Ночь накануне
Шрифт:
– Тебе и не нужно. Это видно по твоим глазам. Знаешь, тебя следовало назвать Фома. Фома неверующий, – она сделала большой глоток и почувствовала, что начинает раздражаться. Почему так важно, что он думает? Только потому, что он ее психиатр… нет, не только. Она нуждалась в нем не только как в психологе, но и как в мужчине, человеке, которому она могла бы доверить свои секреты, в друге… в любовнике?
– чтобы он хоть немного верил ей. Несмотря на то, что они встретились из-за ее психического расстройства.
– Ты должна посмотреть на все это моими глазами, - неторопливо произнес он. – Насколько мне известно, никто кроме тебя не общается с Келли.
– Неправда. Келли в некоторой
– Кто-нибудь еще из вашей семьи разговаривал с Келли после несчастного случая?
– Нет, но… О, ради Бога, зачем мне придумывать себе воображаемую сестру? То есть, она же реальна. Посмотри официальные записи о рождении.
– Меня беспокоит не ее рождение, - возразил он. – А ее смерть.
– Предполагаемая смерть. Предполагаемая. Она жива. Знаешь, я буду настаивать на том, чтобы она встретилась с тобой. Когда она перезвонит, ты сможешь поговорить с ней, и если это будет недостаточно убедительно, мы поедем к ней домой.
– А где она живет?
– За городом, на Сорго-роуд… Кажется, где-то в кабинете у меня есть ее адрес, но почту ей туда не приносят, она забирает ее на почтамте – полагаю, это все ее заморочки насчет тайной жизни. Она живет в маленьком странном домишке по ту сторону реки от Оук Хилл. Разве не ирония судьбы? Келли никогда не заходит в поместье, но с того места у реки, где расположен ее дом, она может видеть, что там происходит. Не думаю, что моя семья вообще в курсе, что там есть этот домик.
– Почему?
– Ну, может быть, мой отец или его отец знали о нем, и, возможно, мои братья его видели, так как обычно рыбачат в тех местах, но он очень хорошо скрыт за деревьями. Никто даже не подозревает, что Келли живет там, – она допила свой коктейль. – Как раз за это она и любит этот домик.
– Тебе не кажется это странным?
– Многие вещи, касающиеся моей семьи, кажутся мне странными, - сказала она, и ее охватила тоска по всем тем, кого она потеряла за последнее время. От этой тоски ей стало так холодно, что никакое количество алкоголя не могло согреть ее, а боль была настолько сильной, что она не знала, сможет ли когда-нибудь преодолеть ее. И за всем этим было что-то еще, еле уловимый незатихающий страх, что она как-то связана с происходящим, что, как подозревают полицейские, она могла причинить боль и страдания тем, кого любила. Была ли она в доме Джоша той ночью? И что же? Вернулась с ведром крови? Не был ли он прав, обвиняя ее в небрежностипо отношению к своему ребенку? Матерь Божья, нет… Она вздрогнула. Не поднималась ли она в спальню матери в тот вечер, когда та заболела, и не подменяла ли таблетки нитроглицерина на плацебо [4], пока никто не видел? А когда это покушение на жизнь Бернеды не удалось, не она ли пробралась в больницу, чтобы закончить работу? Видения, возникшие перед ее глазами, были нечеткими, навязчивыми и, о, такими ужасными, что ее затрясло, хотя она и не осознавала этого. Не становилась ли она убийцей в те периоды своей жизни, которые не могла вспомнить? Подобно доктору Джекилу и мистеру Хайду? Нет… пожалуйста… нет.
– Кейтлин?
Голос Адама привел ее в чувство. Вернул в комнату с увядающими цветами и знакомыми обоями, с остывшей решеткой на мраморном камине и пианино, на полированной поверхности которого стояла фотография Джейми. К мужчине, встревоженно смотрящему на нее.
– Ты в порядке?
Она кивнула, но, должно быть, не поверив, он притянул ее к себе, крепко обнял. Они полулежали на диване, тесно прижавшись, она поверх него.
