Ночь на троих
Шрифт:
Боже. Мне уже нужно снова планировать и срочно сбегать отсюда. Или еще нет? Он жестокий на ринге? Если да, то переносится ли эта жестокость в жизнь?
— Я просто спросила. Мне интересно, с кем судьба под одну крышу закинула, — пожимаю плечами, надеясь, что не трясусь слишком сильно.
— Мы друзья, — отвечает Демьян. Он все-таки более сговорчивый. Долгим путем удалось это выяснить. — Дружим с самого детства. Считай, как братья.
— Ты старше, да? — спрашиваю, потому что мысль резко мелькает в голове. Он не выглядит старше внешне, но это ощущается в разговоре. Хотя не думаю,
— Заметила, потому что я умнее?
Не назвала бы умным человеком того, кто бросает своего друга выходить на ринг раз в месяц.
Не произношу вслух, конечно. От греха подальше.
Киваю с полуулыбкой. Вроде бы я с ним согласна. На деле же просто выбираю тактику молчания, чтобы разговорить собеседников.
— Мне двадцать три. Ему двадцать один, — говорит Демьян.
— А тебе-то сколько, хулиганка? — снова включается Дан.
— Мне девятнадцать.
— Ну вот и познакомились. А надо было всего цапнуть меня ножом, полапать за торс, пару раз поспорить и вуаля!
— Вы и сами-то не торопились что-либо рассказывать! — перекидываю ответственность, потому что а чего это он вообще, а?
— Так ты не спрашивала, — пожимает плечами Дан.
Он сегодня какой-то другой, не пойму, из-за чего. То ли немного привык ко мне, то ли из-за его состояния. Ему же, наверное, очень больно… Я даже представить не могу насколько. Однажды я стукнулась рукой об мольберт. Набила себе синяк. Я три дня страдала от боли, а тут… Ужас.
— Тебе, может, чем-то помочь? Может дать мазь? Или… не знаю… — говорю несмело. У меня это от мамы. С самого детства мне всегда всех нужно было пожалеть, иначе сердце не на месте. Я так таскала домой несчастных собачек, кошечек, птиц! Мама с ума сходила, а мне всех жалко. Надо было вылечить, а потом отпускать. Так и тут. Не могу смотреть!
— Не жалей его, – рычит на меня Демьян. Я даже теряюсь! Он сегодня тоже другой. Сговорчивый, да, но далеко не белый и пушистый, каким казался вначале. — Сам виноват.
— Не будь таким противным! — рычу в ответ. Чего это он мне указывает, в конце концов? Мы знакомы второй день! — Если ты спокойно смотришь на то, как твоему другу больно, то я — нет!
— А хулиганка с большим сердцем? — улыбается Данияр. Губа снова кровит.
— У меня оно хотя бы есть.
Лезу в морозилку под непробиваемым взглядом Демьяна. Достаю пару кубиков льда, подхожу к Данияру. Ну невыносимо! Хоть немного отек снять нужно. Ну куда это годится-то, а?
Прислоняю кубик льда к разбитой брови. Там большое рассечение, от него отек. Я почти уверена, что это стоило бы зашить, но… Вряд ли мое мнение тут учитывается, конечно. Поэтому я просто аккуратно вожу кубиком льда, банально снижая боль. Это единственное, чем могу помочь.
— О-о-ох… — стонет Данияр низким хриплым голосом. Меня даже почему-то мурашками окатывает от этого. Таких… таких стонов я не слышала еще. Это звучит, ну… красиво и сексуально, скрывать я не буду. Я даже немного теряюсь от неожиданности. Неловко замираю с этим кубиком льда.
— Хватит, — говорит Демьян, — За что ты его жалеешь? Он пропустил удары по своей вине!
— Это не значит, что он не заслуживает жалости
А потом… Он, видимо, так вдохновляется тем, что я решила ему помочь, что хватает меня за талию и дергает на себя, усаживая меня к себе на колени! Боже! А он такой большой и сильный, что возможности вырваться у меня, конечно, нет!
И сижу, как дурочка, у него на коленях. Ещё этот кусочек льда, который уже тает и противно стекает по предплечью.
— Дан!
— Ты чего? — шепчу ему. Меня всё еще пугает все происходящее, что логично, и к таким поворотам судьбы я вообще не была готова. Ну что за мужчины, а?! Им от чистого сердца помочь хочешь, а они…
— Так удобнее будет, — говорит он с ухмылкой. — А то спина устанет стоять надо мной. Ты продолжай, я сижу смирно.
В его голосе столько лукавства, словно ему четырнадцать и он впервые в жизни усадил девчонку на свои колени.
И я пытаюсь собраться и принять правила игры, потому что понимаю, что он не отпустит и встать я не встану, пока он не решит, что пора. И он такой огромный! Я себя чувствую ну просто Дюймовочкой! Последний раз я сидела на коленях у такого большого мужчины, когда мне было пять лет. Мы были в торговом центре перед Новым годом, и там о-о-очень большой мужчина был в костюме Деда Мороза. Дети садились к нему на колени, рассказывали стих, а потом получали за это сладости. И я тогда думала, что стала еще меньше рядом с ним! И сейчас думаю точно так же.
И от воспоминания и ассоциации мне становится так искренне весело, что я хихикаю вслух. Не могу себя контролировать.
— Чего смеешься? — спрашивает Дан.
— Я.. Я просто вспомнила, как маленькая точно так же, как сейчас, сидела на коленях у Деда Мороза. Он был тоже огромный, а мне казалось, что я стала еще меньше. Ты, в общем-то, как Дед Мороз. Мда.
— Дед Мороз? — посмеивается он. Прислоняю второй кусочек льда к губе Дана. Он шипит, ему больно… А потом берет мою руку за запястье, отводит в сторону и говорит: — Ну, загадывай тогда желание. Любое исполню.
— Любое? — хихикаю. Принимаю правила игры. Что ж, загадать я могу! — Хочу новые краски для рисования. Масляные. Организуешь? Стоят, блин, как крыло самолета!
— Легко, — говорит он, и улыбка спадает с моего лица. Мы… мы же ведь просто шутили, да?
Глава 6. Кира
Я дико опаздываю! Пара начинается через тридцать минут, а я только-только открыла глаза, потому что благополучно отключила все будильники и продолжала спать. Так сладко, словно мне вообще никуда не надо!
Во всём виноваты мои соседи! Вкусно накормили меня на ночь, потом заставили стресс испытать… То перепалками своими, то… эм… как это назвать-то? Флиртом? Не знаю, флиртовал ли Дан со мной на самом деле, но пусть будет так.
В итоге я не могла уснуть полночи! Снова! Искала квартиру, чтобы было где спать, а заснуть здесь так и не получилось. Вот что за напасть-то, а?
Снова, как ужаленная в одно место, пытаюсь собраться в максимально короткие сроки, хотя я уже опоздала. Тут к бабке не ходи.