Ночь Пса

Иванов Борис Федорович

И уж тем более ее узнал Жан Роше, нависший над крошечным экранчиком монитора, транслировавшего в кабину дежурного кара картинку с камер, установленных в месте обитания охраняемого свидетеля. Довольно плохо охраняемого, стоило признать теперь.

– Не делай глупостей! – посоветовал он в мегафон. – Ты же не самоубийца, Табидзе – я-то тебя знаю: как облупленного. Брось размахивать своей хлопушкой и сдавайся...

– Черта с два! – твердо и негромко – в исправности микрофонов прослушивания он был уверен –

ответил Гурам. – Я шесть лет оттрубил на Седых Лунах и больше меня там не будет!

Сейчас вы, комиссар, прикажете пригнать сюда геликоптер, я и оба эти – мадам и ваш легавый – в него сядем и без шума и пыли тихо отсюда подадимся туда, куда надо. И если за нами будет хоть маленький – я сказал: хоть маленький хвост, я этой штукой, чэстное слово, спалю и вас и себя и на киломэтер все вокруг спалю...

Роше нахмурился: ему уже приходилось сталкиваться с Гурамом Табидзе в острых ситуациях и одно он усвоил четко: акцент появлялся в речи правой руки Большого Магира не к добру.

Правильность речи Гурам утрачивал вместе со способностью рассуждать здраво и инстинктом самосохранения.

– Осторожнее ребята... – тихо распорядился он в микрофон.

– Тип завелся...

Ким поднялся с четверенек и осторожно выглянул в заполненное дымом пространство, разделявшее его и нападавшего. Бластер он держал наготове. Энни тоже выбралась из-за массивного стола и держа свою Беретту стволом вверх стала осматривать поле боя. От Гурама их обоих отделяло не более пяти метров, и все трое мгновенно узрели друг друга. Толку от этого было мало.

Огнестрельными хлопушками никто из них не мог причинить особого вреда противнику. Все трое были осенены чуть мерцавшими ореолами: вспыхивали частички дыма, отбрасываемые полем активной защиты.

Решающим аргументом оставалалась ВВ-410. От атомного пламени поле было весьма хлипкой защитой. В сочетании с мыслью о том, что у господина Табидзе слегка поехала крыша, аргумент получался неслабый, и Гурам не собирался медлить с его применением.

– Вы, оба – бросить пушки и сами – на пол! – скомандовал он. – Вот там – спиной к стенке садитесь!... Оба! Быстро! И без фокусов...

Ким и – с меньшей покорностью – Энни выполнили ценные указания.

Второй раз я из-за дел, связанных с Чуром, становлюсь заложником... – с досадой подумал Ким. Энни вполголоса чертыхнулась – прямо под ней проявил себя c нелучшей стороны чертов шарик для медитаций. Она осторожно стала вытягивать его прочь.

Гурам, сгибаясь в три погибели, подошел к ним и ногой отпихнул подальше брошенное оружие. Потом отступил в простенок и, присев на корточки, отключил защиту: акумулятор стремительно садился, а гулять под прицелом полицейских ему предстояло еще основательно. Да и здоровью пребывание в защитном поле на пользу не шло.

Агент

на Контракте не спускал глаз с гранаты, которую судорожно сжимала волосатая кисть бандита.

Что-то было чуть-чуть не так с этой штукой... И Энни совсем не мешало бы знать его – Кима – сображения по этому поводу. А господину Табидзе, наоборот, знать эти соображения было вовсе не обязательно.

Говорить на пиджине или по-русски – бессмысленно, – прикинул Ким. – Вряд ли этот тип знает французкий, но и Энни может его не знать – на нем говорят только в двух из Тридцати Трех Миров...

– У него не снят чехол с ... – сказал он, наконец, по-китайски.

Этот язык не был его сильной стороной и как сказать предохранитель он не знал.

– Это нам дает секунд тридцать форы... Вы меня понимаете?

– У... – неопределенно ответила Энни, тоже впившаяся глазами в физиономию Гурама.

– Не слышу ответа! – заорал тот, адресуясь к невидимому Роше. – Когда будет вертушка?!

– Не делайте глупостей... – продолжал гнуть свою линию Ким.

Он перенес свой центр тяжести вперед и тоже сел на корточки.

– Не рыпайся! – прикрикнул на него Гурам и нервически дернул стволом бластера.

Энни демонстративно повторила движение Кима и стала тихо покачиваться взад-вперед, катая зловредный шарик между вытянутыми перед собой ладонями.

Невидимый за слепящими прожекторами Роше начал по мегафону торговаться с Гурамом, объясняя как можно более доходчиво, что дело его – швах и что самое лучшее, что он – Гурам Табидзе, по кличке Тифлис – может предпринять сейчас, это, не усугубляя своей вины, сдаться в руки властей...

– Не разоряйся, комиссар! – оборвал его Гурам. – Если через полчаса вертушка не будет здесь, то...

И в этот момент каменный шарик точно пришелся ему в лоб.

ВВ-410 с глухим стуком покатилась по полу.

Сам Тифлис с достоинством, не торопясь, грянулся физиономией оземь, и секундой позже Ким защелкнул на его запястьях наручники. Затем стал на колени перед гранатой, бережно поднял ее и с облегчением убедился, что из трех ее систем защиты, две – слава Господу-вседержителю – не тронуты.

К тому моменту, когда он оторвал взгляд от страшной игрушки, в комнате было уже полно народу – и команда Роше, и прибывший по тревоге наряд спецназа, и пара операторов с камерами голографической сьемки, и медики не оставшиеся без дела – за неимением других жертв они колдовали над бесчувственным телом Гурама.

– Надеюсь, я не укакошила гада насмерть? – без особого сожаления в голосе осведомилась Энни.

– Нет – просто задали работу тюремному госпиталю, – успокоил ее Роше и повернулся к Киму. – Будет лучше если вы, агент, лично сопроводите э-э... мисс в более безопасное место.