Никто не идеален
Шрифт:
– Но был же ещё один вопрос, который мы должны обсудить! – неожиданно перебил его требовательный голос.
Зорин, даже не глядя, знал, что это Леонид Брюсов – генеральный директор «Телефорварда».
– Леонид Владимирович, мы ничего вам не должны! – раздражённо отрезал он. – Давайте не будем больше задерживать людей и портить всем праздничное настроение! Коллеги, ещё раз всех с Новым годом и… все свободны.
По залу пронёсся вздох облегчения, задвигались стулья, послышались тихие смешки, и сотрудники суетливо поспешили к выходу. Зорин недовольно поморщился. Рядом с ним тут же, как всегда, вырос Валерий Федотов – советник по оргвопросам, который фактически был правой рукой и самым доверенным лицом Арсентия Павловича в компании. Он положил перед Зориным открытую папку с документами и принялся что-то ему объяснять. К ним медленно подошёл худощавый стройный мужчина лет сорока с симпатичным, но вечно хмурым лицом, и очень усталыми глазами. Это был генеральный директор «Телефорварда» Леонид Брюсов.
– Вы же обещали.., – произнёс он.
– Бюджет свёрстан и утверждён. Всё, точка! Мы не будем тратить время и весьма ограниченные ресурсы на ваши сомнительные идеи, – произнёс Зорин.
– Арсентий Павлович, я четыре раза посылал вам отчёт о неэффективном расходовании средств, – произнёс Брюсов. – Я говорил год назад и повторяю это сейчас. Путь, которым мы движемся, губителен для предприятия. Вы же читали последнее маркетинговое исследование Грачёва. «Мир на Связи» прёт как танк! Их показатели объёмов продаж в этом году обогнали нас на сорок процентов. Мы снисходительно посмеивались над их безумными рекламными слоганами и дикими промоакциями. Но, к сожалению, реальность такова: если мы срочно не поменяем стратегию продаж, то через год они вытеснят нас на обочину, а через два все забудут о существовании «Телефорварда»! – возмущённо закончил Брюсов.
Зорин и Федотов обменялись насмешливыми взглядами, а затем Арсентий Павлович спокойно проговорил:
– Неудачный пример. Клоуну Сотину и его шпане просто немного повезло. Так иногда бывает. Но это ненадолго. Без серьёзного управленческого опыта, на голом энтузиазме они далеко не уедут. Максимум через полгода они окажутся там, откуда и начали. На Тушинском радиорынке.
– Я не могу поверить! – в отчаянии воскликнул Брюсов. – Неужели никто, кроме меня и Грачёва, не понимает, куда мы катимся! Это же настолько очевидно!
– Леонид Владимирович, не забывайтесь! – резко перебил его Федотов. – Арсентий Павлович как полновластный владелец компании определяет её политику и стратегию развития. А вы как генеральный директор лишь обязаны эффективно выполнять поставленные перед вами задачи! Если вас что-то не устраивает, то, может, вам лучше уйти? Но не создавайте бурю в стакане. Это смешно.
Брюсов внимательно по очереди взглянул на собеседников, а затем медленно произнёс, чеканя каждое слово:
– Что ж, вы правы. Мне действительно лучше уйти. Не могу заниматься тем, во что не верю.
К концу рабочего дня огромный офис «Телефорварда» опустел. Леонид вошёл в свой кабинет, дверь которого всегда была настежь распахнутой. Пятидесятилетний начальник отдела маркетинга Владимир Юрьевич Грачёв по-хозяйски расположился в его кресле и лениво раскладывал на компьютере пасьянс «Косынку».
– Ну что? – с беспокойством взглянув на Брюсова, спросил он.
– Я подал заявление об уходе, – произнёс Леонид и устало опустился на стоящий рядом стул.
– О господи! – воскликнул Грачёв. – Прошу прощения! – тут же вскочил он, собираясь уступить ему кресло.
