Ночь черных звезд
Шрифт:
— Фэб, мне надоели твои загадки, — признался Ри после почти минутного молчания. — Ты хоть сам-то понял, что сейчас сказал?
— О да, — рауф кивнул.
На третьи сутки, посовещавшись, Даша и Фэб разрешили Иту осторожно садиться и (тот этому очень обрадовался) наконец-то позволили есть. С одной стороны, лежать было тяжко, но с другой — за эти дни у Ита, наконец, появилась возможность хорошенько подумать над последними событиями, ни на что не отвлекаясь. Вроде бы прошло совсем немного времени, но сколько нового появилось! Тот же палач, его слова о мести — более чем повод задуматься. А драка?.. Потихоньку от всех Ит раз за разом просматривал поединок — да нет, не было у него никакого шанса и не могло быть! Создавалось впечатление, что палача держал кто-то еще, кто-то третий, невидимый. И даже этому третьему пришлось нелегко: несколько раз киборг едва не вырвался, а что произошло бы, вырвись он, Иту было предельно ясно. Строители? Неужели ему помогли Строители? Конечно, нет. Ведь Фэб неоднократно давал понять, что они не занимаются подобными делами. Значит, это был кто-то другой. Но кто?
Ит не отказал себе в удовольствии посмотреть на драку Фэба и Стовера — да, вот это и в самом деле было достойное зрелище!
«Хочу так уметь, — думал он, разглядывая по третьему разу атаку рауф. — Не знаю, пригодится ли это мне когда-нибудь, но я очень хочу так уметь!»
Скрипач постоянно находился где-нибудь неподалеку. По просьбе или без, он постоянно пытался помочь — что-то принести, что-то сделать, поправить, развеселить, рассказать… Толку от его заботы не было никакого, он и сам отлично это сознавал, но остановиться не мог. И другие его тоже не останавливали, слишком быстро поняли, что это бесполезно.
На четвертые сутки рыжий не выдержал. Глубокой ночью, когда все, кроме них, уже спали, он осторожно перелез на кровать к Иту и лег рядом. Прижался лбом к плечу, вздохнул.
— Ты что? — спросил Ит недоуменно.
— Я… слушай, наверное, это зря сейчас… но я не могу больше! Я так испугался!.. — Скрипач отодвинулся к краю кровати, приподнялся на локте и посмотрел на Ита несчастными глазами. — Я испугался, что он тебя убьет. Но главное даже не это…
— А что? — Ит повернулся на бок, и Скрипач тут же кинулся поправлять ему подушку. — Рыжий, ну не надо, в самом деле. Я и сам могу. Да ладно тебе!.. Так что — главное?
— Жизнь, — глухо ответил тот. — Ри вчера спросил, почему я… вот так. Ему я ответить не смог. Тебе — смогу, наверное. Жизнь, понимаешь? Мы оба — живые. И я очень хочу, чтобы это продолжалось так же и дальше.
Ит недоуменно поднял брови.
— То есть? — не совсем понял он.
— То есть все очень просто. Особенно в свете этих считок, ага? Мы сейчас — живы. Ты жив, я жив…
До Ита постепенно стало доходить.
— Я вижу такую огромную дорогу… от рождения к смерти… мы-то с тобой знаем, что смерти на самом деле нет, верно?
Ит кивнул.
— Но все равно, она такая трудная, эта дорога. И сейчас мы ее прошли, частично, и можно жить, зная, что вот прямо сейчас никто из нас не умрет. И вдруг этот порядок, ради которого столько сил потрачено и нами, и не нами, грозит… разрушиться, распасться. И я испугался, что все придется сначала… опять…
Скрипач не договорил. Ит, невзирая на боль, подвинулся ближе, прижал его голову к своему плечу и начал гладить по волосам, по спине — совсем как тогда, когда тот был еще безумен.
— Вот я какой придурок, да? — безнадежно проговорил Скрипач. Ит тихо засмеялся.
— Придурок, придурок, конечно, — подтвердил он. — Еще какой… Истеричный сумасшедший придурок… Или полудурок…
— А полудурок почему? — поинтересовался Скрипач.
— А потому, что вторая половина этого дурака полезла драться с палачом, — признался Ит. — Нормальный человек этого бы не сделал, согласись.
— Судя по реакции Фэба, нормальный рауф тоже, — хихикнул Скрипач. Он уже почти успокоился. — Ит, хорошо, что ты не видел, что с тобой случилось в результате. Там кровищи такая лужа была… Даша потом не знаю сколько раз сказала, как же тебе сказочно повезло… сказала, что еще чуть-чуть, и спину бы сломал, точно…
Ит пожал плечами.
— Может, и хорошо, что я не видел, — вздохнул он.
— Очень больно было?
— Да нет, пожалуй. Знаешь… — Ит задумался. — Может, больно и было. А вот страшно, как тогда на Маданге, когда втроем шли, не было.
— Почему?
— Потому, что я знал, что вы рядом. Ты, Фэб. Я не боялся. Я знал, что дерусь за вас, что… что я не просто не один, что это неодиночество… Оно меня словно защищало. Словно… меня было трое. Я словно стал втрое сильнее.
Скрипач не ответил, снова прижался лбом к плечу Ита. Тот лег поудобнее, улыбнулся каким-то своим мыслям, и через несколько минут они уже спали.
…Фэб лежал в темноте, слушая этот разговор, и тоже улыбался. Молча, ничем себя не выдавая, он улыбался — потому что знал.
Это он точно знал.
Что не все порой получается произносить вслух.
Что есть вещи, для которых просто не нужно слов, пусть и самых хороших.
Что слова далеко не всегда способны передать то, что за ними находится на самом деле…
Внизу медленно плыла планета, совсем неподалеку сиял холодным зеленым огнем портал — вот только вереницы кораблей на сей раз не было, все транспорты давно ушли в пораженную зону. Корабль Официальной Службы, обычный патрульный бот среднего класса, висел рядом со станцией. На нем пришла команда дипломатов и научная группа.
Сейчас официалы беседовали с бывшей командой Стовера. Даша, как представитель Ордена, находилась с ними — об этом ее попросил Рагвар Такае, старший офицер Официальной Службы, и Даша не смогла ему отказать. После прошлого визита станции в Санкт-Рену она могла смело назвать Рагвара другом и, невзирая на бесконечные церемонии, принятые в этом мире, согласилась присутствовать при допросе, который в исполнении Рагвара больше походил, впрочем, на дружескую беседу.
…Ходить все еще было тяжеловато. Ит рискнул было попросить убрать боль совсем, но Фэб объяснил, что делать этого и сам не станет, и Даше не позволит. Не потому, что невозможно, а потому, что излишняя помощь расхолаживает и не позволяет оценить реальное состояние.
— Послушайте, пожалуйста, это важно, — Ри, Скрипач и Ит сидели на своих местах (Фэб только что закончил очередную лекцию) и ждали, что он скажет. Слушать, если честно, не хотелось. Хотелось есть.
— Ну, слушаем, — поторопил Ри.
— В нашей работе ранения и увечья — вещь совершенно обычная. И любой нормальный официал всегда осознает, что он от этого не застрахован — да никто не застрахован. Но при том любое разумное существо, к какой бы расе оно ни принадлежало, должно понимать, что глупо подвергать себя лишней опасности. Боль — это сигнал о каких-то неполадках в организме, верно?