Нижний уровень
Шрифт:
Вот игровая комната, вот дверь в винный погреб. И я чувствую ее, дверь эту самую… хотя нет, не дверь. Ощущение чего-то стало таким ясным, что сейчас я уже не сомневался ни единой секунды – здесь что-то есть. Нет, не предметное, но словно дверка куда-то в нехорошее место открыта и из нее тянет сквозняком.
И страшно стало. Потоптался перед дверью погреба пару минут, не решаясь ее открыть, затем, немного стыдясь своего страха и самого себя, вытащил из кобуры пистолет, подняв на уровень глаз. Вес оружия в руке немного успокоил. Повернув шарообразную латунную ручку, потянул дверь на себя, та бесшумно открылась. Свет у меня из-за спины упал прямоугольником на покрытый плиткой пол, обрисовав в нем мой вытянутый силуэт.
Ничего. Вогнутые темные донца бутылок рядами на полках, корзины с вином на полу. И ощущение сквозняка вдруг исчезло, словно отрезало его, осталось только так… холодок… как в тот день, когда мы здесь были втроем.
Странно. Я уже на сто процентов уверен – мне не показалось. То, что я чувствовал, – я действительно это чувствовал. Наверняка. С гарантией. Не показалось, не почудилось, не поблазнилось. Куда это делось?
Вдохнул пару раз глубоко, закрыл глаза, пытаясь снова «настроиться на волну», – нет, не срабатывает, ушел куда-то этот «сквозняк».
Щелкнул выключатель на стене, свет залил квадратную комнату винного погреба. Я поискал каких-то щелей, отверстий, вентиляционных выходов – ничего, почти наглухо закупориваемая комната, под дверью даже специальная шторка из пористой резины приколочена, чтобы даже воздух так просто снаружи сюда не проникал, и по периметру полотна уплотнителя. Здесь прохладно, да, прохладней, чем во всем остальном подвале, но я все равно легко могу отделить эту прохладу от того неправильного холода. Они совсем разные. Прохладу я чувствую кожей, а «холод» – позвоночником, наверное.
Пистолет снова втиснулся в кобуру. Все, ничего здесь больше нет. Вышел, выключив в погребе свет и оставив дверь открытой, но потом остановился. Вино Гонсалеса пока ни в чем не виновато, если надо его хранить с закрытой дверью – пусть так и будет. Другое дело, что закрывать ее почему-то не хотелось. Но закрыл. Пошел к выходу – и вдруг сразу почувствовал снова тот самый ток холода.
– Что за…? – Я даже отпустил ругательство, остановившись в недоумении на пороге игровой комнаты.
Появилось ощущение чьего-то злобного взгляда, упершегося в спину. Рванул в сторону, выхватывая пистолет – ничего.
– Лечиться надо, бля… – пробормотал я, чувствуя, как со страху пробивает потом.
Но пистолет на этот раз не убрал. Снова вернулся к двери, открыл – и тот же результат, вместо «сквозняка» – только воспоминание о нем.
– Джефф! – крикнул я, выглянув из подвала. – Джефф! На минутку, а?
Почему-то я совсем не удивился тому, что Джефф ничего не почувствовал. Вообще ничего. Как и в прошлый раз. Тогда ведь ни он, ни Стивен тоже ничего не ощутили. Я и звал его скорее уже для того, чтобы проверить не само ощущение, а тот факт, что оно появляется только у меня.
Другое дело, что результат окончательно заплел мне мозги. Что я могу чувствовать такого, что не способен чувствовать никто другой? Я что, экстрасенс какой-то, в которых я даже не верю? Хотя почему бы и нет, верно?
Что это? Вот что это было? И почему мне кажется, что этот «сквозняк» как-то связан с убийствами? Почему так кажется? А хрен его знает, нет у меня никакого логичного объяснения. Кроме одного, пожалуй: этот холод ассоциируется с чем-то бесконечно злым. Изначально злым. Чем-то таким, что удивительно гармонирует с тем, что в этом подвале убили людей.
А больше мы ничего не нашли. Самое главное – не нашли того, что нашел Стив. Перерыли все, выдвигали ящики столов, выискивая на них снизу записанные для памяти пароли, смотрели на двери сверху в поисках тайников – все бесполезно, ничего интересного не нашли. Если и было что-то важное, все это вполне могла увезти полиция. Скорее всего, и увезла. Если было.
– Надо съездить в банк… – сказал я, когда мы уже стояли у машин. – Забыл название, который рядом с аптекой, где Брю встречался с неизвестной женщиной. Стив собирался поговорить с начальником их службы безопасности.
Джефф кивнул, вытащил из набедренного кармана «карго-штанов» небольшой блокнот, перекинул пару листов.
– Точно, «Первый Центральноамериканский», – сказал он. – Это я договаривался о встрече.
– Ты?
– Там за главного в службе безопасности парень из Полка, я нашел выход через общих знакомых.
Вот как! Это сильно упрощает дело, хоть и совсем не удивляет. Я уже говорил о том, что здесь много подобных людей заправляет подобными службами.
– То есть ты можешь договориться еще раз? – уточнил я.
– Могу. Сейчас и попробую.
Джефф, как ребенок, любит всякие гаджеты, но при этом упорно пользуется бумажками. Вот и сейчас номер этого самого бывшего сослуживца он искал в блокноте.
– Вот… Марк Руд… нашел, – прокомментировал он и начал набирать.
Разговор надолго не затянулся, но результат, похоже, Джеффа не обрадовал.
– Он с нами встретится, без проблем. Но только через три дня, он в отъезде, в Лондоне.
– Черт! – Я даже губу закусил от расстройства.
Похоже, что на нашей стороне никто там наверху не играет. Если что-то может пойти не так – оно идет не так, все по законам Мёрфи. Правда, нам хотя бы совсем не отказали, и то хорошо.
– Ты сейчас куда? – спросил Джефф.
– В офис. Буду в офисе, – словно самого себя желая в этом убедить, повторил я.
– Увидимся.
– Увидимся.
После случившегося в подвале в голове какое-то смятение, словно даже звон в ушах… не знаю, трудно описать ощущение. Что это такое? Что это было? Я никогда в своей не такой уж короткой жизни ни с чем подобным не сталкивался. И сейчас мне надо просто сесть где-то в спокойном месте и попытаться это как-то обдумать. И офис, наверное, для этого подойдет лучше всего.