– Да ладно вам, Владимир Юрьевич! – вяло махнул рукой Леонид. – Сидите на здоровье.
Грачёв вновь опустился в кресло. Какое-то время оба молчали.
– Не жалко вот так всё бросать? Всё-таки десять лет… – наконец осторожно прервал молчание Владимир Юрьевич.
– Жалко, – глухим голосом ответил Брюсов. – Но не могу больше спокойно наблюдать, как Зорин гробит компанию, и ещё принимать в этом активное участие. Временно исполняющим обязанности генерального директора Павлович назначил Федотова. Завтра я передаю ему дела.
– Так что теперь будете делать? Согласитесь на предложение «Спорт Лайфа» и пойдёте к ним директором по развитию? – спросил Владимир Юрьевич
– Видимо, да, но пока окончательно не решил… Что-то голова раскалывается. Поехал я, пожалуй, домой, – устало произнёс Леонид, поднялся со стула и направился к двери.
– Без вас под руководством Федотова я долго не выдержу. Придётся мне тоже искать новую работу, – печально произнёс ему вслед Владимир Юрьевич.
Брюсов, что-то вспомнив, замер, затем резко повернулся и произнёс:
– А кстати, вы мне так толком и не успели рассказать о ваших коллизиях с Сотиным. Если я вас правильно понял, он всячески пытается переманить вас к себе и обещает золотые горы… Так чем не вариант? – усмехнувшись, спросил он.
– Видите ли, э-э-э, как бы это вам объяснить, – замялся Владимир Юрьевич. – Егор умный, энергичный парень, но слишком амбициозный и импульсивный. К тому же, по возрасту он мне в сыны годится. Думаю, для нас обоих это стало бы серьёзной проблемой. Возможно, вместе с вами я бы и рискнул к нему пойти, а так… – Грачёв махнул рукой. – Позвоню, вежливо поблагодарю за лестное предложение и скажу своё твёрдое «нет».
Глава 3
Старая, поскрипывающая «Волга» ГАЗ-24, петляя по горному серпантину и притормаживая на поворотах, медленно спускалась к низовью горного хребта. На заднем сиденье, кроме Леонида, сидели пожилая армянка и девочка лет семи. Она то и дело испуганно поглядывала то на него, то на калашников, лежащий у него на коленях. На каждом повороте заходящее солнце безжалостно слепило глаза. Стёкла машины были опущены, но от жары и духоты это не спасало. Неожиданно после того, как на очередном крутом вираже автомобиль сбросил скорость, из-за большого валуна возле дороги появилась фигура человека с автоматом в руках. Он медленно направил оружие на машину…
– Гони! – заорал Леонид водителю и, вскинув автомат, дал короткую очередь через открытое окно.
Фигура с автоматом покачнулась и начала оседать на песок. Стрелять пришлось в неудобной позе и с левой руки, но промахнуться с расстояния в пять-шесть метров невозможно. Водитель прибавил газу, и машина понеслась вперёд. Леонид повернул голову, пытаясь разглядеть что-нибудь в заднее стекло. Он точно знал, что сейчас произойдёт что-то очень страшное…
Из динамика послышалось объявление, что самолёт идёт на посадку и пассажирам необходимо пристегнуть ремни. Леонид открыл глаза и осторожно покосился на сидящих рядом пассажиров. Никто не бросал на него возмущённых взглядов. Значит, во сне он вёл себя прилично. Один и тот же кошмарный сон за последние годы теперь накрывал его значительно реже, чем раньше. Но в то же время он стал ярче и ещё более пугающе реалистичным. Бывшая жена говорила, что во сне он иногда начинал пихаться руками и ногами, мыча что-то нечленораздельное. Что ему при этом снилось, он никогда никому не рассказывал. Да и сам старался не вспоминать, загнать страшный сон поглубже в подсознание. Это была его мрачная тайна, тяжкий крест, который ему предстояло нести всю жизнь.