Ночь греха
Шрифт:
По лицу его брата пробежала судорога, словно Райдер медленно превращался в лед.
– Тогда расскажи.
– Я не могу избавить тебя от этого, Райдер, – сказал Джек. – Ты описал хорошенького младенца, который хнычет в пеленках , – не знаю, чтобы обезоружить меня или, может быть, себя. Может быть, просто чтобы напомнить нам обоим о более благополучном, невинном времени. Ты забыл упомянуть о том, что этого младенца подменили эльфы.
– Тигренком?
– Возможно. Эту кошку явно нельзя засунуть обратно в мешок.
– Есть две разновидности кошек, – сказал Райдер с застывшим лицом. – «Кошка с девятью хвостами и котяра со скотного двора»…
– О нет, – тихо отозвался Джек. – Кошка, объединяющая обе разновидности – с выпущенными когтями, стремящаяся к наказанию. Видишь ли, эти слухи, которые ты слышал, без сомнения, содержат долю истины. Если ты ждешь от меня немедленного отрицания всего и вся, я не могу его дать. Надеюсь, ты поймешь, что я отдаю тебе должное, рассказывая об этом первому.
– О чем?
Джек вернулся и сел в свое кресло.
– О том, что твои надежды, хотя ты все же опасался этого, напрасны. Я не просто скомпрометировал эту молодую леди, я бесстыдно воспользовался ситуацией.
Мгновение Райдер сидел в полном молчании, потом стремительно вскочил. Он отошел, громко стуча каблуками по деревянному полу.
– Я не хочу этому верить! Господи, ведь Ги сказал, что она дочь священника!
– Это так. Больше того, она была девственницей и обручена с каким-то богобоязненным диссентером…
Его брат резко обернулся.
– Ты бессовестный мерзавец!
– Да, – согласился Джек.
Кожа Райдера под легким английским загаром смертельно побледнела.
– Я не знаю, что сказать. Должен ли я сбить с ног собственного брата из-за молодой женщины, которую даже в глаза не видел?
Джек встал, смиренно опустив руки.
– Если хочешь. Пожалуй, мне даже самому хочется, чтобы ты это сделал.
– Ты, конечно, хорошо научился манипулировать людьми. – Райдер отступил. – Но я не дам тебе удовлетворения, прибив тебя до смерти, даже если ты этого заслуживаешь.
– Нет, я сам должен себя наказать. Уверяю тебя, я не стану умерять самобичевание. Однако что бы я теперь ни чувствовал по этому поводу, я не могу изменить то, что совершил.
– Боже, – сказал Райдер. – Что же теперь делать? Джек сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
– Ты пытаешься спрятаться от правды.
– Спрятаться? – бросил Райдер.
– Зачем же еще будить воспоминания о кровных узах, более глубоких, чем любовь? Не в первый раз ты боишься того, кем я мог стать, не так ли?
Теперь Райдер полностью овладел собой.
– Если и так, я хотел бы, чтобы мои страхи не оправдались. Мать знает?
– Не думаешь ли ты, что герцогиня сразу же заподозрила это, как только увидела, что я приехал с мисс Марш?
– Так вот почему она сошла вниз одна, чтобы поздороваться с тобой? Она хотела знать в точности, с чем она имеет дело.
С чем? Не это заставило ее отвернуться от меня, не поздоровавшись со мной после стольких лет разлуки. Нет, она хотела знать, с кем она имеет дело, и один-единственный взгляд подтвердил, что оправдались ее худшие опасения. Я больше не тот ребенок, который ходил за тобой по пятам по Уилдсхею. И я не тот человек, который уехал в Индию, оставив рыдающих сестер и мать, окаменевшую от горя. Ей нет никакого дела до мисс Энн Марш и до моего поведения. Ее заботит только то, что она не может больше управлять мной или хотя бы читать мои мысли…
– Она никогда этого не могла! Но может быть, если бы ей больше повезло, эта проклятая трагедия никогда бы не произошла.
Джек повернулся и медленно заходил по комнате, глядя на картины. Ему было так плохо, будто он сам себя ударил, но ради Райдера он должен сдерживаться. У него есть только один выход – говорить правду…
– Я не хочу шокировать твою чувствительность, Райдер, но я уверен, что потеря девственности не такая уж трагедия для женщины.
– Ради Бога! Ты разрушил жизнь этой девушки и перечеркнул все свое будущее.
– Очень может быть, – ответил Джек. – Однако, хотя это мудрое суждение серьезно огорчает меня, это не есть собственно трагедия. Если судно гибнет во время шторма или если глупый человек получает власть над нацией – вот это трагедии. Если бы мир не был таким безумным, женщины с радостью расставались бы со своей девственностью и никогда не сожалели об этом.
– У меня такое ощущение, будто я беседую с совершенно незнакомым человеком, – сказал Райдер. – Ты действительно сильно переменился!
– Я пытался предупредить тебя об этом как можно осторожнее. Опасения матушки справедливы. Я вышел за пределы ее досягаемости и стал чужим. Я не могу жить по вашим правилам либо потихоньку снова подладиться к условностям, связывающим воедино английское общество.
– Но это все еще Англия! Погубить девственность порядочной девушки – это не может пройти бесследно даже для сына герцога.
– Конечно. Верь мне или нет, но это не входило в мои намерения. Но почему порядочная девушка должна выходить замуж в неведении и страхе – и часто по причинам, которые не имеют ничего общего с любовью или желанием, – в то время как все те девушки, которым порядочность не по карману, должны торговать своим телом за цену, которую им предложат?
– Я совершенно тебя не понимаю, – сказал Райдер. – Ты не сожалеешь ни о чем?
– Я не могу избавить тебя от огорчений, вызванных этим спором. Среди прочего я сожалею и об этом.
Райдер устало опустился в свое кресло.
– Она – какая-то твоя давняя связь? Ты в нее влюблен? Джек закрыл глаза и сглотнул. Он не любит Энн. Он любит своего брата. И обоим он причиняет только страдания.
– Я только что познакомился с ней.
– Тогда это было неконтролируемое вожделение? Что? Я в полной растерянности, Джек. Ги говорит, что эта девушка – маленькая скромная мышка, что по виду она не может держать свечку для служанки в трактире…