Ночь страсти

Бойл Элизабет

— Колин, — прошептала она, когда его губы устремились вниз — завоевать ее уста.

Память о его поцелуях преследовала ее бесконечными одинокими ночами, его глубокий голос звал вернуться к нему.

Он пытался найти ее. Он не забыл ее — билось у нее в висках.

По крайней мере он так утверждал, ворчал ее внутренний голос, сражающийся против веления ее души поверить в Колина, поверить в них. О, как ей хотелось вновь довериться ему!

И когда их губы сомкнулись и его голод повлек ее по теперь уже

хорошо известному течению страсти, Джорджи готова была поверить всем его словам.

Поцелуй Колина разбудил ее тело, которое теперь нетерпеливо желало его. Ее рот уступил его губам, открыв шлюзы сопротивления, чтобы с готовностью сдаться. Его язык встретил ее, но не с тем, чтобы победить, завоевать, а чтобы обнять и ласкать.

Его рука отпустила ее подбородок и нашла путь к ее волосам. Он застонал, когда его пальцы встретились со шпильками, удерживающими ее буйные кудри. И снова он разорял ее прическу, высвобождая локоны и роняя на пол шпильки.

— Я мечтал об этом, — признался он. — О шелке твоих волос, об аромате духов.

— Я тоже столько мечтала, — доверительно прошептала она.

Его улыбка символизировала полный триумф.

— И что же королева Мэб приносила вам по ночам, моя загадочная леди?

— Твой поцелуй, твой голос, — прошептала она, поднимая палец, чтобы коснуться его губ. — Я слышала, как ты звал меня по ночам.

— И что же я говорил?

— То, что леди неприлично повторить.

— Но она мечтает об этом? Джорджи пожала плечами:

— Я не всегда бываю леди.

— Именно за это я тебе премного благодарен.

Они рассмеялись, и он снова притянул ее к себе, его губы искали ее, пытаясь закрепить нелегкое перемирие.

Когда его поцелуй стал глубоким и жарким, раздался громкий стук в дверь.

— Кэп! Кэп! Вам нужно срочно пройти на камбуз. Колин застонал.

— В чем дело, мистер Ливетт?

— Это снова парнишка. Он растерзал последнюю курицу. Кок в ярости. Он грозит, что вгонит мальца в могилу, брат он капитану или нет. — Даже сквозь толстую дверь им было слышно, как Ливетт бормотал имя Рейфа. Его недовольство свидетельствовало, что он был на стороне кока.

— Надо наконец приструнить этого бездельника, — пробормотал Колин.

— Я тоже хотела поговорить о нем, — призналась Джорджи. — Полагаю, он целовал мою сестру.

Колин отмел ее жалобу:

— Вы прибыли на корабль только прошлой ночью. Даже Рейф не так востер. Кроме того, ему всего двенадцать.

— Он — твой брат, — сухо прокомментировала она. Колин покачал головой.

— Только наполовину, — уточнил он.

— Очевидно, он унаследовал именно эту неукротимую половину, — поддразнила его Джорджи и, приподнявшись на носки, снова поцеловала его.

— Кэп, пожалуйста, — почти молил Ливетт.

— М-м-м, — прошептал Колин ей на ухо. — Я удалюсь ровно настолько, сколько потребуется, чтобы утопить его. И смотри, не сбеги на этот раз.

— Теперь некуда.

Как только он открыл дверь, Ливетт обрушил на него ушат жалоб о новых проделках Рейфа. Их поток не ослабевал, пока двое мужчин шли по направлению к камбузу.

Таким образом Джорджи оказалась одна в каюте Колина.

Одна. Ей представилась возможность выяснить правду об этом загадочном человеке.

Она взглянула через плечо на распахнутую дверь. За ней в коридоре никого не было видно, но чтобы быть абсолютно уверенной в этом, она на цыпочках приблизилась к двери и почти прикрыла ее.

Глубоко вздохнув, она оглядела помещение, отметив, что каюта сохранила тот же простой, аскетический вид, как и при капитане Тафте. Единственным украшением, сохранившимся от первого испанского владельца, была искусная резная отделка из дуба. Пробежав пальцами по деревянному узору, она сосчитала цветы, пока не достигла восьмого от кормового окна, затем нащупала затвор.

Джорджи проделывала это десятки раз, еще будучи ребенком, просто ради забавы, но на этот раз ее руки так дрожали, что поначалу она не нащупала едва заметную защелку. Со второй попытки ее пальцы нашли зубец, который она искала, и Джорджи нажала на него.

Ее глазам открылся тайник. Она бросила торопливый взгляд на дверь и задержала дыхание, прислушиваясь к малейшему звуку, который предупредил бы о возвращении Колина.

Не нужно было делать этого. Это было ошибкой с ее стороны. Ей следовало доверять Колину. По верить своему сердцу. Разве сама она не говорила Кит что если человек честен, он всегда будет вознагражден?

«Но правда лежит у тебя перед глазами, — прошептал ей ухо злой, дразнящий голос. — Давай действуй, возможно, это твой единственный шанс!» Успокоенная тем, что Колин занялся своим непутевым братом, она сунула руку в тайник. Первое, на что наткнулась Джорджи, был завернутый кусок шелка сверток. Она было отложила его, но что-то остановило ее: Джорджи могла поклясться, что ее пальцы нащупали каблук туфли.

Туфли? Почему Колин хранил туфли в сейфе?

Руки вдруг покрылись гусиной кожей.

Он не мог… нет, не мог…

Но она вспомнила, как он утверждал, что искал ее.

Дрожащими пальцами она вытащила шелковый узелок и положила его на стол, рассматривая его несколько секунд, прежде чем развязать бечевку.

Когда она увидела, что находилось внутри, у нее перехватило дыхание.

Перед ней лежали ее потерянные туфли. Обе туфли. Та, что она никак не могла найти утром в Бридвик-Хаус, и та, что она потеряла в переулке.

По ее телу пробежала дрожь. На следующий день он вернулся и нашел ее потерянную туфлю! И это означало… что он искал ее.