Нижний Новгород, Арктика, Антарктида
Шрифт:
Пришли на рейд кубинского порта Сантьяго-де-Куба. На рейде скопилось много судов в ожидании постановки к причалу под выгрузку. Из Канады выхо-дили температура воздуха было минус двадцать с лишним градусов, а здесь жарища плюс тридцать с лишним. Да еще солнце накаляет судовые стальные конструкции, на открытую палубу босиком не вступишь – ноги обожжешь. Но на судне много разных работ, решили по – кубински изменить режим работы. Рабочий день начинался с четырех утра до обеда, потом отдыхали до полдника, а там дорабатывали до ужина. Стоянка на рейде затягивалась, но кубинцы органи-зовали доставку экипажей на отдых на берег рейдовым катером. Суда на рейде стояли в основном советские. Александр Николаевич перезнакомился с докторами других судов. Начали организовывать футбольные и волейбольные матчи. Наконец поставили к причалу под выгрузку. Тут уже появилась возможность подольше побывать на берегу, моряки уже не зависели от расписания работы рейдового катера. Первым делом, конечно, походы на пляж. Искупаться, побродить по песочку, да и можно понырять с маской, поискать раковины,
Александр Николаевич на его счастье как раз по специальности хирург. Он и оказал необходимую медицинскую помощь. И раны зашил, и сделал даже пересадку кожи с бедра пострадавшего на его ступню. Так что доктор видел, какую опасность представляют эти барракуды. А голову барракуды он позднее выменял у кубинца за пару флаконов одеколона «Шипр». Почему-то именно этот одеколон кубинцам особенно нравился. Набрали моряки на сувениры и раковины, и кораллы. Часть добыли сами в море, а часть наменяли у местных жителей. Второй помощник капитана со своей группой пошел купаться, но пошли не на городской пляж, а в сторонке нашли небольшой заливчик. Хотели сами набрать в море кораллов, раковин. Около заливчика стоят несколько жилых домика, и около одного из них собака грызет рыбью голову. Присмотрелись, а это же голова барракуды. Отогнал штурман собаку и на его окрики из домика вышел паренек. Просит его моряк отдать ему башку барракуды.
– Да, забирай, – отвечает. Язык общения, конечно, не испанский, а в основном
жестами, да и так все понятно. Дали ему пачку сигарет, да ничего у моряков с собой больше и не было. С судна ничего лишнего в город не вынесешь, строго проверяют на проходной. Этот эпизод напомнил нашим морякам снабженческие
рейсы в Арктику. Там на островах, когда снабжали полярников, около домиков
местных жителей также валялись, правда, оленьи головы с рогами, и их тоже обгладывали собаки. И также моряки на сувениры набирали этих голов и рогов.
Глава 15
В Сантьяго-де-Куба экипаж ожидал, что загрузятся сахаром на Ригу. Неожи-данно пришло распоряжение из Пароходства – загрузить сахаром только два трюма и следовать в Новый Орлеан догружаться зерном. На переходе в США
в Мексиканском заливе встретили судно своего Пароходства. Оно, после выгрузки в порту Галвестон, шло во Владивосток – передавалось Дальневосточному Пароходству. Погода почти штилевая, только мелкая зыбь, ошвартовались бортами. У многих на этих судах были знакомые, встреча прошла весело и радостно. Но основная причина швартовки была в том, что на передаваемом судне можно было взять что –то из инструментов, оборудования, медикаментов. Судно с приходом во Владивосток, новые хозяева все равно снабдят всем необходимым для дальнейшей работы. Александр Николаевич баллоны с кислородом и углекислым газом выпросил, ну и, конечно, медикаментов набрал для работы и кое – какую физиоаппаратуру. Повезло, что судовой врач на том судне был его хороший знакомый. Пообщались экипажи судов пару часов и разошлись. Одни продолжи-ли свой рейс в США, вторые во Владивосток. Нечасто вот так встречаются на океанских просторах знакомые моряки.
Встали на рейде Нового Орлеана. В штате Луизиана бедствие. После тепла ударили морозы, не совсем по мурманским меркам морозы, так около минус двух – трех градусов, но и этого хватило, чтобы полопались трубы и жители остались без воды. Вот и порт не работает, и стоят суда в ожидании причалов. Погода скверная, по палубе не побегаешь, в волейбол не сыграешь, и в свобод-ное от вахт и работ время смотрят моряки только телевизор. Не столько там что-то интересное показывают, как постоянно назойливая реклама разного товара для наших моряков и не особо нужного. Так и Новый Год встретили. Особой радости не было. Конечно, организовали встречу его в кают-кампании. Было и шампанское и музыка. Но без семьи встреча Нового Года для семейных моряков только лишнее расстройство. Сразу вспоминается семья, родные и такая тоска охватывает, хоть вой. Вот и приходится морякам доставать свои «заначки» и снимать эту тоску алкоголем. Потом половина экипажа ходит больная, за обедом и ужином столы полупустые. Но постепенно все приходят в норму, да и доктор помогает снять похмельный синдром. Стоянка продолжается, в городе празднуют
Рождество Христово, порт не работает. Опять доктор организовал на судне игру в
волейбол, теннис. Жизнь продолжается. Вот только проблемы у доктора со стар-помом, не может тот никак остановиться, никакие лекарства на него не действуют. Кончаются продукты, нужно заказывать шипчандлера, подготовить заявку на продукты и снабжение, организовать нормальную работу матросов на палубе.
