Нирвана
Шрифт:
Женщина перебила его - вопрос прозвучал уже трижды.
– Ну я бы с удовольствием, Павел Михайлович, но, увы, выхожу очень редко. Этажом ниже живет подруга, видимся раз в день, когда гуляем с собаками. Она и сейчас внизу, на скамейке, я из окна видела. Она для вас клад - все знает, все видит. Ее легко узнать - Октябрина Владленовна видная женщина, в молодости красавица была - заглядение.
Женщину у подъезда Строкач приметил. Стройная для своих лет, с тяжелой каштановой косой с проседью и спокойными величавыми чертами северорусского типа.
Но с нею сейчас должен был работать лейтенант Родюков, а Строкач уже звонил в третью квартиру четвертого этажа, дверь которой располагалась у последних ступеней лестницы.
Дверь стремительно распахнулась. На пороге стояла ослепительная голубоглазая блондинка во всеоружии неполных двадцати лет. На лице ее блуждала тревожная улыбка.
"Наверное, уже знает, что случилось, - подумал Строкач.
– Почему? Ведь вахтер уверяет, что никому ничего не сообщал".
– Мы могли бы поговорить и здесь, - сказал майор, отрекомендовавшись, - но вопрос серьезный, потребуется время. Ваша соседка убита.
Взгляд девушки заметался по соседским дверям, вопросительно остановился на майоре.
"Значит, все-таки не знает. Тогда почему испуг?" Впрочем, он знал, что странности в поведении женщины могут объясняться даже микроскопическим пятнышком на любимой блузке или попавшимся на глаза постороннему предметом туалета.
Но пока еще не было оснований для выводов. Квартира была точной копией той, которую только что покинул Строкач. Те же три комнаты, но они казались куда меньше: вдоль стен вплотную теснилась дорогая мебель, центр комнаты поглотил огромный округлый стол. Все блестело - свинцовые стекла шкафов, масса бронзовых ручек и инкрустаций, тускло лоснился велюр обивки.
Строкач погрузился в кресло, вопросительно поглядывая на девушку, но та никак не реагировала, поглощенная своими переживаниями.
– Вот, Светлана Евгеньевна, вы уже знаете, что произошла трагедия. Не буду сейчас вдаваться в детали, мне хотелось бы выслушать вас. Были произведены четыре выстрела. Неужели вы ничего не слышали?
Девушка отрешенно опустилась в кресло, достала сигарету из белой пачки, лежащей рядом с бронзовой пепельницей в виде перевернутой на спину черепахи, покатала ее в ладонях. Эти сигареты Строкач видел впервые. Золотые рельефные литеры, седоватый джентльмен на фоне Белого дома. "Картер".
Перехватив взгляд майора, девушка нервным движением придвинула к нему сигареты, пепельницу. Однако Строкач отказался.
– Нет-нет, благодарю вас. Не стоит.
Внезапно девушка вышла из оцепенения.
– Я не слышала выстрелов. У нас стены едва ли не метровые. А что случилось, какая соседка?
"Но отчего эта тревога? Тьфу ты, да что это я? В соседней квартире убийство, а я гадаю, почему девчонка обеспокоена".
– Убита ваша соседка, Валерия Минская.
– Лера? Это ограбление? Но как же?..
– девушка буквально окаменела, в глазах ее застыл страх.
– Мы выясняем. Так как же насчет выстрелов?
Неожиданно напряжение спало, уступив смятению.
– Леру убили... Но я же точно ничего не слышала!
Если бы в квартире у Дим Димыча - тогда да, могло быть слышно. Это же за двумя стенами... Вы спросите у старухи, она должна была... Она все видит! Чуть собака залает, она к дверям - и в глазок...
Строкач, поколебавшись, спросил:
– Скажите, Светлана, вы одна дома?
– Девушка вскинула голову. Майор настаивал: - Мне это нужно знать определенно. Думаю, вы верно меня поймете.
– То есть, вы хотите... обыск?
– голос девушки звучал устало.
– Ну, обычно обыскивают, имея санкцию прокурора, и уж тогда разрешения никто не спрашивает. Но я глубоко убежден, что честных людей все это не касается. Просто я хотел бы осмотреть вашу квартиру.
– Как вам угодно. Мне-то что, в конце концов?!
– Светлана даже не сделала попытки приподняться в кресле.
На это Строкач согласиться не мог.
– Ни в коем случае, Светлана Евгеньевна. Ведь не думаете же вы, что я действительно собираюсь обыскивать ваш дом. Пройдемся по комнатам, и, как радушная хозяйка, вы мне все покажете. Буду вам бесконечно признателен и надеюсь, вы не станете возражать.
– А если стану?
– на вопрос это уже не походило. Девушка, стремительно поднявшись, направилась в другую комнату.
– Здесь кабинет отца. Прошу. Можете даже заглянуть в документы...
Строкач протестующе выставил ладони, всем видом давая понять, что такое ему и в голову не могло прийти. Евгений Турчин занимал высокий пост, и вмешательства в свою деятельность заведомо не потерпел бы.
Строкач ни на что особенно и не рассчитывал, осматривая жилье Турчиных. В кабинете спрятаться было негде, так же - в спальне родителей Светланы. Не миновал Строкач и кухню, ванную и санузел, заглянул в кладовую, порадовавшись, что по крайней мере эта семья вполне в состоянии прожить год на автономном питании.
Перед последней дверью Светлана остановилась в нерешительности. Строкач же, напротив, оживился.
– Вы убеждены, что вам необходимо осматривать также и мою спальню? не дождавшись ответа, девушка кивнула сама себе: - Ах да, конечно, вы убеждены. Что ж, пожалуйста.
Дверь мягко откатилась в сторону, одновременно проясняя кое-что в поведении Светланы.
Большая хрустальная пепельница с десятком окурков, смятая пачка того же "Картера". На половине окурков - следы помады, у других фильтр раздавлен характерным крепким прикусом.
Пепельница стояла на компактном сервировочном столике, рядом с ней блюдце с несколькими дольками лимона, початая плитка шоколада и большая хрустальная рюмка, испачканная той же помадой, что и на губах у девушки. Откупоренная бутылка коньяка пряталась на нижней полке столика.
Бросив оценивающий взгляд на едва прибранную постель, майор сделал два коротких шага в комнату, отодвинул дверцу бара под лампой с розовым абажуром. Перед строем разнообразных бутылок там стояла вторая рюмка, такая же, как и на столике. На ее донце виднелись остатки коньяка.