Нить наяды
Шрифт:
Красивый мужик. И отличный секс.
Однако больше они с ним не увидятся.
Кира бесшумно закрыла за собой дверь люкса и вызвала лифт.
Звонить мужу она не стала и сразу поехала в управление.
Доклад у генерала затянулся. Если фигурант дела находится за границей, все вообще усложняется. А тут еще и страна недружественная, значит, продумывать следует каждый шаг. Да и само дело, которое вела Смородина, было мутное, так что намучилась она основательно. Поэтому и заснула, едва усевшись в кресло, благо место было в бизнес-классе.
После доклада с пристрастием – любил Михаил Константинович это дело – Кира зашла в отдел поболтать с коллегами и узнать обо всем, что пропустила за две недели, поэтому домой отправилась в начале восьмого.
Пока ехала в машине, ловила себя на том, что весь день неосознанно оттягивала возвращение к семейному очагу. Неужели из-за попутчика? Как там его? Андрей, кажется. Даже фамилию узнать не потрудилась. Сразу в постель прыгнула. И это сотрудник Следственного комитета! Разврат!
Кира хохотнула и свернула с проспекта к дому.
Припарковавшись на привычном месте у скверика, она вскинула глаза на окна своей квартиры. Игорь дома и ждет.
В груди сразу неприятно заныло.
Просто ей не хочется возвращаться домой.
Уже давно.
И случайный любовник тут ни при чем.
Перевод как средствоот семейных проблем
Встреча с мужем прошла в лучших семейных традициях. Подозрительный взгляд, кривая усмешка при попытке поделиться впечатлениями и намек на то, что еще неизвестно, где она шлялась до самой ночи.
Смешно, но участившиеся в последнее время одинаковые – как под копирку – сценарии вовсе не означали приближение развода. Кира знала точно: мужа в их отношениях все устраивает, а эти мытарящие душу разговоры, взгляды, усмешки – лишь отработанные годами реакции, которые, по мнению Гречина, приучают ее к узде. Такой легкий – даже легонький – домашний абьюз, чтобы жена всегда помнила, кто в доме отвечает за микроклимат. Ну, то есть всегда чувствовала себя виноватой.
Она и чувствовала. Не в том роде, который устроил бы Игоря, но чувствовала. Не только вину, но и в определенной мере стыд.
Логика их с Игорем отношений с первого дня знакомства строилась от «это невозможно» через «а почему нет» до «именно так и надо». Жаль, в то время она слыхом не слыхивала про шесть ступеней окна Овертона, а то сразу бы доперла, что по наивности стала жертвой мастерских манипуляций. Однако, даже догадавшись, ничего менять не стала – именно тут всегда включался какой-то странный стыд. И на людях подыгрывала мужу, делая это столь достоверно, что Гречин был убежден: выбранный им стиль управления женой действительно дает результаты. Да и родители, кажется, верили: у девочки все хорошо.
Все, кроме Кириной бабушки. Вот кто не дал себя обмануть ни на минуту. Гордея Яковлевна внучкиного мужа не приняла, при встречах демонстративно делала кислую мину и не упускала случая сказать Кире, что у них с Гречиным априори разные заводские настройки, посему лучший вариант
Как бы там ни было, ожидаемый перевод в Следственный комитет Петербурга Кира восприняла как возможность одним махом разрубить узел накопившихся проблем, в глубине души надеясь, что Игорь с нею не поедет. Или, по крайней мере, не сразу, чтобы дать ей время подготовиться.
Так и вышло. Он попробовал бунтовать, но скорее по привычке. Ясно же, что в случае с его женой перевод на новое место службы никто не обсуждает. Фыркал и злился неделю, а потом вдруг заявил, что еще подумает, надо ли ему вообще переезжать.
Кира перевела дыхание и ответила, что надеется на его благоразумие и будет ждать. Хорошо, что стояла она к мужу спиной, иначе он заметил бы облегчение на ее лице.
Но Игорь ничего не увидел и не почувствовал.
Бросил салфетку и вышел, хлопнув дверью. Громко, чтобы исключить недопонимание.
Андрей уже закрыл глаза, чтобы подремать последние десять минут, как вдруг водитель резко затормозил. Борисоглебский сунулся носом в спинку переднего сиденья, крякнул от боли, но возмутиться не успел. Сашка красочно выругался и, высунув голову в открытое окно, с чувством заорал:
– Куда тебя несет, побрякушка старая! Совсем ослепла тут дорогу переходить?
Старушка остановилась и выставила в сторону орущего ухо. Взбеленившись еще больше, Сашка открыл рот, чтобы разразиться потоком новых ругательств, но тут с тротуара к нарушительнице кинулась какая-то женщина и, схватив худенькую бабульку чуть ли не в охапку, потащила в безопасное место. Андрей перевел дух и вдруг с удивлением узнал в спасительнице Киру, свою случайную любовницу.
Она, точно. Замерев, он смотрел, как, успокаивая старушку, Кира поправила на бабулькиной голове лиловый берет и кивнула с улыбкой в ответ на ее слова. Машинально он приспустил стекло, хотя окликать ее вовсе не собирался, но тут Сашка рванул вперед, ловко, но несколько нервно перестроился в левый ряд, и Кира исчезла из поля зрения.
Андрей откинулся назад, ощутив что-то вроде сожаления. Итак, она в Питере. Это довольно неожиданно. Интересно, какими путями?
Он взглянул на часы и понял, что думать об этом некогда. На месте он окажется уже не через десять, а через четыре минуты, так что правильнее будет собраться с мыслями и выкинуть из головы всякие глупости.
Но как только он об этом подумал, эти самые глупости встали у него перед глазами во всей красе.
Причем в первую очередь он увидел не лицо, а совсем другие части тела и именно в том виде, в каком они предстали перед ним в номере отеля. Грудь, живот, спина, ноги. Разумеется, обнаженные.
Этого только не хватало!
Борисоглебский выругался на Сашкин манер – цветисто и с чувством, – поправил галстук, достал из папки – непонятно зачем – текст выступления на завтрашнем совещании у министра иностранных дел и, хмурясь, уставился в него, не понимая ни слова.