Ночь кровавых видеофильмов

Коллектив авторов

Граф не перебивал. И не торопил. Лицо каменное. Политик.

— К счастью, — продолжал Сергей с доброй улыбкой, — мой друг эрл Стевнир, который не раз бывал на здешних землях, — Сергей кивнул на Стевнира и улыбнулся чуть шире…

Граф бросил взгляд на Стевнира, и усики все-таки дернулись. Помнит, помнит его сиятельство, как едва не угодил в яму с крысами.

— Эрл Стевнир любезно просветил меня и успокоил, — продолжал Сергей. — Он сообщил, что сей Гебхард — всего лишь самозванец, властвующий на здешних землях лишь попущением его величества Карла. Следовательно, выданная им грамота стоит не больше

пергамента, на котором написана. Но теперь и это не имеет значения. Принцепс Нейстрийский Роберт подтвердил, что готов взять под свою руку баронство Дамье э Шапель, а эрл Стевнир уже принял оммаж баронессы Дамье от имени своего сеньора. И повелел ей управлять баронством до совершеннолетия сына. Не думаю, что теперь кто-нибудь… — Сергей многозначительно посмотрел на графа и сделал соответствующую паузу, — … кто-нибудь рискнет посягнуть на эти земли. И ты, твоя светлость, можешь более не беспокоиться о безопасности своего юного родича и посвятить свое внимание делам герцогства Лотарингия.

Что, господин граф, не нравится? Аж пальцы побелели, так подлокотники кресла стиснул. Ну да, обидно. Мало того что баронство увели, так еще и в пренебрежении родством обвинили.

Но лицо держит. Профессионал. И тему тут же сменил.

— Барон Айзенх… Вы привезли его с собой? — хрипло поинтересовался граф.

— Пергамент? Да, разумеется. Показалось: сей документ будет тебе любопытен, твое сиятельство.

— Нет, не документ, барона Айзенха!

Сергей сделал паузу, потом демонстративно вздохнул.

— Увы! Не знал, что твое сиятельство захочет взглянуть на ничтожество.

— Ты его отпустил?!

— Как можно? — Сергей изобразил удивление. — Он разбойник, и я обошелся с ним так, как всегда обходятся с разбойниками на моей земле! — Сергей гордо задрал подбородок.

— И как же это? — подала голос графиня Эрсинда.

— Разбойников вешают, сеньора.

— Как? Как можно вешать благородного барона? — возмущенно воскликнул Ренье.

— Да как обычно, твое сиятельство. За шею. Она ведь имеется у каждого человека, твое сиятельство. Но поскольку, как верно замечено, он был не крестьянином, а бароном, я оказал ему честь: повесил негодяя на воротах его собственного замка. А еще внял его последней просьбе.

— Какой? — снова влезла любопытная графиня.

— Он просил не вешать его за… — еще одна пауза, — … шею. Мол, у вас, в Лотарингии, шевалье за шею не вешают. Как по мне — довольно странный обычай. Как я уже сказал, шея имеется у каждого человека. И на любую можно накинуть петлю.

Длинная Шея проглотил уже готовые вырваться слова негодования. Попытался сообразить, что это: пустая болтовня юнца, который никогда не слышал мерзкого прозвища графа, или прямая угроза представителя короля?

— Что именно ты с ним сделал? — процедил граф.

— Разве я не сказал? — Сергей изобразил удивление. — Прошу меня простить. Я повесил его за ноги. Да, это заняло немного больше времени, но что поделаешь. Последняя воля… Не исполнить ее было бы несправедливо.

— Ты повесил за ноги, как бродягу, человека старинной благородной крови? Его прадед был рыцарем самого Карла Великого! Что же это за земля, где благородных казнят так же, как чернь? — Граф все-таки отыскал подходящие слова. Вернее, ему так показалось.

—

Северяне называют нашу землю Страной Городов, — ответил Сергей. — И через наши земли пролегает наиболее удобный путь в Восточную империю римлян. И далее, в страны муслим. Так что бывают у нас самые разные люди. И поверь, твоя светлость, разницу между благородной и презренной кровью мы знаем очень хорошо. Могу тебя заверить: благородный человек не стал бы воевать с вдовой и младенцем, чей муж и отец погиб, сражаясь за своего сеньора. Добавлю лишь, что, когда этого разбойника вешали, я был неподалеку и слышал, как он визжит. Как свинья, которую режут. Не сомневайся, твоя светлость, Айзенх был ничтожеством. Думаю, его мать согрешила с конюхом… Или с псарем. — Сергей ухмыльнулся. — Думаю, я совершил благое дело. Избавил старинный род потомков прославленного воина от паршивой овцы.

— Выказать слабость перед лицом неминуемой гибели — простительно, — заметила графиня.

— Позволь с тобой не согласиться, прекрасная сеньора. Именно перед лицом смерти истинное благородство и является. Если бы враги пленили тебя, или меня, или его, — кивок на Стевнира, — стали бы мы умолять? Те, у кого благородство в крови, не унизятся перед победителем. Они примут свою участь, любую участь, с достоинством.

Графиня благосклонно кивала. Какой пожилой даме не понравится, когда ее назовет прекрасной этакий юнец?

— Когда мы, люди Севера, — еще один кивок на Стевнира, — видим истинное благородство, то мы сажаем такого человека за свой стол и обращаемся с ним как с равным. Ведь мы знаем, что слово такого человека — не свинячье хрюканье. И он непременно заплатит за свою свободу, дав нам обоим возможность снова сойтись с ним в битве.

«… И снова содрать с него выкуп», — мысленно продолжил Сергей. Но вслух добавил:

— Кстати, вот документ, о котором я говорил.

Сергей достал пергамент с лицензией на захват баронства Дамье.

Граф кивнул, метнувшийся кабанчиком придворный цапнул документ и доставил сеньору. Тот ознакомился и посмурнел. Все обстояло именно так, как сообщил Сергей.

Но печалился его светлость недолго. Вспомнил, что в его замке прямо сейчас находится посольство французского короля. Следовательно, если он поведет себя правильно, то бодаться в одиночку с Гебхартом и его патронами из Восточно-Франкского королевства [38] , может, и не придется.

И немедленно поинтересовался у Стевнира, известно ли тому содержание документа.

38

Современная Германия.

— Мне его прочли, — с невозмутимым видом сообщил Стевнир.

— Это хорошо, и каковы твои мысли о том, что нам следует делать? — произнес Длинная Шея, выделив тоном слово «нам».

— Нам? — Стевнир нахмурился…

А потом, после короткого раздумья, морщины на его челе разгладились, а лицо тоже обрело выражение просветления.

— Я думаю, нам следует поужинать! — решительно заявил глава французской делегации.

Глава сороковая

Последняя ночь на земле франков