Ночь герцогини
Шрифт:
– Ни за что на свете.
– Знаете, я с самого начала догадалась, что вы не такой дурак, чтобы упустить ее, – усмехнулась Джемма. – Подождите здесь. Я сейчас приведу ее.
Он сел в кресло и стал ждать.
Ждать пришлось долго.
Женская месть, подумал Джем. Наверное, решила наказать его, заставив томиться в ожидании. А может, ей просто нужно время, чтобы собрать все свое мужество и встретиться с ним лицом к лицу. Как ни странно, он ничуть не сердился. Удивительно было другое – вместо злости он испытывал какое-то странное умиротворение.
И поэтому терпеливо ждал.
Наконец
– Юджиния принимает ванну. К несчастью, она наступила на кучку конского навоза и перепачкалась, – объяснила она.
Джем встал – в женском платье она была очень соблазнительна.
– Я приехал сказать, что люблю тебя.
– Знаю, – кивнула Гарриет и продолжала невозмутимо разглядывать его.
Джем лихорадочно искал, что сказать.
– Мне нравится твое платье, – наконец с трудом выдавил он. Выражение лица у нее было истинно герцогское – вежливо-равнодушное. – Только я не мог представить тебя с такой прической… ну, волосок к волоску, – сконфуженно пробормотал он.
– Сегодня утром я встречалась с судьей Трудером – мы разобрали в суде несколько не совсем обычных дел, – любезно сказала она.
– Понимаю.
– Хотя все административные дела герцогства, разумеется, находятся в юрисдикции государства, – добавила она. Джем украдкой, посматривал на нее – и в который раз, спрашивал себя, как он мог, быть настолько слеп, чтобы с первого взгляда не распознать в ней знатную даму? Одна ее осанка чего стоит! Высоко поднятая голова, прямая спина, надменно расправленные плечи – герцогиня до кончиков ногтей. Эта женщина достойна того, чтобы носить корону. И творить суд и расправу. – Впрочем, ты знаешь.
– Я совсем не это хотел сказать, – запинаясь, пробормотал он.
– Ничего страшного, – все с той же холодной любезностью бросила она, чуть заметно кивнув. – Люди часто говорят совсем не то, когда волнуются.
– Я хотел извиниться перед тобой, – произнес он.
Веки Гарриет слегка затрепетали, и Джем втайне возликовал – выходит, это ее спокойствие напускное и в действительности она тоже волнуется… может быть, даже не меньше его самого!
– Как я понимаю, ты приехал извиниться за те обидные слова, что наговорил мне, когда я рассказала тебе о титуле, который ношу, – продолжала она. – Уверяю тебя, я уже все забыла.
– Зато я помню – помню каждое слово.
– Я постаралась забыть все те ужасные вещи, которые ты сказал, ведь на глупцов не принято обижаться, – тщательно выговаривая каждое слово, отрезала она.
– Ты права, Гарриет. Я действительно глупец. Она вдруг отвернулась.
Он должен ей все рассказать… признаться во всем, в панике подумал Джем. Правда, после этого она имеет полное право указать ему на дверь, но, по крайней мере, он попытается.
– Я умоляю простить меня. Я должен многое рассказать. Даже если ты сочтешь, что я не заслуживаю прощения, все равно – прости.
Он вдруг кинулся ей в ноги и обнял колени.
– Я даже не догадывался, как сильно я люблю тебя, – просто не понимал, как ты дорога мне.
– Встань, пол холодный, – сказала Гарриет. Поднявшись на ноги, он схватил ее руки и поднес их к губам. А потом посмотрел ей в глаза.
– Я был в бешенстве, когда вдруг выяснилось, что ты герцогиня. Это трудно объяснить, но я внезапно почувствовал, что ты ускользаешь от меня. Что стала недоступной. Это было ужасно. И я просто обезумел. Знаешь, о чем я думал тогда?
Гарриет молча покачала головой.
– Что ты не захочешь быть со мной. Господи… я ведь знал, что любой мужчина из тех, кто гостил в моем доме, узнав, что ты женщина, просто сошел бы с ума от вожделения. И каждый из них мог отправиться вслед за тобой в Лондон… ухаживать за тобой… сделать тебе предложение, но только не я. Куда мне… с моей-то репутацией! – Джем скрипнул зубами.
– Ты считал, что я готова выскочить за любого, кому вздумается сделать мне предложение? – Гарриет с интересом разглядывала его, словно какое-то диковинное существо. В ее глазах не было ни гнева, ни обиды – всего лишь бесконечное удивление…
– Я не мог этого вынести, – отрывисто бросил Джем, крепко сжав ее руку, чтобы ей не вздумалось отнять ее.
Гарриет, наконец, удалось выдернуть руку.
Он смотрел на нее – и сейчас любил ее с такой неистовой силой, что все заранее приготовленные им слова внезапно застряли у него в горле. Он силился что-то сказать – и не мог.
– Ты не веришь, что я люблю тебя? – наконец произнес он.
– Вообще-то верю, – бросила она. – Однако мне не верится, что ты действительно хочешь остаться со мной. Со мной, с Гарриет. Я ведь всего лишь унылая, никому не интересная вдова, знаешь ли. В глаза не видела ни одной девицы легкого поведения – разумеется, пока не переступила порог твоего дома, – и хотя поначалу мне было любопытно, однако вскоре выяснилось, что я пока что не готова к тому, чтобы вращаться в подобном обществе постоянно. По натуре я довольно, старомодный человек, Джем. А ты – нет.
– Я всех разогнал. Граций, гостей – всех. Она подняла на него глаза.
– А на этой неделе по моему приказу снесут башню…
Воспользовавшись ее замешательством, он снова завладел ее руками. Осыпая их поцелуями, он пытался выразить словами все то, что сейчас чувствовал.
– Да, я приказал снести башню, можешь спросить Юджинию, она подтвердит.
В первый раз Гарриет ощутила, что в душе ее робко шевельнулась надежда.
– Послушай, Гарриет, я с ума схожу по тебе. Не могу думать ни о чем, кроме тебя. Ты уехала, и я послал к черту игру, поскольку теперь она потеряла для меня всякую ценность. Я перестал ездить верхом. И целыми днями мечтал о тебе.
Притянув Гарриет к себе, он впился в ее губы страстным поцелуем.
– Я больше не могу быть один… я этого не перенесу, – низким хриплым голосом проговорил он. – Не прогоняй меня, Гарриет. Слышишь? Со мной никогда такого не было. Салли и я… нам просто было хорошо вместе. И я никогда не любил ее так, как люблю тебя. Но ведь ты… помилуй Бог, ведь ты герцогиня! А я… моя семья, моя подмоченная репутация – зачем я тебе? Ты хоть представляешь себе, на что идешь?
– Репутация твоя и твоей семьи? Для меня это не имеет значения.