Нижний уровень
Шрифт:
Ворота в высоком, метра два, заборе открылись автоматически, пропустив «Мерседес» и следом за ним меня в просторный двор. Пристроив «Камри» рядом с машиной Энн, я вылез из кабины и огляделся.
А вообще-то здорово. Дом в колониальном стиле, двухэтажный, с террасой, просторный двор, террасой же выходящий к берегу, снизу океан шумит. И пахнет одновременно и этим самым океаном, и зеленью, и цветами, и вообще как в рай попал.
– Пошли сразу к бассейну, – сказала Энн. – Тебе же переодеваться не надо?
– Без проблем, только мне бы сначала в туалет, если не запрещено.
– А, тогда тебе сюда. – Она отперла массивные деревянные двери, пропустив меня в высоченный двухсветный холл. Посмотришь вверх и видишь просто доски, лежащие на деревянных балках. Заодно подумаешь, что с такой крышей в России ты замерзнешь начисто.
В туалет мне надо, да. И еще хочется сразу в дом войти, почувствовать.
– Здорово здесь у тебя, – сказал я вполне даже с неподдельным восхищением. – Потрясающий дом, мечта.
Он не то чтобы дорогой, как раз этого в нем нет, в глаза не бросается. В нем есть дух какой-то. Вот ты в Панаме и хочешь дом? А дом мечты в Панаме должен быть именно таким. А если не такой, то уже и не мечты. Как-то так получается, трудно объяснить логически, это все на ощущениях. Как мои отношения с Энн. Мэри Ринг. Энн Хилли. Логически я встречаюсь с чудовищем. А если вернуться к тем же ощущениям, то я хочу ее так, что дыхание перехватывает.
– Хочешь посмотреть? – спросила она.
– Если только спальню.
– Пошли, покажу, – сказала она каким-то странным сбитым голосом, после чего просто схватила меня за руку и потащила за собой.
В голове слабым отблеском мелькнула мысль о том, что цифра «2» просто физически не могла добраться сюда за это время, а потом я думать перестал совсем, когда срывал одежду с нее, стаскивал с себя, когда мы катались прямо по покрывалу на широкой упругой кровати с массивными деревянными спинками и картиной с обнаженной женщиной над ней. Потерялось ощущение времени, осторожности, всего. Потом уже, когда мы оторвались друг от друга и я стер ладонью капли крови с укуса у себя на плече, Энн, глядя на меня странно черными и какими-то нечеловеческими глазами, сказала:
– Посмотрел дом? Пошли теперь в бассейн, я хочу есть!
А спуска в доме я не почувствовал.
Пока разгорались в гриле угли, высыпанные из толстого бумажного мешка, она быстро резала там же на столе овощи, авокадо, выставляла бутылки с соусами. В мельхиоровом ведре со льдом стояла бутылка хорошего «петит шабли», пахло креветками из открытого пакета, и, несмотря на все другие мысли, появилось ощущение пикника, дачного ужина с красивой женщиной.
Потом все же мозги немного вернулись на место. Я проверил телефон, увидев контрольное сообщение от Джеффа с текстом совершенно невинного содержания, потом на телефоне же проверил «синюю цифру». Стоят. И стоят, похоже, возле торгового центра «Коронадо», это километров десять отсюда.
Ну да, скорее всего, будут там кофе пить и ждать сигнала. Ну и Джефф с Кике их видят, так что ничего страшного.
Я вытащил из сумки телефон, потом вместе с планшетом положил его на чехол от этого самого планшета, на стол у бассейна. Вот так, выглядит логично, понятно и невинно. Потом отцепил от брюк кобуру, так, чтобы Энн видела, бросил ее в сумку и с вжиканием застегнул молнию.
– Ты всегда с оружием? – спросила она.
Хорошо, что спросила, значит, заметила, как я его убрал. На это я и рассчитывал.
– Всегда. Работа такая, и просто право есть. А это все же Латинская Америка, так что лучше быть осторожным.
– Подари тогда мне пистолет.
– Никаких проблем, хоть завтра… нет, завтра я в Дэйвиде… – вернулся я к своей лжи. – Послезавтра, как вернусь.
– Договорились. – Она отложила ложку, которой помешивала салат в большой салатнице. – Пошли купаться, пока угли разгораются. Я здесь закончила.
Купальник она не надевала, двор ниоткуда не просматривался, ну и мне ничего не требовалось.
Вода в бассейне была теплой и чуть отдавала химикатами, видать, совсем недавно его обслуживали. Я нырнул с разбегу, проплыл над самым дном почти до конца, вынырнул, отфыркиваясь, и обнаружил Энн почти рядом с собой. Ее руки сомкнулись у меня на шее, губы прижались к губам, мокрые от воды.
– Нравится здесь? – прошептала она.
– Нравится с тобой, – тоже шепотом ответил я. – Как в раю.
Она обхватила ногами меня за пояс, и я снова удивился, насколько она сильная.
Потом мы все же зажарили креветки, которых оказалось неожиданно много, и ели их за столом под навесом. Отламывали хвосты, выедая их, потом капали лимоном в головы, как в рюмки, и высасывали невероятно вкусную массу. Спускалась темнота, как обычно под вечер, раскричались птицы, но было тепло, хорошо, вино было вкусным и холодным, с океана слышался прибой прилива, с которым он накатывал на берег.
Спуска в доме нет. Я что-то опять путаю? Она… не она? Я просто с женщиной?
Улучив момент, когда Энн пошла в туалет в дом, я быстро проверил телефон – нет, ничего не пропустил, от Джеффа только две «проверки постов» и все. Цифра «2» сдвинулась от торгового центра, но так и остается в Коронадо, сюда не приближается.
Она вернулась обратно, уселась в кресло напротив, поджав колени к подбородку и ничуть не стесняясь того, что под легким халатом у нее ничего не было, потом спросила:
– А что у нас будет дальше?
– Я… не знаю. – Вопрос вызвал растерянность. – Просто не думал, я вообще с тобой не могу думать…
– Просто думаешь другим местом, – засмеялась она. – Я тоже… не головой думаю, когда ты рядом.
Мне нравился ее смех, чуть хрипловатый, грудной, мягкий.
– Судьба? – спросил я.
– Нет, не судьба. – Она посмотрела мне прямо в глаза, и я с удивлением заметил, что у нее зрачки почти полностью закрывают радужку. – Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь… Дальше сам продолжай столько раз, сколько захочешь, все будет правдой. Так?