Ночь оборотней
Шрифт:
Она нежно поцеловала его в губы, и этот поцелуй доставил ему гораздо больше удовольствия, чем все утехи ночи в Кормилии. Она между тем продолжала:
— Глупый, да знаешь ли ты, как я рыдала в прошлом году, узнав, что твоя рана не позволяет тебе принять приглашение моего отца?
Он прижал ее покрепче к себе, уже строя сотни тысяч всевозможных планов на будущее. Оставшееся время вахты пролетело мгновенно, как, впрочем, всегда оно летит для влюбленного, вновь обретшего утраченную любовь. Если тощая фигура Баламунга и стояла мрачным осколком скалы между
Элис боролась со сном до тех пор, пока не взошла Мэт и не присоединила свой свет к сиянию Эллеб, чей почти круглый диск висел высоко на юге. Он наблюдал за тем, как ее черты разглаживает дремота, потом тихонько пожелал ей доброй ночи и поцеловал в лоб. Она улыбнулась и слегка шевельнулась во сне.
Когда Джерин рассказал Вэну об их ночном разговоре, тот хлопнул его по спине и спросил:
— Чего ж ты так долго тянул?
Лис заворчал, чуть раздраженный столь приземленной реакцией друга. Но тут он вспомнил еще кое-что.
— Завтра утром нам надо выехать на рассвете.
— Что? Почему? — Вэн не верил своим ушам.
— На то есть причины.
— Должно быть, они очень веские, если такой лежебока, как ты, собирается двинуться в путь в такую рань. Хорошо, капитан, на рассвете так на рассвете.
Они поднялись на последний холм как раз, когда солнце появилось из-за горизонта. Его лучи осветили Великое Внутриземное море, от чего водная гладь сделалась похожей на пылающий ковер и слепила глаза. Корабли на ней казались крошечными черными пятнышками. Среди них выделялись торговые суда с большими развевающимися на свежем утреннем ветерке парусами и надменные галеры, шагавшие, словно гигантские пауки, по волнам на тонких ножках раскинутых весел.
Элис, никогда не видевшая моря, закричала от удивления и восторга и крепко сжала руку Джерина. Тот горделиво улыбался, так, будто сам создал всю эту красоту. Вэн тоже одобрительно кивнул.
— Очень миленько, капитан, очень миленько, — сказал он.
— Если это все, что ты можешь сказать, значит, ты сказал бы то же самое, если бы сама Фаррис предложила тебе разделить с ней ложе.
— Это ваша богиня любви и прочей хрени?
Джерин кивнул, и Вэн продолжил:
— Знаешь что, Лис, это напомнило мне об одной истории…
— Которую ты расскажешь как-нибудь в другой раз, — твердо заявил Джерин.
Прямо впереди, на уступе горы, выдвинутом в море, лежала столица Элабона. И все внимание Джерина было теперь приковано только к ней.
Как он знал из истории, тысячу лет назад там находилась лишь окруженная хуторами деревушка. Затем ситонийцы пришли сюда, на запад, по морю, и юный город, ставший теперь центром торговли ситонийцев с народом, который они считали диким, обрел свою первую стену. Его обитатели многому научились у ситонийцев. Мало-помалу город разрастался на плодородной западной равнине, привлекая к себе все больше людей и ресурсов. Вскоре он поглотил и ситонийские колонии на западном берегу Великого Внутриземного моря.
Ситонийцы так и не смогли прийти на выручку своим колониям, поскольку сама Ситония, распавшаяся на два враждующих лагеря под началом двух крупнейших городов-государств, Сихноса и Кортиса, сама окунулась в кровавую гражданскую войну, длившуюся целых сто лет. А Элабон тем временем продолжал расти. Не успел Кортис уничтожить соперника, как ему пришлось встретиться лицом к лицу с армией Карлана Защитника Мира, чей триумф завершил эру Элабонского союза и дал начало империи Элабон. Огромная мраморная статуя Карлана, в десять раз превышающая человеческий рост, смотрела теперь с берега на восток, откуда в свое время приплыли ситонийцы. Ее силуэт отчетливо выделялся на фоне сверкающей морской глади.
Неподалеку от памятника находился императорский дворец. Его шпиль из хрусталя и мрамора, по форме напоминавший перевернутую сосульку, блестел на солнце. На верхушке шпиля всегда горел огонь, служивший маяком для кораблей, бороздивших воды Внутриземного моря. Дворец окружали обширные, аккуратно подстриженные сады, в результате чего он и сам казался неким причудливым цветком с широко раскинутыми лепестками.
Близ дворца располагались жилища знатных вельмож. Их дворцы были гораздо менее внушительными, чем резиденция императора, но при этом каждый из них выглядел намного роскошнее, чем любое строение к северу от громад Керс.
Однако истинным сердцем столицы империи Джерин считал не район, где помещалась имперская знать, а весь остальной Элабон. Где жили люди самых разных рас и племен. Где жизнь, словно вода в котле, поставленном на огонь, была кипучей, бурлящей. Пословица гласила, что в этом Элабоне можно купить все, включая того парня, который тебе его продал.
Лис мог бы часами любоваться открывшимся видом, но тут у него за спиной раздался низкий и грубый голос:
— Эй ты, сукин сын, шевелись! Собираешься проторчать тут весь день? — Голос принадлежал купцу, явно не очень довольному жизнью.
Джерин махнул ему рукой.
— Я вижу Элабон в первый раз за последние восемь лет, — извинился он.
Купец не унимался.
— Так пусть этот раз станет для тебя и последним. Ты стоишь тут и глазеешь, болван, а я вот пытаюсь честно заработать свой хлеб, имея дело с прижимистыми толстосумами и мелкими шайками обирал. И пока ты глупо таращишься вниз, все мои тридцать повозок накатываются одна на другую. Мне следовало бы натравить на тебя стражу, чего я не делаю лишь благодаря моей выдержке и доброму нраву. А теперь двигай!
Джерин дернул поводья, и лошади устремились вперед. Вэн расхохотался.
— Этот парень похож на одного вояку, которого я когда-то знавал.
Подобно всем южным городам, Элабон был опоясан крестами с распятыми на них телами. Из-за крупных размеров города, они образовывали настоящий лес. Яркокрылые чайки с Внутриземного моря дрались с воронами и грифами за мертвечину. Вонь стояла невыносимая. Элис достала кусочек надушенной материи и зажала им нос. Джерин пожалел, что у него нет такого же.