Ночь для любви
Шрифт:
Элизабет, как всегда красивая, элегантная, полная достоинства, сияющая от счастья, которое сделало ее гораздо моложе и окрасило румянцем юности ее щеки, с головой ушла в приготовления к свадьбе своей падчерицы и любимого племянника.
И вот в одно морозное солнечное утро декабря Невиль ждал перед алтарем церкви в Ратленде появления своей невесты. Церковь не была заполнена, но там были все люди, сыгравшие важную роль в жизни Невиля и Лили, за исключением Лорен, которая, несмотря на все уговоры, предпочла остаться дома. На передней скамье сидела мать Невиля, а рядом
Джозеф, маркиз Аттингсборо, был шафером Невиля.
В дверях церкви возникло какое-то движение, промелькнуло лицо Гвен, расправлявшей шлейф платья невесты, но самой Лили пока не было видно.
Но вот появился Портфри, безукоризненный в черно-белом с серебром костюме. Под руку с ним шла невеста. Она была в белом платье классического покроя, которое светилось в тусклом свете церковного интерьера, ее короткие светлые кудри были украшены нежными белыми цветами и зелеными листьями.
Вздох восхищения разнесся по церкви.
Но Невиль не видел невесты, одетой с элегантностью и вкусом в дорогое платье. Он видел Лили – Лили в ее вылинявшем голубом ситцевом платье и старом армейском плаще, который оставался велик ей, несмотря на переделку. Лили с босыми ногами, несмотря на декабрьскую стужу, и разметавшимися на ветру волосами, спускавшимися до самой талии.
Его невеста.
Его любовь.
Его жизнь.
Он наблюдал, как она, не спуская с него глаз, идет к нему. И он знал, что в данный момент она не видит своего жениха в малиновом бархатном камзоле с серебряными галунами, в серых бриджах и накрахмаленной белой рубашке. Она видит офицера Девяносто пятого стрелкового полка в запыленном зелено-черном мундире, в грязных сапогах, с короткой прической.
Лили улыбнулась ему, и он почувствовал, что улыбается в ответ. Портфри вложил ее руку в его руку и, отойдя, занял место рядом с Элизабет.
Невиль стоял рядом со своей элегантной невестой, со своей прекрасной Лили.
– Возлюбленные братья и сестры, мы собрались... Невиль сосредоточил внимание на проповеди, которая соединяла их браком в глазах церкви и государства, в то время как проповедь среди холмов центральной Португалии навеки соединила их сердца.
Холодный ветер встретил их, когда они вышли из церкви. Но это был холод великолепного зимнего дня, когда морозец румянит щеки, искрится в глазах, наполняет мускулы энергией.
– О Боже! – смеясь, воскликнула Лили. Расписавшись в церковном регистре и шествуя по проходу, расточая улыбки направо и налево родственникам и друзьям, Лили не заметила, как значительная часть паствы, особенно молодежи, исчезла из церкви. Сейчас ей все стало ясно. По обеим сторонам извилистой тропинки с коробками в руках стояли люди.
– Где, черт возьми, они нарвали в декабре столько живых цветов? – спросил Невиль, не в силах удержаться
– В отцовских оранжереях, – догадалась Лили. – Но это уже не цветы. Это лепестки.
Сотни лепестков. Тысячи. Молодые люди осыпали ими невесту с женихом.
– Ну, – сказал Невиль, отыскивая открытую карету, которая должна была доставить их домой к свадебному завтраку, – нам придется разочаровать их. Мы не прошествуем мимо, делая вид, что получаем удовольствие от того, что они осыпают нас бывшими цветами. Давай побежим.
Он крепко схватил Лили за руку, и они побежали вниз по тропе, в то время как молодежь с приветственными криками осыпала их головы лепестками.
– Вот и убежали, – сказал Невиль, когда они, все еще смеясь, добежали до кареты. Он помог Лили сесть и накинул на ее плечи белый, отороченный мехом плащ.
Лили уютно закуталась в плащ, а Невиль, стоя в карете, помахал рукой своим весело настроенным родственникам. Все они обступили карету. Взрослые не могли сдержать слез, а молодежь шумно веселилась. Лили увидела, что графиня плачет, протянула ей руку и поцеловала, когда та подошла ближе. Она поцеловала Элизабет, у которой тоже глаза были на мокром месте, и обняла отца.
Невиль, продолжая стоять в карете, размахнулся, швырнул горсть монет в сторону большой группы деревенских жителей, пришедших посмотреть на свадьбу. Дети бросились поднимать их.
А когда карета тронулась, Лили и Невиль обнаружили, что за ними тянется хвост из ленточек, бантиков и колокольчиков.
– Можно подумать, – сказал Невиль, усаживаясь рядом с Лили, – что моим кузинам и кузенам просто больше нечего делать.
– У тебя лепесток на носу, – засмеялась Лили, протягивая руку, чтобы снять его. Но Невиль перехватил ее руку и поднес к губам. Лицо его стало серьезным. Лили смотрела в его глаза сияющим взглядом.
– Лили, – сказал он. – Моя жена. Моя графиня.
– Да, – ответила она, погладив его по щеке. Они свернули на дорогу к дому. Церковь, гости и деревенские жители исчезли из виду. – За последние два года в моей жизни было столько перемен, что я не знала, кем мне следует себя считать.
– Я знаю, – сказал он, обнимая ее. – А теперь, Лили, ты нашла себя наконец? Кто ты сейчас, Лили?
– Я Лили Дойл, – ответила она, – и леди Фрэнсис Лилиан Монтегью, и леди Уайатт, графиня Килбурн. Я сочетаю в себе три личности.
– Все это довольно запутанно, – сказал Невиль. Лили посмотрела на него сияющим взглядом и покачала головой.
– Во мне живут все те люди, которыми я была, и весь тот опыт, который я накопила за свою жизнь. Я не собираюсь делать никакого выбора. Я не собираюсь отказываться от одного образа в пользу другого. Но все же я осталась прежней. По натуре я Лили и, насколько мне известно, твоя жена.
– Да, – подтвердил он, целуя ей руку, – ты совершенно точно определила, кто ты есть на самом деле. Ты Лили. Женщина, которую я люблю. Я действительно люблю тебя, Лили.
– Я знаю, – ответила она, положив голову ему на грудь. – Ты любишь меня и поэтому дал мне возможность самой определиться, кто я такая.