– Рудольф Александрович, в чем дело? Пора приходить в себя. – Пытается
образумить его доктор.
– Николаич, получил сообщение из дома от родных. Сообщают, что жена, стерва такая, опять загуляла. Просто не знаю, что делать.
– Так возьмите себя в руки, дождитесь прихода судна в Россию, а там
оформите отпуск, и дома во всем спокойно разберетесь.
Может этот разговор подействовал, а может капитанский выговор, но начал
приходить старпом в норму. У всех на судне со здоровьем все в порядке, только
у доктора опять начались проблемы с позвоночником. Скрутил его радикулит.
Начал сам себя лечить. Это прогревания, уколы и растягивание позвонков «висом» на турнике.
Глава 16
Закончили погрузку в Новом Орлеане, и вышли в рейс. Оказалось, что зерно
предназначено для Кубы. В порту Гавана выгрузили пшеницу за несколько часов,
и вот долгожданное распоряжение Пароходства – следовать в Прибалтику, порт
выгрузки будет назначен позднее. По пути предстоит заход на Азорские острова
для бункеровки судна топливом. Многие моряки уже начали собираться домой.
А после бункеровки в Понта-Дельгадо опять проблема со снятием у некоторых членов экипажа алкогольной интоксикации. Стоит алкоголь на Азорах дешево, даже по нашим меркам, разливается в бутылки с яркими красочными этикетками, ну моряки его и накупили.
К приходу в родные воды начал подготавливать доктор различные рапорты
и отчеты о проделанной в рейсе работе. Акты на списание использованных меди-каментов. И опять в голове мысль: «А кому это все надо?». Но такой порядок.
У командиров еще одна забота. Необходимо провести плановые учения по
гражданской обороне. Ранее при всех крупных Пароходствах имелись отделы военно-морской подготовки. Работали в них морские офицеры в званиях капитанов второго и первого ранга. Все морские суда являлись резервом ВМФ. Весь личный состав судов проходил в этих кабинетах обучение, комсостав проходил еще и проверку знаний перед направлением на работу на судно. Старший помощник капитана перед направлением на судно получал в этом отделе план-календарь производства учебных тревог на судне в рейсе. В этом календаре по датам расписывалось, какие тревоги необходимо провести в рейсе. После проведения учебной тревоги и разбора ее проведения, капитаном выстав-лялась оценка и отправлялась радиограмма с донесением. Кроме обычных тревог, проигрывались и специальные: химическая, радиационная опасность и защита от оружия массового поражения. Для защиты экипажа в случае вышепе-речисленных опасностей для каждого члена экипажа на судне имелся химкомплект одежды. Это прорезиненные брюки с бахилами, куртка с капюшоном, перчатки и противогаз. При радиационной опасности и для защиты от оружия массового поражения поверх прорезиненной куртки и штанов одевались еще куртка и штаны из специальной белой ткани. При проигрывании учебной тревоги химкомплект должен быть одет за определенное время, которое старпом фиксирует секундомером. В том случае, если член экипажа не уложился в определенное время, тренировка повторяется. Устраниться от участия в проигрывании учебной тревоги невозможно, это является грубейшим нарушением дисциплины и, соответственно, может стать причиной самого строгого дисциплинарного наказания. Но все равно находятся отдельные моряки и морячки, которые не всегда выполняют требования отдела Военно-морской подготовки Пароходства. Сыграли учебную общесудовую тревогу. Личный состав занял места согласно «Расписанию по тревогам». Старший помощник капитана и командиры аварийных партий провели проверку знаний экипажем своих обязанностей по тревогам. Следующая тревога – «Химическая». Экипаж должен одеть химкомплекты. Старпом приготовился засекать время. В экипаже имелись две молодые женщины. Буфетчица Эльвира проработала на флоте более десяти лет и была уже опытной морячкой. Дневальная Ирина работала на флоте первый год, до этого преподавала русский язык и литературу в небольшом городке Тамбовской области. Была одинока, личная жизнь в небольшом городке не сложилась, решила попробовать найти свое счастье на флоте. Тропики, жара. Девушки вышли на тревогу в легких халатиках, а тут надо одевать перед десятком хохочущих мужиков эти химкомплекты. Кроме неудобства в одевании, еще эти химкомплекты внутри пересыпаны тальком – потом замучишься отмываться. Эльвира сразу отказалась его одевать. Ирина, глядя на более опытную подругу, отказалась тоже. Пытался старпом уговорить их не срывать проведение учебной тревоги – не смог. После окончания учения и разбора его выполнения, вызвали девушек в каюту капитана. Собралась комиссия: капитан, старший помощник капитана, помполит, стармех и председатель судового комитета профсоюза. Спрашивают Эльвиру, почему она отказалась выполнять свои обязанности по химической тревоге. Эльвира – опытная морячка, сразу сообразила, что этот отказ может ей дорого обойтись. Закроют визу – и прощай работа в море.