Ниже бездны, выше облаков
Шрифт:
Кроме того, я в очередной раз убедилась, какой живой и острый у Димы ум! Какая эрудиция! Оказывается, низкие оценки – это далеко не показатель настоящих способностей человека. Они свидетельствуют разве что о недостатке прилежания. По технологии и физкультуре у Димы, само собой, выходили пятёрки. Неожиданно для всех (кроме меня) контрольную за четверть по истории он тоже написал на пять. А по литературе Дима и вовсе «убил» Тамару Ивановну. Прежде на уроках она его не спрашивала. Однажды он, правда, написал сочинение на «отлично», но Тамара Ивановна решила, что он его просто из интернета скопировал. Большинство же уроков, по крайней мере, до того дня, когда я выступила на собрании,
– Читал?
А он:
– Ну читал когда-то.
Мы все упали, в переносном смысле, конечно. Когда-то?! И она удивилась:
– То есть?
– Ну читал в детстве.
– И что ты можешь нам сказать? О чём эта повесть?
Дима призадумался буквально на миг и сказал:
– О многом. О геноциде, о…
– Ну, ты хотя бы сюжет в двух словах расскажи, – тон у Тамары Ивановны был ехидный, как будто она заранее знала, что Дима не ответит.
Дима усмехнулся:
– Вторая мировая. Сталин за неспортивное поведение согнал чеченцев и в товарняках выслал к казахам. Кого выслал, а кто и попрятался и при случае жёстко мстил. Туда, в Чечню, отправляют детский дом, типа там для детей будет спокойнее. А среди них – два пацана, братья, по-моему, даже близнецы. Они то сбегают, то возвращаются. Потому что жизнь в приюте – ад. В очередной их побег чеченцы перебили всех и сожгли приют. Потом и одного из братьев убили. Зверски. Второму удалось спрятаться. Потом он вроде сдружился с чеченским пацаном, и вместе они уехали оттуда.
– Ну, ты, конечно…, но в принципе… – только и промямлила Тамара Ивановна. Потом, подумав, добавила. – Ну хорошо. А какая главная идея повести?
– Я же сказал – геноцид. Сталин уничтожал чеченов, чечены – русских. Вражда наций. А пострадали, как всегда, невиновные. Конкретно здесь – погибли дети.
– Садись, – Тамара Ивановна была заметно обескуражена и больше ничего у Димы не спрашивала. Оставшийся урок она рассказывала почти то же, но подробнее. Вот такой у меня Дима!
Зато с другими предметами – полный завал. Я решила помочь ему по алгебре и по английскому. Заодно и повод появился пригласить к себе в гости или самой к нему напроситься.
19. Дима
Теория о половинках
Всю следующую неделю я так и ходил с Таней. Предлог всё тот же – я её защищаю. Но мне и самому с ней было хорошо, даже школьные уроки не казались так уж в тягость. Мы болтали о том о сём. При мне она уже почти не зажималась, и я хоть услышал наконец-то, какой у неё смех. А это ведь тоже важно. Неудачный смех, ну, там, гогочущий, писклявый или хрюкающий – в общем, вариантов масса, – вполне может свести на нет первое приятное впечатление. Но у неё, к счастью, оказался смех мелодичный и нежный. Смеяться бы ей и смеяться таким смехом.
Хомячки её не трогали, по крайней мере, при мне. Но обстановка в классе была накалена. Думаю, выскочка вряд ли забудет Танин выход из-под печки и при первом удобном случае отомстит ей. И это меня серьёзно напрягало. Была бы эта Запевалова пацаном – вопросов бы никаких, а так…
– Надо с твоей подругой что-то делать, – сказал я Тане, кивнув в сторону выскочки.
Она взглянула испуганно:
– Что?
– Мочить, конечно. Да шучу. Не знаю. Не решил пока. Выпилить бы её из школы, но так, тихо-аккуратно, а то пускать всё на самотёк опасно. Для тебя.
Таня улыбнулась. Улыбка у неё тоже красивая, да…
Под конец четверти нам чуть не на каждом уроке заряжали контрольные и проверочные. Я бессовестно списывал у Тани, а если давали два варианта, то она успевала сделать и за себя, и за меня. Особенно насела на меня англичанка, потому что как-то так получилось, что её уроки я почти все прогулял. Но она оказалась понимающей. Пару ставить повременила. Дала на дом какой-то тест.
– Вот, Расходников, сделаешь перевод текста. Ответишь на вопросы. Там, ниже, смотри. И на обратной стороне ещё задания по грамматике. Выполнишь всё, будет тройка.
После школы мы пошли ко мне. И это была полностью инициатива Тани. Я ей признался, что мой английский застрял где-то на уровне start, restart, play on и game over. Ну и ещё по мелочи.
– Давай я сделаю твоё задание? Мне раз плюнуть. Честно! Только ко мне, наверное, не получится. У меня сегодня папа дома. Он… – Таня запнулась.
– Да понятно. Ну, можем и ко мне.
Пока Таня в моей комнате корпела над английским, я, как радушный хозяин, суетился на кухне. Заварил чай, нарезал батон, сыр, колбасу. Сунул в микроволновку бабкин фирменный пирог. Микроволновка тренькнула – готово. И в дверь тоже позвонили. Я решил, что вернулась бабка. Открыл без всякой задней мысли. Но это оказалась Анита. Я даже онемел, как удивился. Она бесцеремонно ввалилась в дом, пока я стоял и хлопал глазами.
– Ты что, так и будешь меня на пороге держать?
– Да я тебя вообще не ждал.
– А кого ты ждал? И потом, у меня к тебе важный разговор.
– Давай поговорим позже, сейчас я занят.
– А я не могу больше ждать и не хочу. Что вообще происходит? Восьмого марта ты не удосужился мне даже позвонить, с праздником поздравить! И это после всего, что между нами было!
Анита и так явилась практически в состоянии аффекта, да ещё и заводилась с пугающей скоростью. Мало ли чего она могла наговорить! Хотел выдворить её за порог и объясниться в подъезде, но тут из соседней квартиры народ вывалил на площадку перекурить. Фиг бы с ними, но вроде бабка с одним из них контачит. А ей эти опереточные страсти знать незачем.
– Ладно, идём на кухню.
Я плотно затворил дверь, в надежде, что Таня не услышит наши разборки.
– Ты мне объясни, что это значит! У нас всё было хорошо, просто замечательно. Потом началось – то одно, то другое. Больная бабушка – это вообще баян, а не отмазка. Теперь ещё и эта дебилка, которая вечно за тобой таскается. Или ты теперь с ней? Кстати, почему ты со мной не пошёл на дискотеку, а с ней пошёл? Почему заступался за неё, когда должен быть на стороне своей девушки? Почему с праздником меня не поздравил? Зачем тогда было извиняться, и что я неправильно поняла? Почему сбрасывал звонки и за всю неделю ни разу не позвонил? Я болела, а ты!
– Столько вопросов…
– Да, Дима, столько вопросов!
– Слушай, вот зачем весь этот разговор? Давай просто разбежимся и всё. Будем жить, как жили.
Анита задохнулась от негодования.
– Разбежимся и всё? Как жили? Ты вообще что себе думаешь? За кого ты меня принимаешь? Думаешь, можно вот так мной попользоваться и выбросить, как ненужную вещь?
Анита орала так, что наверняка её слышали и Таня, и народ на площадке, и жильцы соседних подъездов.
– Я поняла! Это всё из-за этой дуры. Ты изменился после того, как стал её пасти.