Низший 5
Шрифт:
Точно дерево?
Конечно! Он отчетливо видел срезы рядом с насаженным наконечником. И глубокие отпечатки чьих-то зубов – будто некто, кому пронзили живот, изогнулся и с яростью обреченного впился в убивающее его оружие…
Наконечник какой?
Железный. Вроде плоский. Очень длинный. Примотан к древку чуть разлохмаченной бечевкой.
Я кивнул и велел рассказывать дальше про скитания ползком в вонючей тьме. Но уже решил – чем бы не закончился его рассказ, мы в любом случае пойдем к тому «соленому свету», где новорожденных призмов убивают копьями с деревянными древками и примотанными бечевками листовидными наконечниками.
И
Это ведь с ними как-то связано волшебство, жизнь в лесах, ненависть ко всему чуждому и чарующая внешность? Копье с деревянным древком вряд ли могло напрямую относиться к высшим созданиям, но оно точно не имело ни малейшего отношения к нашему стальному миру, где копье – это заточенная арматурина, которую тебе вбивают в печень в темном закоулке.
К тому же деревянное древко – это дерево. Настоящая древесина. Обточенная ветка или ствол молодого прямого деревца. Так ведь? Подобные мысли и стучали в моей голове, когда я тащил бойцов по безымянным стальным коридорам и заполненным вонючей жижей трубам.
И вот мы здесь…
Внутри музейной витрины с регулярно устраиваемыми клоунскими представлениями, что должны показать древние обычаи и уклад жизни племени сыроедов…
Что ж… не совсем то, что я ожидал. Но ведь вон в той стороне море. А за морем земля. Вроде как темнеет кромка леса, а за ним к небу вздымается что-то еще…
Поэтому, оставив за спиной бессильно скрежещущего остатками зубов злобного старого Гыргола и куда более старого Иччи, я с воодушевлением двигался к скале, оттуда намереваясь прямиком двинуть к ярангам и задать уже куда более конкретные вопросы.
Скала-Мать, она же Мать-Скала, а попросту выдолбленная изнутри бурая глыбища, не впечатлила. Разве что визуально порадовала – приятно увидеть обильные поросли зеленого и бурого мха на камне там, где до него не дотягивались пасущиеся рядом олени. А дотягивались они высоко, вставая на задние ноги и вскидывая рогатые головы.
Осмотрев скалу, увидел декорированные входы в медблоки и замаскированные под обычные валуны торгматы. Это только еще сильнее убедило в дикой фальшивости здешней жизни – хотя она как раз-таки была настоящее. Ведь сыроеды жили и умирали по-настоящему, отправляясь затем в мусорку в Смертном Лесе.
Содержимое торгматов увидеть не удалось – стоило прижать палец к едва заметному темному кружку сенсора, раздался короткий и резкий сигнал, в узкой щели презрительно вспыхнуло красным.
Гоблин не дурак. Гоблин сразу понял – этот торгмат не по его грязную харю. Тут могут отовариваться только благородные сыроеды. Снова до безумия сильно захотелось забраться в интерфейс. И снова я себя удержал, хотя понимал, что мои бойцы, скорей всего, такой терпеливостью не отличаются и давно уже ознакомились с реакцией потерявшей нас системы. Потерявшей и опять нашедшей – вот только далековато от Дренажтауна и его окрестностей. Облепленные дерьмом эльфов гоблины выбрались наверх… Что делать?
Вот и узнаю попозже, как система решила с нами поступить.
Ведь я лидер группы. И для системы это не пустой звук. Раз ко мне до сих пор не бегут бойцы с выпученными от ужаса или возбуждения глазами – ничего особо страшного пока не случилось. Есть время осмотреться тщательней.
Так я и поступил.
Отойдя
Спрашивал я рождении и оружии. Не стеснялся повторять вопросы, задавая их следующему сыроеду – даже если уже ответивший стоял рядом и все слышал.
Рождает ли Скала-Мать кого-нибудь еще кроме сыроедов?
Нет. Не рожает. Да и с чего бы раз здесь их земля? Всегда так было.
То есть призмов не рождает?
Таких вот уродов что в яранге лежит с жопой треснутой? Нет, не рождает. Упаси Мать от таких родственников.
Ясно. А оружие? Копья с деревянным древком и листовидным наконечником?
Гарпуны с деревянными древками имеются. Иногда Иччи позволяет уронить засохшую лиственницу. Или сам ее роняет и дает знать Гырголу о том, что можно забирать. Сыроеды шустро разбирают дерево на составляющие, пуская в дело каждый сучок. Но вот наконечники листовидные, то бишь плоские – нет. Таких нет. Оленей валят ножами – быстро и умело. Рыбу гарпунят орудиями с двумя-тремя игловидными наконечниками. А с листовидным… на кого тут охотиться с таким?
Похмыкав, я подсоседился к женщинам и, получив от них миску с бурой от сваренной крови похлебкой полной полупереваренного мха и мяса, принялся уплетать сытную пищу, одновременно обдумывая дилемму.
Как на острове очутился почти безрукий и безногий призм с обломанным копьем в животе?
Я еще не был у ямы, откуда мы явились в этот мир, но знал где она примерно находится. Туда и двинулся – когда очистил тарелку и вернул посуду одобрительно цокающей при виде моих мышц женщине. На мне штаны и распахнутая меховая куртка. Идеально очерченные грудные мышцы и кубики пресса притягивают женские взгляды – больше удивленные, чем зачарованные. А вот сыроеды брутальным мощным телосложением похвастать не могут. Среди них есть высокие и низкие, широкоплечие и пузатые, но в целом телосложение у всех крепкое, но при этом… рабочее. Они жилистые и сильные, такую силу можно заработать, таская тяжести, гоняя и арканя оленей, но не работой со штангами.
Ведущую в наш миру дыру отыскал быстро. Она располагалась в стороне от поселения, спрятавшись среди нескольких каменистых пригорков в узкой части вытянутого острова. Яма закрыта решеткой. Даже не решеткой, а почти сплошной металлической солидной плитой с редкими узкими прорезями. Имеется и два крепких на вид запора. В паре шагов от закрытого люка несколько гниющих «блинов». Уродливые разумные твари реально похожие на позеленевшие и почерневшие подгнившие блины. Одаренные прекрасной мимикрией и способностью передвигаться по любой поверхности. И с жутко ядовитыми когтями.
Присев, я вгляделся в тонкую «лапшу» переплетенных мертвых лап. Прозрачные изогнутые когти, а внутри что-то вроде капсул с ядом. Тела медленно расползаются и уже начали пованивать. И пахнут они знакомо – как любой двуногий дохляк что хорошенько попрел на солнышке.
Поэтому сюда и явились сыроеды – от пригорков приполз шальной шевр. И успел убить оленя. Шевра истыкали гарпунами, прошли по его следу и обнаружили распахнутый люк – чего не допускали никогда. Люк открывался только по приказу Матери. Строго на определенное время. Строго в день Змеиного Прилива.