Ночь самой дорогой любви
Шрифт:
Он многозначительно оглядел брата и поднялся. Троица направилась в сторону выхода, а я, как на пружине, подскочила с кресла и почти у самого порога схватила Белого за рукав.
– Что я должна сделать, чтобы вы оставили нас в покое?
Хищный прищур его глаз заставил поёжиться.
– То, что шмары вроде тебя умеют лучше всего: раздвинуть ноги.
На
Мои эмоции сейчас в полном раздрае. Поэтому я молча вернулась в комнату и начала развязывать путы. Кляп снимать не стала. Сава сам стянул его, но молчал, вероятно, из уважения.
После этого я пошла на кухню и налила себе водки. Осталась, после того, как мы с одногруппницей отмечали день знаний. Опрокинув залпом полстакана, я поморщилась от подкатившей тошноты, но вода из под крана вернула выпитое на место – в желудок.
Усевшись за стол, я стала ждать. Сава понял, что нужно что-то делать, зашел и сел напротив. Благо он оделся. Не хватало еще видеть синяки на его теле.
– Сколько? – я смотрела на брата и не видела его. Как слепой смотрит в одну точку и не фокусирует взгляд.
– Сто тысяч рублей.
Н-да.
– Где ты взял столько?
– Кредит оформил в Быстроденьгах. Плюс золото сдал, ну и дома что было отдал. Как раз и вышло.
– И бабушкины сережки?
Я поняла, что произнесла это вслух. Бабушку я очень любила. Эта женщина с самого детства видела во мне продолжение себя. О чем это я? Она была ворожеей. Умела заговаривать разные болячки, лечила людей от недугов. Светлая была женщина. Прекрасная, во всех отношениях. Никогда с людей денег не брала, и в благодарность за труды ей несли, кто что мог.
Она всегда говорила: «Мой дар для людей, не для меня».
При воспоминании о бабушке на глаза навернулись слезы. Её нет уже пять лет, а я все еще помню её смех и ласковый голос. А сережки эти ей отдала горожанка, за то, что она ребенка её от испуга вылечила. Бабушка их редко носила. По праздникам. А потом, после её смерти, мама с папой посоветовались и подарили их мне, на память о старушке.
А я не смогла их сберечь.
Сава смотрел на меня щенячьими глазами, говорил,
Так хотелось заговорить словами Сереги Бодрова, когда он ехал в том трамвае. Но вместо этого я смогла лишь механически подняться и налить еще…
13
Макс
Ну вот и все. Наконец-то можно отложить дела и расслабиться. Захар пошел покупать одноразовые тапки и полотенца, а я пока заносил из машины пиво и закуску. Парни должны подтянуться к девяти. Вечер обещал быть заебательским.
Жалко только, что я так и не нашел себе спутницу. А ведь хотел же. Но времени не было даже переодеться с работы, не то, что искать девушку. Сегодня в офисе даже начал заглядываться на секретаршу отца, Наталью Анатольевну. Надо отдать ей должное: женщине в этом году исполнился полтос, а она со спины выглядит как любая нормальная студенточка. Презентабельно. Следит за собой, молодец.
Захар вернулся и начал настраивать музыку, пока я расставлял на столе еду и алкоголь.
Один за другим парни приходили и шли переодеваться. Серега, Мишка, Антон, Ромыч – почти вся банда в сборе. С парнями мы знакомы давно, кого-то знаю со школы, с кем-то из них познакомился позже.
Нормальные ребята, умеют отдыхать. Некоторые, правда, женатики. Но это не меняет дела. Как ни странно, им повезло встретить адекватных спутниц, которых не стыдно и в жены взять.
Вон, Серега, уже дважды отец, а при этом на Кристину, жену свою, смотрит, будто только вчера познакомились, искры так и летят. Повезло. И никаких напрягов – в сауны ходит наравне со всеми, правда путан не трахает, сразу как напьется к жене едет. Но такую политику лично я уважал. Если есть единственная и неповторимая, зачем размениваться на других?
Немного даже завидую. Как бы не отпугивала перспектива оказаться по ту сторону баррикад, с кольцом на пальце, были в этом определенные плюсы. Наверно. Не приходилось бы париться и искать подругу. Домой пришел, тебе и отсосали и пожрать сварили. Романтика. Ну это, если со спутницей повезет.
Конец ознакомительного фрагмента.