Низвергнутый 3: кланы высшей школы
Шрифт:
— Ширасаги, помоги с тушением с помощью магии, — я указал на троих парней, творящих плетения на краю полыхающей "пещеры". — Остальные — за мной, поможем оттащить раненых и уцелевшие вещи.
Без лишних слов мы бросились в самое пекло. Жар был столь сильным, что начал плавить лежащие в относительной безопасности рюкзаки и вещи. Ребята тут же взялись оттаскивать то, что уцелело. Я натянул ветровку, завязал футболкой нос и рот, облился остатками воды из бутылки — и ринулся в самое пламя.
Ребята старались изо всех сил. Эсперы, достаточно сильные для творения плетений, творили глыбы льда, водяные шары и пузыри, запиравшие внутри пламя. Без подпитки воздухом оно медленно угасало, но держать такие сферы требовало от ребят неимоверного напряжения сил. И даже так горячие угли и раскаленные головешки могли вспыхнуть вновь. А истощенные маги, задохнувшись от дыма и жара, рисковали рухнуть на землю и сгореть вместе с остатками припасов.
Рискуя собой, мы оттаскивали изможденных собратьев, выволакивали раскаленную утварь и остатки рюкзаков, тушили и засыпали землей раскаленные угли, возмущенно шипящие и мигающие, как глаза диких зверей.
Вынося из дымной ловушки очередного третьегодку, потерявшего сознание и чуть не свалившегося прямо в огонь, я прошел мимо Химеко. Девушка волокла на себе здоровенного парня, закрыв лицо рукавом.
— Давай, помогу! — к ней подскочили еще двое и вынесли бойца подальше, под дерево.
Дотащив свою ношу до укрытия в стороне от дымящегося лагеря, я передал бойца второгодкам и бросился обратно, но меня остановил окрик Аманэ.
— Всё, хватит! — вытирая закопченное лицо ладонью, девушка плелась к нам. — Там больше нечего спасать...
Она кивнула на догорающие остатки лагеря, откуда отходили последние эсперы во главе с Ватанабэ. К чести капитана, он вынес последнего эспера на себе и всё время был среди них, отгораживая пламя своими щитами.
Я поискал глазами Ширасаги: миниатюрная девушка сидела под деревом неподалеку от пожарища и тяжело дышала. На бледном лице проступили капельки пота, её мутило. Недолго думая, я подошел к девушке и помог подняться.
— Пойдем-ка подальше, а то еще надышишься, — я кивнул на окутанное густым дымом пепелище, где еще вились жидкие язычки пламени.
Наш лагерь сгорел дотла. А вместе с ним — наши вещи, сухпайки и все то, что обеспечивало уверенность в завтрашнем дне. Из огня удалось спасти немного утвари да пару обожженных спальников. Уцелели лишь те вещи, что были на ребятах — едва ли десятая часть от того, что мы получили из первого контейнера.
Но сгоревшие припасы были меньшей частью наших проблем. Вместе с вещами школьники потеряли уверенность, моральное состояние бойцов буквально рухнуло. Я смотрел, как ребята ходят от одного к другому, потерянные и дезориентированные, или сидят под деревьями, слепо глядя в землю.
Вместе с едой и спальниками сгорела их надежда. Голодные, уставшие и подавленные, они вплотную подошли к грани отчаяния.
Новое место ночевки мы устроили возле ручья прямо посреди леса. Те жалкие два пайка, что избежали огненного шторма, быстро разошлись по людям, но их не хватило даже утолить голод.
— Мибу, дружище, — я подсел к усталому первогодке и хлопнул его по колену. — Давай-ка принимайся за дело, нам всю эту ораву накормить надо.
Я кивнул на тушу олененка и змей, лежавших рядом с деревом. Тот с усмешкой показал большой палец.
— Нож есть, котелок найду. Эх, приправ бы да соли! — вздохнув, он манул рукой. — Ладно, разберемся.
Я повернулся к остальной части команды, как услышал то, что неминуемо должно было случиться.
— И как ты это объяснишь теперь, дрянь? — раздался полный ярости голос Ватанабэ.
Я обернулся: босс за руку притащил Химеко и пихнул её на землю посреди импровизированного лагеря. Ребята один за другим поворачивались к ним, а я поспешил к ней н помощь, уже зная, какая драма должна была развернуться.
— Она была там последней, Горо! — крикнул парень, стоявший рядом с Ватанабэ. — Я видел, как эта тварь выходила из убежища, а потом всё вспыхнуло!
— Это неправда! — отчаянно вскрикнула девушка.
— Эта сука сожгла всё! Диверсантка!
Хмуря брови, я поспешил к центру лагеря. Так недалеко и до самосуда с линчеванием...
— Ямада, сукин ты сын! — прорычал Ватнабэ и подлетел ко мне. Волосатые руки сгребли меня за грудки. — Видишь, к чему привела твоя жалость? Я же говорил, нельзя доверять этой мрази!
— Так давай разберемся, а не будем рубить с плеча, — я взялся за его руки и силой высвободился из его хватки. — Химеко, что ты там делала?
— Да к черту его вместе с этой дрянью! — снова заголосил тот же эспер. — Из-за этих ублюдков мы теперь должны подыхать от голода? Очевидно же, их подослали Камияма! Ямада работает на врага!
Паникерский настрой дружным криком подхватили остальные ребята. Я присмотрелся к паникёру: походу это третьегодка из банды Онигумо. Вот же козёл! Как специально раздувает панику! А отчаявшиеся эсперы, жаждавшие возмездия, загалдели на всю поляну.
— ХОРОШ ОРАТЬ, — вложив силу в голос, я гаркнул так, что вся команда Махо-Кай буквально отшатнулась. Даже Ватанабэ вздрогнул, отходя на полшага.
— Да, давайте устроим самосуд, — продолжил я, обводя притихших эсперов тяжелым взглядом. — Избейте её, и меня заодно. Давайте уподобимся ублюдкам из Камияма! Что это решит? У вас появится еда и ночлег? Или турнир выиграете? Что изменится, если вы утолите жажду крови, как дикие животные?
Я заметил, как заколыхались их магические ауры. И подметил, что аура ХИмеко была едва заметной, слабой, в отличие от остальных учеников. Секунду назад пронзавшие меня взглядами, эсперы стыдливо отводили глаза. Всё-таки беда не вытравила из них остатки человечности, превратив в стадо.