Ночь, прожитая трижды
Шрифт:
Игумнов не собирался предоставить ему этот шанс.
– Пиши расписку на пистолет и я его отдам...
Он невольно вспомнил Черныха:
– "Макаров"этот, он ведь из Домодедова...
– Игумнов блеснул блатными металлическими фиксами.
– Так решаешь, к а п и т а н...
Подвижный, с мелкими приятными чертами лица "Штирлиц"неожиданно
снова оказался перед выбором: получить пистолет любой ценой... Снова прикрыть грудью начальство?! А если всплывет...
Позади хлопнула дверь. Начальник розыска обернулся.
Старший опер - без пиджака, с наплечной кобурой поверх сорочки выскочил в коридор. Качану только что позвонил дежурный:
– Ты в опергруппе. На нас повесили домодедовское убийство. Поедешь с Игумновым...
– А ствол?!
Тот не понял:
– Конечно!Генерал приказал. Взять обязательно!
"Взять ствол!"
Это означало суд чести, выговорешник, Может понижение в должности. Но, в конце концов, его оставляли!
"Штирлиц"не был готов повторить весь свой путь от увольнения из родного ведомства сначала.
Спросил только:
– А не пожалеешь?! Знаешь против кого идешь?!
– Пошел ты!..
Качан ничего не понял. C тяжестью кабуры к нему вернулось ментовское привычное чувство защищенности.
– Едем! Я самый счастливый человек, Игумнов!
Качан не представлял, каких врагов они себе нажили.
"Штирлиц", не оборачиваясь, пошел к выходу.
Война была объявлена.