Ниже ада
Шрифт:
Хруст ломаемых костей услышали все.
И тут же открыли огонь. Но пули лишь исчезали в складках склизкой кожи монстра, не причиняя никакого вреда. Из воды вырвались еще несколько отростков и заметались по всему берегу, расшвыряв бойцов по разные стороны и выискивая новую жертву. Почти все пути к отступлению оказались перекрыты.
— Уходим! — Вольф сменил магазин и схватил Никитину за руку, увлекая назад, в чащу.
— А? — Девушка перестала стрелять и побежала за своим командиром.
— Скорее! — Славик подбежал к Монашке, которая присела на одно колено рядом с Ксюхой и жахнула по очередному щупальцу из подствольника. Граната почти
— Уходи сам, — девушка залезла в подсумок и достала очередную гранату, — я Стрелу не брошу!
Гринько понял, что так оно и будет. Он снял с плеча свою ношу и аккуратно положил к ногам Монашки.
— Здесь гранаты… — Юноша хотел было бежать, но Лена вдруг схватила его за плечо и притянула к себе.
— Ты… — Она сперва хотела попросить Славу, чтобы тот приглядел за сестрой, которая где-то там, дальше по берегу, отстреливалась от чудовища, но потом поняла, что скорее Оля Ураган сможет защитить пацана, а не наоборот, и осеклась, сказав вместо этого: — Передай Ольке, чтобы берегла себя.
Гринько кивнул и на полусогнутых бросился догонять товарищей.
— Дура ты. — Стрела, лежавшая рядом, стянула противогаз и рукавицы.
Монашка увидела, что та улыбается. Вернее, догадалась, потому что назвать гримасу, появившуюся на изуродованном лице подруги, улыбкой можно было лишь с большой натяжкой. А Ксюха тем временем на ощупь залезла в сумку и достала пару гранат.
— И всегда была дурой. — Девушка зубами выдернула чеки, крепко сжав смертоносные цилиндрики в ладонях.
— Да и ты не подарок. — Монашка отбросила автомат и тоже достала гранаты. Потом, не выпуская их из рук, неловко стащила противогаз и полной грудью вдохнула морозную свежесть. Произнесла задумчиво: — А я думала, что уже никогда не смогу этого сделать…
— Страшно, — призналась Стрела.
— Прорвемся…. — сказала Монашка. Или только хотела сказать, потому что щупальца обвили тела девушек и потащили туда, где бесновался их хозяин. Спустя мгновение раздался мощный взрыв.
Чудовище взревело от боли. Вода буквально вскипела. Высоченные, с трехэтажное здание волны понеслись, накатили на берег. Славку вместе с Олей, до которой парень как раз успел добраться, накрыло с головой, затем подняло в воздух и отбросило далеко от озера.
Подводный монстр бился в страшных конвульсиях, обрушивая на берег все новые и новые «цунами». Наконец огромная туша перестала содрогаться и бессильно ушла на дно. На несколько коротких мгновений тишина, нарушенная было кровавой битвой, стала абсолютной — звенящей, давящей на барабанные перепонки. Затем ночь взорвалась десятками надсадно воющих нечеловеческих глоток: сначала оборотни, потом подхватили иные, неведомые существа. Через секунду голосили уже сотни тварей — все по-разному, на свой лад, но в каждом крике слышалось полнейшее отчаяние, растерянность и непередаваемая мука.
Вольфа пробрал тот животный ужас, что лишает воли и разума, заставляя забыть обо всем и покорно дожидаться предначертанной участи. Выжившие «волчицы» и «волчонок» не избежали обезоруживающего действия дикого страха и застыли вокруг своего предводителя. Однако Генриху Станиславовичу, в отличие от его юных подопечных, уже случалось бывать на войне — настоящей, истребительной, до последней капли крови. Ему приходилось, вжимаясь всем телом в землю, пережидать прямой огонь вражеской артиллерии и видеть жерло танкового ствола, нацеленное на такой ненадежный блиндаж.
— Ураган! Ольга, твою медь, где Монашка и Стрела?
— А, что? — Девушка непонимающе уставилась на генерала — ужас повязал ее по рукам и ногам.
К удивлению Генриха, на вопрос ответил Гринько. Голос парня прыгал и срывался, но Славик уже вышел из оцепенения.
— Обе… погибли… взорвали гранаты… и себя… геройски…
Оля всхлипнула.
— Ордена и медали после, — жестко и сухо выговорил генерал. — Пока спасаем свои шкуры. Все, за мной!
Что удивительно, хотя из кустов и зарослей за людьми следило великое множество теперь уже видимых, горящих и таких голодных глаз, на отряд никто не нападал. Хищники только стояли и молча смотрели, безучастно и даже равнодушно. И это пугало больше, чем понятная звериная злоба.
«Словно смерть болотной гадины вырубила всех прикормышей, — мелькнуло в светлой голове Гринько смелое предположение. Но, взглянув на своих мрачных соратников, делиться мыслью он не решился. — Высмеют. В лучшем случае».
Группа беспрепятственно миновала «Чертово колесо», прошла вдоль куцего ряда аттракционов и вышла на центральную аллею, ведущую к выходу из парка. Триста метров по прямой, незащищенной местности. Здесь «аборигены» стояли прямо на пути, не таясь и не пытаясь скрыться. Местами «волкам» приходилось протискиваться сквозь плотные ряды самой разнообразной живности — от небольших, по колено человеку, крыс до трехметровых прямоходящих исполинов, напомнивших генералу гигантских богомолов. По-прежнему безучастные, звери не огрызались в ответ даже на откровенную агрессию. Некоторые провожали «нарушителей границы» бессмысленными взглядами, другие не реагировали вовсе, третьи лежали на земле без всяких признаков жизни.
Вольф ежесекундно останавливал себя, чтобы не сорваться на бег, Никита что-то отстраненно шептала себе под нос, Оля Ураган беззвучно оплакивала сестру и подруг, и лишь расхрабрившийся Славик с нескрываемым интересом изучал местный бестиарий, конспектируя в уме нечто, ведомое одному ему. Удача отвернулась от людей, когда до выхода из ЦПКиО оставался жалкий десяток метров. Далеко за спиной, со стороны проклятого пруда, раздался трубный призыв. Резкий и надрывный, он больно царапал слух, заставляя затыкать и без того прикрытые противогазами уши. Звери мгновенно встрепенулись, не исключая и тех, что казались мертвыми, и ответили своему господину ликующим, восторженным хором. Сумеречный парк пришел в движение.
— Выжила-таки, сука! — сквозь зубы выругался Вольф и, больше не сдерживаясь, что было сил рванул к величественным, до сих пор сохранившим былую красоту арочным воротам. На ходу он подхватил Никиту под руку и силком потащил за собой, а Олю же и Славика подбодрил отборным матом: — Шевелитесь, вашу маму, шевелитесь!!!
Просить дважды никого не пришлось. Ураган подтолкнула чуть замешкавшегося Гринько чуть пониже поясницы:
— Умник, на том свете будешь думать! Беги! — И, демонстрируя завидную скорость, опрометью кинулась вперед.