Ночь для любви

Бэлоу Мэри

Откинув голову на подушки и закрыв глаза, Лили рассказала Элизабет все свои злоключения со всеми горькими, грязными и унизительными подробностями, которые она утаила от Невиля, рассказывая ему о своей жизни в плену. К тому времени, как она закончила свой рассказ, рука Элизабет уже крепко сжимала ее руку. Это прикосновение было до странности успокаивающим. Это было прикосновение женщины, сочувствующей другой женщине. Элизабет поняла, что значит оказаться в плену, когда у тебя отбирают свободу, а затем, что еще более унизительно, отбирают и тело, чтобы пользоваться им ради удовольствия. Другая женщина поняла ту огромную внутреннюю борьбу, которую

ей пришлось вести изо дня в день, чтобы не сломить в себе тот внутренний стержень, который дает человеку силу сохранить достоинство и самоуважение. Этого нельзя отнять ни насилием, ни даже угрозой смерти.

– Спасибо, – одновременно сказали они друг другу после короткого молчания, и обе рассмеялись, хотя этот смех нельзя было назвать веселым.

– Знаете, Лили, мужчины считают, что они должны сохранять твердость духа даже тогда, когда в их жизни происходит самое тяжелое. Женщины не такие глупые. Они могут поплакать, моя дорогая.

И Лили заплакала. Она рыдала до тех пор, пока не выплакала всю боль. Она рыдала, уткнувшись лицом в колени Элизабет, а та гладила ее по голове и приговаривала что-то ласковое.

Наконец Лили выпрямилась, осушила слезы и извинилась за мокрое пятно, оставшееся на юбке Элизабет.

– В следующий раз вы должны хорошо подумать, прежде чем предлагать мне поплакать, – сказала она с нервным смешком.

– Невиль это знает? – спросила Элизабет.

– Только основные факты и никаких подробностей, – ответила Лили.

– Хорошая девочка. А теперь будем смотреть в будущее и мечтать, да? Лили, моя дорогая, нам будет весело, весело, весело!

Невиль ждал месяц.

Он пытался вернуться к обычной жизни. В понятие обычной жизни входило возобновление тесных дружеских отношений с сестрой и кузиной.

Отношения с кузиной были натянутыми. Ему не хотелось вводить Лорен в заблуждение и вселять в нее уверенность в то, что его ухаживания возобновятся; она же, в свою очередь, старалась делать вид, что ничего подобного не ждет от него. Гвен была почти откровенно недружелюбна. Как правильно заметила Лорен за обедом накануне отъезда Лили, прошлое уже не вернется.

Однако все ожидали, что Невиль и Лорен поженятся. Соседи, которые приезжали в дом под любым благовидным предлогом и чаще приглашали на обеды к себе, партнеры по картам, любители танцев и пикников были слишком хорошо воспитанными людьми, чтобы говорить об этом открыто, но всяческими намеками и другими окольными путями пытались разузнать побольше.

Не ожидают ли они в ближайшее время возвращения барона Галтона, дедушки мисс Эджворт, пыталась выведать леди Лей.

Мисс Амелии Тейлор хотелось знать, не собирается ли графиня Килбурн вернуться из вдовьего дома в свою прежнюю резиденцию? Она спрашивала об этом якобы потому, что, приехав вместе с сестрой в особняк, может застать там только его светлость, а даже мысль об этом вгоняла ее в краску.

Миссис Каннадайн как-то спросила Невиля, не одиноко ли ему в большом пустом доме, где уже не живут его сестра и кузина?

Оправилась ли его светлость от маленькой неприятности, поинтересовалась миссис Бекфорд, жена викария, тем сочувствующим тоном, которым ее муж читал молитву у постели умирающего. Они с мужем надеются – это сочувствие сопровождалось взглядом, которым смотрят на больного, – что очень скоро все изменится к лучшему.

Не только соседи, но и сама графиня очень скоро заговорила о прежних планах.

– Мне нравилась Лили, Невиль, – сказала она за завтраком спустя неделю

после отъезда Лили. – Что бы я о ней ни думала, но она мне нравилась. Она хорошенькая, и в ней есть шарм. Я была готова оказывать ей протекцию и поддержку до конца моих дней. И я знаю, что ты был без ума от нее и что последняя неделя была для тебя очень тяжелой. Но ты мой сын, я хорошо тебя знаю и волнуюсь за твое будущее.

– Но? – уныло спросил Невиль.

– Но она не твоя жена и не хочет стать ею. Лорен с детства предназначалась тебе в жены. Вы хорошо знаете друг друга, вы искренне симпатизируете друг другу, у вас одинаковый склад ума, вы оба получили хорошее образование. Ей не надо привыкать к роли хозяйки в этом доме. Она внесет стабильность в твою жизнь, а детскую заполнит детьми. Я давно мечтаю о внуках, Невиль. Тебе трудно понять мое горе и разочарование, когда в результате несчастного случая у Гвендолайн случился выкидыш. Но я отклонилась от главной темы. Ты решил жениться на Лорен. Ты был счастлив, приняв это решение! Ты уже стоял у алтаря, ожидая ее. Пусть шумиха последних дней уляжется, соберись с силами и начни все сначала. Так будет лучше для всех.

Невиль взял ее руки в свои.

– Мне искренне жаль, мама, но нет. – Он попытался найти объяснение, которое дошло бы до ее сознания, но понял, что это бесполезно. Он не мог раскрыть свое сердце даже перед матерью. – Нам всем надо подождать некоторое время.

Казалось, что его жизнь в эти дни была сплошным ожиданием. Больше недели он ждал ответа на письмо, которое послал в штаб полка в то самое утро, когда уехала Лили. И вот ответ наконец пришел. Он ожидал, что проблема будет более трудной, если она вообще разрешима. Невиль не стал посылать это письмо по почте, а отправил с камердинером, снабдив устными инструкциями. Камердинер, его бывший денщик, был человеком сильным, замкнутым, служившим Невилю верой и правдой и никогда ни на йоту не отступавшим от его приказов. Ответ дал Невилю возможность хоть что-то делать, не говоря уже о том, что он под благовидным предлогом мог уехать из дома, обстановка в котором начала угнетать его.

Для наведения дальнейших справок он мог бы послать кого-нибудь вместо себя, но предпочел лично поехать в Ливенскорт в Лестершире, куда были отправлены пожитки Томаса Дойла, когда их отослали в Англию. Отец Томаса работал грумом в поместье Ливенскорт.

Его долгое путешествие сопровождалось штормовым ветром и холодом. Невиль был вынужден ехать в закрытой карете, что всегда было для него весьма утомительным. К тому же он не ожидал, что его поездка увенчается успехом. «Но по крайней мере, – думал он, направляясь в бар второразрядной гостиницы, куда на одну ночь занесла его непогода, – по крайней мере я хоть что-то делаю». Ньюбери стал ненавистен: так многое там напоминало ему о Лили. Он даже провел одну ночь в коттедже, лежа на постели, где они лежали с Лили, и его сердце было наполнено такой пустотой, что он не мог заставить себя сдвинуться с места и уйти.

Ливенскорт было небольшим, но на вид процветающим поместьем. Подходя к дому, Невиль с любопытством оглядывался вокруг. Неужели это место, где вырос Дойл? Хозяева были в отъезде, и его встретила удивленная домоправительница. Она, тупо уставившись на него, слушала его объяснения, что он приехал сюда, чтобы поговорить с мистером Дойлом, одним из грумов, сыном которого был покойный сержант Томас Доил из Девяносто пятого полка.

Оказалось, что Генри Дойл вот уже четыре года как покоится в могиле.