Ночь триффидов
Шрифт:
Краснолицый, подбоченясь, наблюдал, как его подчиненные разбирают самогонный аппарат.
— Поосторожнее с медными трубками! — Он ухмыльнулся. — Если кто-нибудь из вас повредит медную трубку, то я, будь он проклят, проломлю его медную башку.
Как ни странно, но за его нью-йоркским произношением можно было уловить йоркширский акцент.
Я был готов держать пари, что путь этого средних лет человека в Нью-Йорк был достоин эпической саги. Но сейчас он занимался борьбой с незаконным самогоноварением. Блюститель закона, как я понимал,
Марни не слишком доброжелательно отнеслась к полицейскому, приложившемуся к полупустой бутылке, стоящей на столе у подножия этажерки из наших коек. Она кинулась на парня, и между ними завязалась драка.
— Отпусти ее! — крикнула Ровена, бросившись на помощь сестре.
Не поворачивая головы, громила оттолкнул девушку, та отлетела на койку и с размаху ударилась рукой о деревянную стойку. В тот же миг ее лицо исказила гримаса боли. Марни в ярости плюнула обидчику в лицо.
Полицейский грязно выругался и занес над головой девушки бутылку.
— Черт бы тебя побрал, Арри! — взревел начальник. — Вместо того чтобы заниматься делом, ты занимаешься девками!!!
Полицейский оглянулся с таким видом, словно хотел пожаловаться на Марни, но краснорожий был не склонен развивать тему.
— Отпусти ее, Арри, — спокойно сказал он. — Ты не представляешь, через что ей пришлось пройти. — Начинайте таскать железо в грузовик. Но только осторожно. Я снесу вам черепки, если эта штука после сборки не будет работать. Кроме того, я не хочу слышать звона разбитых бутылок. Несите их, как любимое дитя. Усекли? Если усекли, то действуйте! Да оставь же ты ее, Арри! Бери бутылки. Нет, начинай с полных, чувствительный ты мой.
Полицейский, которого на обычном английском языке без ирландского привкуса звали Харри, оттолкнул Марни, недовольно скривился, поднял ящик с бутылками и направился к дверям. Я поспешно отошел от порога, снова притворившись слепым.
— Оставьте нам выпивку! — выла консьержка. — Ну почему бы вам не оставить для нас пару бутылок?! Ведь вам столько не нужно. Буты-ылочку!!!
— Заткнись, ведьма! — бросил Харри, которого все еще заедал неудачный исход схватки с Марни.
После этого в доме воцарилась тишина. Обитатели, видимо, не в первый раз оказывались в подобной ситуации. Полицейские рейды. Запугивание.
Когда последний блюститель порядка удалился, унося с собой последнюю бутылку, я вошел в комнату. Марни прилаживала самодельную перевязь к руке Ровены. Сама же Ровена, судя по виду, страдала от сильнейшей боли.
— Что с вами? — спросил я.
— Ничего особенного. Просто сломала руку, — ответила девушка, поднимая глаза. — Проклятие! Я не смогу завтра работать.
— Не думайте о работе. Надо показать вашу руку врачам.
— Здесь есть костоправ... но я перестану получать ваучеры.
— Я позабочусь о пище для вас, — сказал я.
— Дело не только в пище. — Голос ее звучал смертельно
— Стимулирующие вливания?.. — недоуменно переспросил я. И тут же меня осенило. Я вспомнил слова Гэбриэла о том, как Торренс порабощает людей с помощью героина. — Понимаю...
— Как жаль, что они унесли перегонный куб, — сказала Ровена с гримасой боли. — Спирт помог бы мне пережить ломку.
К этому времени большинство жильцов уже разбрелись по своим конурам, чтобы поразмышлять о постигшем их несчастье. Лишь один старик задержался взглянуть на руку Ровены. Я непроизвольно скривился, как от боли, увидев синее вздутие на предплечье, в том месте, где произошел перелом.
— Устраивайся как можно удобнее, девочка, — мягко произнес старик. — Я скоро вернусь. Мне надо найти пару досок, чтобы наложить тебе шину.
— Благодарю, — прошептала Ровена.
Я страдал от беспомощности. Как мог я молча наблюдать за бесчинствами, которые творили здесь эти бандиты? Но с другой стороны, что я мог сделать? Численностью они меня превосходили, и у них в отличие от меня имелись ружья.
Марни делала все, что могла. Она уложила Ровену на койку и подложила под сломанную руку сестры подушку.
Я принялся рыться в рюкзаке, внезапно вспомнив, что видел там какой-то очень важный предмет... Ага, вот он! Картонная коробка с красным крестом.
— Дэвид! Дэвид Мэйсен!
Я поднял глаза и посмотрел на Ровену.
— Дэвид, — сказала она. — Вам надо отсюда уходить.
— Но...
— Послушайте меня! Здесь оставаться опасно.
— Но эти типы явились всего лишь за перегонным аппаратом.
— Да, вас они пока не искали. Но вскоре хотя бы один из копов припомнит, что видел лицо, которое явно выпадало из общего окружения.
— Уверен, что ни один из них даже не взглянул на меня.
— Бросьте, Дэвид! Возможно, в тот момент они действительно были слишком заняты нашим аппаратом и заботой о бутылках, но один из них обязательно спросит себя, с какой стати в этой берлоге появился упитанный мужчина. Поверьте мне! Они непременно вернутся. — Девушка произнесла последние слова настолько энергично, что шевельнула сломанной рукой. Гримаса боли снова исказила ее личико. — И если вы считаете свое пребывание здесь героизмом, то подумайте еще раз. Когда вас обнаружат, нас всех сожгут живьем.
— Ну хорошо, — согласился я. — Только обязательно скажите Сэму Даймсу, что здесь произошло. Попробую прорваться в ангар к самолетам.
— Одному вам не пройти... Марни, — она повернулась к сестре, — проведи Дэвида к самолетам.
Марни кивнула и жестом пригласила меня к выходу.
— Берегите себя, Ровена, и возьмите это. — Я протянул ей аптечку первой помощи. — Здесь есть пара ампул морфина и шприц. Если... если вам станет невмоготу...
— Спасибо, Дэвид. Я, поверьте, очень высоко ценю вашу помощь.