Ночь грома

Хантер Стивен

Слово «кома» никак не ассоциировалось с состоянием Ники. Девушка выглядела здоровой и полной жизненных сил, просто спящей. Надежды были самые благоприятные. Врачи сообщили, что все жизненно важные органы работают нормально, что больная шевелится, демонстрируя активность головного мозга, и реагирует на голоса матери и сестры. Все указывало на то, что она придет в себя в ближайшие дни, а может быть, даже часы.

— Она настоящий ангел, — сказал Боб, прижимая Мико к груди.

— Папочка, а может быть, Ники проснется сегодня.

— Очень надеюсь на это, малыш. Надеюсь и молюсь. Вы с мамой останетесь

здесь и будете следить за ней.

— Да, и ее будут охранять люди Пинкертона, чтобы никто не смог сделать Ники ничего плохого.

— Да, дорогая, это замечательные парни.

Боб опустил девочку на пол.

— А теперь нам с мамой нужно поговорить. Побудь пока здесь, малышка, ладно?

— Ладно, папочка.

Боб и Джули молча прошли по коридору к комнате для посетителей, безликому помещению, где купили в автомате отвратительный кофе в пластиковых стаканчиках и уселись за безликий стол.

Боб начал со следующего:

— Я убедился, что случившееся с Ники никак не связано с чем-то таким, что я совершил много лет назад, когда частенько бывал в отлучке, занимаясь разными делами. Похоже, она случайно наткнулась на какой-то план — не знаю, на какой именно. Но где-то в округе Джонсон группа очень плохих ребят замыслила что-то такое же плохое, и Ники что-то об этом разузнала, занимаясь своим расследованием, готовя материал о распространении метамфетамина в округе. Поэтому ее решили устранить. Но она тут ни при чем; она молодая женщина, полная жизненных сил, которой не посчастливилось столкнуться с чем-то неприглядным. Вполне возможно, Ники даже сама не знала, что это такое, однако она была близка к разгадке и потому представляла опасность. Теперь и мне тоже известен этот ключ, и за мной также началась охота.

Он подробно рассказал о том, что с ним произошло, по порядку, шаг за шагом, включая и загадочное упоминание о Марке 2:11.

Когда Боб сказал жене, что вчера вечером убил двоих человек, та и глазом не моргнула. Джули изменилась. Сейчас речь шла о ее дочери; сейчас оказался задет ее материнский инстинкт, в ней пробудилась ярость, и она поняла, что никто — никто! — не имеет права делать больно ее ребенку.

— А ты не можешь обратиться в полицию? — выслушав рассказ мужа, спросила Джули. — По-моему, это самое мудрое решение.

— Понимаешь, я не могу точно сказать, каким боком тут замешана полиция. Вроде бы с этой Тельмой Филдинг все в порядке, но вот шериф, самодовольный сукин сын, определенно метит куда повыше. Обожает внимание к собственной персоне, постоянно бахвалится своим участием в войне. Но главная проблема заключается в том, что все уверены: это дело рук какого-то одурманенного подростка, искавшего приключений. Ничего другого полиция не видит, ничего другого она не желает видеть, все крутится только вокруг этого. Тельма уверена, что со дня на день какой-нибудь из ее стукачей заложит этого лихача, а до тех пор у нее своих забот хватает. Если я обращусь в полицию, мне первым делом придется преодолевать некую ведомственную инерцию. Затем я должен буду объяснить, почему скрылся после перестрелки, рассказать о своих подозрениях, но мозги у полиции пока что не будут настроены на усвоение всего этого. Информации слишком много, она нахлынула слишком стремительно и противоречит тому, как полиция привыкла заниматься своим делом. Это похоже на то, как в морской пехоте относились к снайперам. Никто попросту не знал, что с ними делать. Понадобилась война, чтобы переменить такое отношение.

— А что насчет ФБР? Ты можешь связаться с Ником Мемфисом? Он бросит все дела, чтобы тебе помочь. По крайней мере, он может поднять тебе на помощь все ресурсы Бюро, и информация потечет с большей скоростью.

— Гм, — задумчиво произнес Боб, — а ты точно никогда прежде не занималась ничем подобным? Отличная мысль. Нет, мне это даже в голову не приходило, потому что я так застрял в своей собственной драме, черт побери, что потерял способность здраво рассуждать. Да, я первым делом обязательно позвоню Нику и посмотрю, что он сможет мне дать.

— Боб, а ты справишься? Ты ведь постарел. Теперь ты уже не такой быстрый, и твои руки и мысли шевелятся медленнее, чем прежде. Как знать, быть может, на этот раз твоему везению пришел конец. И дело кончится тем, что в тебя всадит пулю двадцать второго калибра какой-нибудь юнец, понятия не имеющий, что он только что убил Ахилла.

— Везению моему может прийти конец, это точно. И меня нисколько не радует, что за мной снова охотятся, что я снова вынужден браться за оружие. Но это пришло, и я тебе говорю: я сделаю все, что нужно. Мне нужно, чтобы ты меня поддержала.

— Однако, похоже, после Японии у тебя появились сомнения, даже страхи. От меня ничего не укрылось. Сколько раз ночью, уверенный, что я сплю, ты просыпался с криком, весь в поту! В такой игре не может быть места сомнениям. Ты сам это постоянно повторял.

— Если бы я работал на какое-нибудь правительственное ведомство, у меня, возможно, возникли бы какие-то сомнения, и, возможно, эти сомнения стоили бы мне жизни. Но я работаю на свою дочь. Так что ни о каких сомнениях не может быть и речи. Их нет, они рассеялись. Никаких сомнений больше нет, и вчера это был тот самый старина Боб Ли с револьвером в руке, стреляющий на поражение, уверенный в своих действиях. Мне нужно только одно: чтобы ты меня поддержала.

— Можешь на меня положиться. — Открыв сумочку, Джули достала ключи от машины с эмблемой агентства проката «Херц» на брелоке. — Это синий «призм», номер штата Теннесси «ЛКД 109–953». Я оставила его на четвертом этаже, там машин поменьше, но не на крыше, где тебя могли бы заметить из конторы. Подъедешь к нему вплотную, багажник к багажнику. Внутри кое-какое добро. Я зашла в магазин к мистеру Мичему и спросила, какую винтовку он посоветует для самообороны в сельском доме. Он был очень любезен. В самолете у меня не было никаких проблем. Запертый на замок футляр, оружие задекларировано, девушка на регистрации даже не заглянула внутрь. Пистолет я захватила твой, тот, что был спрятан под матрацем. Я купила патроны для него и для винтовки и еще несколько запасных обойм. Все это в багажнике. Всю прошлую ночь я снаряжала магазины. Винтовочный должен вмещать тридцать патронов, но мне удалось вставить только двадцать восемь.

— Двадцать восемь — это в самый раз, — сказал Боб. — Так даже лучше. Меньше нагрузка на пружину. Больше надежность.

— А с пистолетными обоймами я справилась. Их десять, по десять патронов в каждой.

— Спасибо, — сказал Боб. — А теперь мне пора идти. Думаю, я вернусь в Маунтин-Сити. Надо показать этим подонкам, что я никуда не смылся. Пусть знают, что их ждет смертельная схватка, и если они испугаются, может быть, они совершат какую-нибудь ошибку.

— Найди тех, кто пытался убить нашу дочь, — сказала на прощание Джули. — Найди и разберись с ними.