Ночь со зверем
Шрифт:
— Тебе правда интересно? — усмехнулся он.
— Почему нет?
— У меня скоро свадьба. И мы ждем ребенка.
— Ух ты! — оскалился я. — Шустро ты делаешь дела.
— Уверен, это у нас семейное…
Я сдался, отворачиваясь к окну и прикуривая новую сигарету:
— Поздравляю.
Он промолчал. Следующий час мы ехали молча. Цель его пути становилась ближе, и напряжение росло. Наконец, он свернул с трассы на одну из сотен незаметных развилок и углубился в лес. Еще минут двадцать
Трудно было понять, то ли мне и правда все кажется знакомым, то ли я себя в этом убеждал. Пустота в душе, вызванная амнезией, пульсировала, как потревоженная рана, и мне хотелось заткнуть ее хоть какими-то воспоминаниями. Но скорого облегчения не предвиделось…
Когда лес поредел, впереди показался просвет, и вскоре мы выехали на поросшую травой полянку, на границе которой стоял дом под раскидистой елкой. Грант молча заглушил двигатель и вышел из машины, я последовал его примеру.
В душе стояла такая же пронзительная тишина, как и вокруг, нарушаемая редким треском насекомых. Я ничего не чувствовал, глядя на дом. Сезар направился к крыльцу:
— Я не забирался внутрь — замок цел. — Он вытащил фото из рюкзака, который прихватил из машины, и протянул мне.
Действительно, дом один и тот же. На обороте потрепанного снимка была подпись «Мария Грант» и год. Фотографии тридцать лет…
— Я откуда-то знал, что моя мать была ученым и работала в Смиртоне, — заговорил тихо, слегка сминая фото пальцами, будто так можно хоть немного прикоснуться к прошлому.
— Работала. — Сезар встал рядом. — Она занималась изучением оборотней. Познакомилась с отцом в Аджуне…
— Она была его избранной, — предположил я.
— Скорее всего.
— Так почему я тебя никогда не видел?
— Тебя забрал твой отец, меня… мать. Поэтому и не виделись…
— Ты знаешь, что между ними произошло? — начал закипать я.
— Мой отец, — ответил он коротко и развернулся к дому. — Ты заходить будешь?
— Мой отец забрал ребенка у матери, потому что она ушла к твоему отцу? — опешил я.
— Да, — обернулся он. — Не смог смириться с тем, что у мамы были отношения с другим. Пока его не было год…
— Он ушел на год? — медленно направился к крыльцу, осматриваясь. Внутри все вибрировало натянутыми струнами. Вероятно, о матери я знал только то, что мне говорил отец. Или…
…Я помнил ее.
Воспоминание будто ударило током, и я зажмурился. Картинка в голове проступила смутными очертаниями. Одна эмоция — один кадр, как женщина сидит на крыльце в лучах солнца и улыбается…
«Эйдан, — протягивала ко мне руки, — иди сюда…»
— Она была здесь, — указал я на замшелую ступеньку. — Сидела тут.
— Они жили тут,
— Получается, мой отец пропал… и мама… полюбила твоего. Это значит, что твой отец смог меня принять. — Наверное, не было сейчас для меня ничего более важного. Оборотни могут принимать чужих детей. Я могу принять ребенка Айвори…
— Так и есть.
Сезар казался спокойным. Будто у него внутри уже все отболело… Но что-то подсказывало, что это не так.
Я поднялся на крыльцо и осмотрел двери — заперто.
— Странно, что никто не вломился еще, — заметил я, осматриваясь. — Есть идеи?
— Есть, — и он зашел на порог, будто преодолевая какое-то сопротивление. Вскрыть замок заняло несколько минут, и он посторонился, пропуская меня вперед.
Внутри все оказалось совсем не так, как казалось снаружи. Дом был маленький, но это с лихвой компенсировал тот, кто делал тут ремонт. Первое, что дернуло нервы — вид на кухню справа. Она начиналась зоной гостиной от порога. У окна стоял рабочий стол, на нем — закрытый ноутбук. И чашка.
Я тяжело сглотнул, не спуская с нее взгляда — вспомнились ее ощущения в ладони. Чашка была старой, с щербинкой на ручке, и та постоянно цепляла безымянный палец… Но я не мог от нее избавиться. Она принадлежала отцу.
— Это мой дом, — кивнул я. И развернулся к выходу. — Поехали.
— Не осмотришься? — посторонился Сезар.
— Не сейчас, — нахмурился я, мотнув головой. — Это… слишком…
Я вышел на крыльцо и сел на ступеньку:
— Можно еще сигарету?
— Голоден?
— Нет…
Мы закурили синхронно. Сезар сидел на земле лицом к дому, но был весь в своих мыслях. Я же просто не мог смотреть на прошлое за спиной. Его нужно было принимать по частям, иначе было чувство, что оно меня прикончит…
— Ты же не все мне рассказал, да? — прищурился я на Сезара.
Он перевел на меня взгляд:
— Твой отец убил моего…
Дым скользнул из разомкнувшихся губ и размыл картинку перед глазами. И не было сил его разогнать выдохом, потому что я снова не смог вдохнуть. Я видел, как Сезар опустил голову, затягиваясь.
— Ты уверен? — просипел я.
Вопрос был глупым, но я не мог не предположить. Это все звучало слишком дико и не просто ковыряло раны — открывало реку боли. Чужой. Но уже не совсем.
— Мать была уверена. Прочитал в ее дневнике. — И он снова глубоко затянулся, делая такую нужную обоим паузу. — Он убил его на ее глазах…
— За то, что она выбрала не его? — не верил я.
— Из-за меня. Чужой мужчина — полбеды. Но чужой ребенок… — Он красноречиво посмотрел на меня, а я впервые едва выдержал его взгляд.