– Все наладится.
Он легко поцеловал ее в лоб, и женщина почувствовала, что тает. Его руки были сильными. Положив голову ему на грудь, она услышала ровное, успокаивающее биение его сердца, почувствовала слабый запах какого-то лосьона после бритья.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– О, ну конечно, - поддразнила она.
– Поверь мне, – он поцеловал ее в макушку. – Некоторые вещи нужно просто принимать на веру.
Она усмехнулась, понимая ироничность ситуации.
– Красиво говоришь.Ты даже не веришь мне, когда я рассказываю о сестре.
– Я пытаюсь, - сказал он, и ей захотелось поверить ему. Повернув голову, чтобы посмотреть ему в глаза, Кейтлин не смогла не коснуться его губ своими. Она почувствовала вкус виски, вина и мужчины. Застонав и закрыв глаза, Адам впился поцелуем в ее рот, его руки запутались в ее волосах.
Не делай этого, Кейтлин, включи мозги.
Но она проигнорировала противный голосок, звучащий у нее в голове, не устояв перед жаждой почувствовать мужское прикосновение, быть желанной. Ее рот приоткрылся, и язык Адама скользнул внутрь, лаская верхнее небо, в то время как он крепко прижимал ее к своему телу. Ее грудь покалывало, кожа пылала. Тесно прижатая к нему в месте соединения ног, сквозь одежду она почувствовала его эрекцию, становившуюся все сильнее, по мере того как их поцелуй делался более глубоким. Он нашел застежку на ее платье, и Кейтлин без возражений позволила расстегнуть молнию и обнажить спину. Его пальцы легко двинулись вниз вдоль позвоночника, скользнули между ягодиц.
Ее сердце забилось в два раза быстрее, она ощутила, как глубоко внутри возникло едва уловимое чувство, жаждущее и требующее большего.
– Кейтлин, - произнес он, его голос был низким и хриплым, лоб покрылся мелкими бисеринками пота. – Мы не должны.
– Знаю, – но она не поверила ему и поцеловала в уголок рта.
– У нас могут быть проблемы.
– Только если мы допустим это, - прошептала она, снова целуя его. Она чувствовала его жар, его желание, так похожие на ее собственные, пульсировавшие в сгустившемся между ними воздухе, в их крови. Он окончательно сдался, когда она прижалась к нему, и ее длинное платье задралось.
– Боже, помоги мне, - выдавил он, когда взявшись за подол ее платья и потянув его вверх, коснулся кончиками пальцев ее бедер. Его желание было очевидным. Пока Адам раздевал их, Кейтлин, целуя его губы, глаза и нос, растворялась в его запахе и вкусе. Мужчина торопливо стянул с нее платье через голову, расстегнул лифчик, и скинул с себя рубашку и брюки. Не было больше ни возражений, ни беспокойства о соблюдении правил. Срывая с нее трусики и лифчик, он целовал ее так, словно вообще не собирался останавливаться. От нетерпения сердце Кейтлин выскакивало из груди, кровь шумела в ушах. Заставив ее сесть на себя верхом, он, приподнимая свои бедра, врывался в нее снизу. Лаская ее грудь, Адам предъявлял на Кейтлин свои права, пока она охватывала его широко расставленными ногами.
Во время их долгого, крепкого поцелуя его глаза были закрыты. Воздух между ними уплотнился, а жар, излучаемый их телами, казалось, можно было потрогать руками. Ее пульс участился, дыхание стало прерывистым. Женщина почувствовала, как темные волны возбуждения захлестнули ее.
Они двигались все быстрее и быстрее.Комната кружилась перед глазами бешено… стремительно. Ее соски набухли и затвердели от его прикосновений, а когда он нагнулся и взял один из них в рот, она закричала. Ее дыхание было быстрым и поверхностным, мысли путались. Казалось, что воздух вокруг них искрился. Закрыв глаза, она чувствовала, как внутри нарастает желание, всепоглощающее, доставляющее наслаждение. Он знал, где прикоснуться к ней, знал, как…