Ночь эльфов

Фетжен Жан-Луи

Всеобщее возбуждение захлестнуло палаточный лагерь, словно морской прилив, и никто не смог его избежать. Лео де Гран де Кармелид ходил кругами по своему шатру, словно хищник в клетке. Чувство собственного достоинства повелевало ему сохранять внешнее спокойствие и невозмутимость, но на самом деле он был далек от этого. Если бы дело было только за ним, он бы тут же облачился в доспехи, вскочил на коня и помчался на турнирное поле в сопровождении своего знаменосца, одетого в его цвета, чтобы примкнуть к своим благородным соратникам. Но для него этот день тоже тянулся долго…

Гроза разразилась около полудня, погасив костры, на которых жарились огромные бычьи туши. От грома и вспышек молний лошади обезумели. Конюшие с трудом удерживали их под уздцы, уклоняясь от ударов копыт.

Вооруженные рыцари спешили укрыться в своих палатках, защищая от дождя гребни из бумаги или картона, украшавшие их шлемы. Гребни были самыми разными, от устрашающих до нелепых: в виде сжатого кулака, крыльев, рыбьей головы, башни, женского бюста, солнца или даже пары ягодиц – их владельцы всеми силами старались сделать их позаметнее. Эти хрупкие сооружения разлетались на куски при первых же ударах меча, но все равно было бы немыслимо выйти на поле с покореженным от воды гребнем, на котором растеклась краска. Забравшись в отсыревшие палатки, рыцари наскоро глотали похлебку или жевали недожаренное мясо, что, однако, ничуть не убавляло их боевого настроения.

Затем сквозь черные тучи пробился первый луч солнца, и гроза кончилась так же внезапно, как началась. Палаточный лагерь снова ожил, повсюду слышались крики и смех. Лошади тонко ржали, и от них поднимались облака пара. Влажные от дождя стальные доспехи ослепительно сияли под солнцем.

В последние часы перед выходом на турнирное поле всеми овладели подавленность и раздражение. Страх также проникал в сердца, укрытые прочной броней. Помощникам смотрителя вооружения приходилось то и дело разнимать излишне необузданных противников, готовых выхватить мечи из ножен еще до начала турнира. Ибо уже звучали оскорбительные вызовы и унизительные отказы, когда на знатного сеньора набрасывался какой-нибудь неотесанный мужлан, и порой приходилось нанести серьезное оскорбление, чтобы вызов был принят. Многие участники турнира были уже вооружены и коротали время ожидания, осушая кубки с вином. Королевский помост тем временем заполнялся благородной публикой: знатными сеньорами и прекрасными дамами, тогда как простонародье снова столпилось вокруг турнирного поля. Запоздавшие рыцари бранили и торопили своих оруженосцев, занимавшихся последними приготовлениями и тщательно закреплявшими на них каждую деталь вооружения. Поверх рубашки надевались кожаные латы, чтобы стальные доспехи не натирали тело, на них – кольчуга, поверх штанов и сапог – поножи, на руки – наручии железные перчатки. Самые богатые облачались еще в кирасу и стальные наплечники, другие довольствовались железным подобием воротника, защищающим шею и плечи, а поверх всего надевалась полотняная туника геральдических цветов. Только после этого рыцари выходили из шатров, взбирались на лошадей – сами или с помощью слуг – и в сопровождении свиты, также вооруженной до зубов, направлялись к турнирному полю.

От дождя земля сильно размокла, да и топтанье множества ног сделало свое дело: повсюду была грязь, а, кроме того, дождь грозил вот-вот начаться снова.

Сидя на охапке соломы, покрытой тканью, под тентом, достаточно широким, чтобы вместить всех рыцарей из его лагеря, и невольно думая о том, что меньше чем через час здесь будут лежать изуродованные тела тех, кому не хватило умения или везения, Лео де Гран ждал прибытия Горлуа и королевы. Почти все участники турнира укрылись здесь, чтобы не перепачкаться в грязи до начала всеобщего смотра, и вокруг стоял глухой гул. Тут же кузнец раскладывал свои инструменты – молоты, щипцы и клещи, с помощью которых иногда только и можно было извлечь куски разбитых доспехов, вдавленные в тело. Лекари готовили свои бальзамы и повязки – на все это участники турнира старались не смотреть. Иногда слышался женский смех – какая-нибудь дама повязывала на руку своему герою шарф, словно почетное знамя. Герольды в красно-белых туниках и шапочках с перьями держали под мышками пергаментные свитки, и за несколько мелких монет можно было заказать хвалебную речь в свою честь, которую герольд должен был произнести в момент выхода рыцаря на турнирное поле.

