больной гриппом. Кожа бледная, щеки красные, глаза вообще дикие, губы воспаленные. Жесть. Это просто жесть. А бабочкам нравится. Они снова порхают в животе, и я начинаю улыбаться.
Первый поцелуй с любимым парнем. Да, пьяный. Да, совершенно безумный, но такой классный. Хочется кричать об этом на весь мир.
«Захар меня поцеловал!!!» — несется в голове бегущей строкой.
Попискивая от восторга, чищу зубы с улыбкой, умываюсь тоже с улыбкой. Выглядит глупо, но мне так хорошо и так страшно. Пока сосредотачиваюсь на «хорошо». Забегаю на кухню. По очереди целую в щеки семью и принимаюсь за еду, опять напрочь забыв про то, что хотела сделать это в комнате за учебником.