Ночь Томаса
Шрифт:
Он указал на лишенного дара речи ведущего.
— Это означает, что в обоих случаях причина потепления — солнце, и с этим ничего нельзя поделать. Ничего.
— Сэр, но всегда есть Юпитер и другие планеты, которые находятся за Марсом.
Он уставился на меня ясными серыми глазами, которые с такой решимостью смотрели в зал, когда он играл окружных прокуроров, стоящих на страже закона, или безумно храбрых армейских офицеров.
— Иногда, молодой человек, у меня создается ощущение, что ты прибыл с одной из этих планет.
— Я прибыл из Пико Мундо,
Хатч поднялся. Высокий и худощавый. Подбородок он вскидывал, но при этом вытягивал голову вперед и словно щурился. Вероятно, привычка эта осталась у него от тех лет, когда ему еще не удалили катаракты.
— Прогуляться? — Он нахмурился, приближаясь ко мне. — В такой одежде?
Я оглядел себя: кроссовки, джинсы, спортивный свитер.
Он не страдал артритом и мог похвастаться хорошей для его лет фигурой. Однако двигался крайне осторожно, словно опасался что-то сломать.
Не в первый раз он напомнил мне цаплю, вышагивающую по лужицам, оставшимся после прилива.
— Тебе следует надеть пиджак. Ты подхватишь пневмонию.
— На улице сегодня совсем не холодно, — заверил я его.
— Молодые люди думают, что они неуязвимы.
— Только не этот молодой человек. У меня есть масса причин удивляться, что я передвигаюсь на своих двоих, а не лежу неподвижно.
Он указал на слова, написанные на свитере: «MYSTERY TRAIN».
— И что это должно означать?
— Не знаю. [3] Я нашел ее в комиссионке.
— Никогда не был в комиссионном магазине.
— Немного потеряли.
— Туда заходят только бедняки, или один из критериев — экономность?
— Там рады представителям всех классов и сословий, сэр.
— Надо мне в ближайшее время туда заглянуть. Чтобы получить незабываемые впечатления.
— Джинна в бутылке вы там не найдете, — я намекал на его фильм «Магазин древностей».
3
Действительно, Томасу на этот вопрос ответить трудно. «Таинственный поезд» — название фильма, песни, которую кто только не исполнял, в том числе и Элвис Пресли, телесериала и многого другого.
— Я уверен, ты — слишком современный человек, чтобы верить в джиннов и тому подобное. Как ты можешь идти по жизни, ни во что не веря?
— Но я верю!
Мои верования интересовали Лоренса Хатчинсона гораздо меньше, чем собственный хорошо поставленный голос.
— Я безо всякого предубеждения отношусь ко всему сверхъестественному.
Меня завораживала его полная поглощенность собой. С другой стороны, если бы его заинтересовал я, мне бы стало куда сложнее хранить свои секреты.
— Мой друг, Адриан Уайт, — продолжил он, — женился на предсказательнице судьбы, которая называет себя Портенция.
Я тоже решил немного рассказать о себе.
— Девушка,
— Портенция пользовалась хрустальным шаром и произносила много непонятных слов, но действительно предсказывала судьбу. Адриан ее обожал.
— На карточке мы прочитали, что будем жить вместе вечно. Но не сложилось.
— Портенция могла предсказать день и даже час смерти любого человека.
— Она предсказала вашу, сэр?
— Не мою. Но она предсказала смерть Адриана. И через два дня, в названный ею час, застрелила его.
— Невероятно.
— Но это правда, уверяю тебя. — Он посмотрел в окно, которое не выходило на море, а следовательно, его не задергивали шторами. — Тебе не кажется, что надвигается цунами, сынок?
— Я не думаю, что цунами как-то связано с такой погодой.
— А я чувствую, цунами близко. Когда будешь гулять, поглядывай одним глазком на океан.
Как журавль, он прошествовал из гостиной и по коридору к кухне и другим комнатам в глубине дома.
Я вышел через парадную дверь, которую уже миновал Бу. Собака ждала меня на огороженном дворе.
Проведя несколько месяцев в комнате для гостей аббатства Святого Варфоломея, расположенного высоко в горах, пытаясь примириться с моей странной жизнью и моими утратами, я собирался вернуться на Рождество домой, в Пико Мундо. Вместо этого меня позвали сюда, ради чего, в то время я не знал, да и теперь не очень-то себе представлял.
Мой дар (или проклятье) не ограничивается редкими пророческими снами. Иной раз наитие, устоять перед которым невозможно, влечет меня в те места, куда я по собственной воле никогда бы не пошел. А потом мне приходится ждать, чтобы выяснить, почему я оказался именно здесь.
Мы с Бу направились на север. Мостки, тянувшиеся вдоль пляжа на три мили, сделали не из дерева, а из бетона. В городе эту дорожку все равно называли мостками.
Слова в эти дни стали очень уж пластичными. Маленькие ссуды, которые выдают отчаявшимся людям под фантастический процент, называют авансом перед зарплатой. Дрянной отель с сомнительным казино зовется курортом. А смесь исступленных персонажей, плохой музыки и бессвязного сюжета — крупнобюджетным фильмом.
Бу и я шагали по мосткам. Бу — помесь немецкой овчарки, с белоснежной шерстью. Луна, путешествующая с горизонта на горизонт, не может быть бесшумнее Бу.
Его вижу только я, потому что он — пес-призрак.
Я вижу души людей, которые не хотят покидать этот мир. По моему опыту, животные всегда рвутся попасть в мир последующий. Бу — уникум.
Его неспособность покинуть этот мир — тайна. Мертвые не говорят, собаки тоже, получалось, что Бу следовал двум обетам молчания.
Возможно, он остался здесь, зная, что может понадобиться мне в какой-то критической ситуации. Возможно, он знал, что надолго задержаться в этом мире ему не придется, потому что я то и дело совал голову в петлю.