Вся эта назойливая лихорадка и непрекращающаяся бравада действовали Лео на нервы,

но приходилось оставаться на месте и изображать спокойствие, встречая все новых участников и распоряжаясь, чтобы им налили вина. Впрочем, подобная суета была в таких случаях обычным явлением. Как он и надеялся, герцог Белинант де Соргалль пришел под его знамена с изображением льва. Облаченный в тяжелые доспехи, держа в руках шлем с гребнем из перьев, он вполголоса разговаривал со своей женой Хеллед на некотором расстоянии от остальных. Лионесс и его бароны тоже присоединились к лагерю Кармелида, и, хотя герцог Мелодиас не проронил ни слова по поводу вчерашнего инцидента, Лео приятно было думать, что тому не понравилось присутствие на празднике его вора-интенданта и что его сегодняшний выбор лагеря был не случайным. Собралось и множество других знатных графов и баронов, которых буквально распирало от гордости, и мелкой сошки из безвестных дворянчиков – многие были еще так юны, что их кольчуги доходили им до пят. Это был их первый турнир, и им предстояло сражаться пешими, позади всадников. Всего участников турнира было около сорока, не считая ихсолдат, и распорядитель турнира разделил их на восемь групп, которые должны были поочередно сменять друг друга на протяжении всего дня.

Как раз сейчас он подбежал к ним – одежда его была забрызгана грязью, а острый намокший конец шляпы тяжело хлопал на ветру. Лео насмешливо фыркнул, глядя, как он, поскользнувшись, едва не растянулся на мокрой траве, но тут, наконец, возле королевской трибуны раздались звуки труб, и запыхавшийся распорядитель объявил:

– Монсеньор, королева Игрейна и мессир регент прибыли и просят вас присоединиться к ним на время смотра.

– Хорошо, – проворчал Лео де Гран и, обернувшись к герцогу Белинанту, крикнул: – Соргалль! Пока остаешься за меня!

Горлуа и королева со своей свитой разместились под тяжелым пурпурным балдахином, блестящим от дождя. Сейчас сквозь него пробивались лучи солнца, и от этого золотые украшения и богатые наряды присутствующих переливались словно радуга, вызывая откровенное восхищение зажиточных горожан и простонародья, столпившихся вокруг турнирного поля и радостно вопящих, словно опьяненных этим зрелищем.

– Да здравствует королева Игрейна!

– Слава сеньору Горлуа!

– Ура! Ура!

Кармелид с трудом протолкался в первый ряд и занял приготовленное для него место рядом с королевой.

– Приветствую вас, сестра, – сказал он.

Игрейна улыбнулась. Ее лицо было столь очаровательным, что он не сдержался и расцеловал ее в обе щеки, как раньше, когда они оба были детьми, в родовом замке Кароэз.

– Что ж, брат мой, я вижу, вы в хорошем настроении, – сказал Горлуа, наклоняясь к нему и мимоходом проводя рукой по белым рукам Игрейны.

Лео де Гран был слегка задет его тоном – этот старый одноглазый урод, раздутый от чванства, не мог так говорить с ним! Он сделал гримасу, изображающую улыбку, и только сейчас заметил, что регент был не в доспехах, а в роскошном бархатном одеянии, с золотым ободом на голове, инкрустированным серебром, словно дублирующим корону Игрейны.

– Разве вы не будете сражаться? – спросил он.

Горлуа инстинктивно провел руками по бокам, еще болевшим от той взбучки, которую он получил недавно в собственной темнице. Но тут же пришел в себя и сказал с улыбкой, повернувшись к Игрейне, словно призывая ее в свидетели:

– Может быть, позже… Пока мне хватило собственных турниров и баталий… Позвольте же мне немного отдохнуть и покажите нам настоящий бой. Мне не терпится увидеть, как будет выглядеть ваш лев в схватке. Лучше, чем сейчас, я надеюсь. Посмотрите – можно подумать, что он плачет!

С этими словами Горлуа указал на шлем Кармелида, все еще висевший на деревянном шесте, – краска стекала со льва потоками, и он выглядел самым жалким образом. Лео попытался придумать какую-нибудь ответную колкость, но тут подошел распорядитель турнира со своими помощниками и, низко склонившись перед Игрейной, спросил:

– Ваше величество, можем ли мы начинать?

Игрейна склонила голову.

– Сеньор регент, сеньор герцог, вам обоим надлежит избрать своих дам, в честь которых вы будете сражаться.