Ночь восставших мертвецов
Шрифт:
Илька держал руку манекена и с недоумением рассматривал ее. Обыкновенная пластмассовая рука, ничем шевелить она не могла, потому что искусственные вещи просто так, ни с того ни с сего, шевелиться не станут.
Шагунов глянул в белое разрисованное лицо:
«Бр-р-р, гадость какая! И кто только эти манекены придумал?»
Отделив подставку, Левка с Сашкой с трудом натягивали на манекен штаны. Ильке досталось надевать куртку. Он набросил ее на плечи, в рукава просунул руки и стал их крепить обратно к туловищу.
Щелчок, и вторая рука встала на место. Илька одернул на манекене куртку. В кармане что-то лежало. Он машинально сунул туда пальцы.
Это был небольшой лоскуток ткани, грязновато-желтый, в цвет пиджака, с обтрепанными краями. На ощупь тряпка была мягкой и даже немного прохладной.
На что-то она была похожа…
Илька снова посмотрел в лицо манекену. Пластмассовые красные губы дернулись. Ухмылка оголила провал рта. Шагунов потянулся к своему карману.
Этого не может быть…
Кусочек пергамента, что Илька отобрал сегодня у куклы, был один в один похож на ту тряпку, что он держал в руке. Даже формой они почти совпадали.
Пластмассовые веки шевельнулись, моргнули. Пустой белый глаз стал наливаться голубизной.
Этого Шагунов вынести уже не мог. Он вскочил, отталкивая от себя странный манекен.
— Черт! Черт! Черт! — вскрикнул Илька, собираясь сбежать.
— Стоять!
На его пути оказалась неизвестно как очутившаяся около двери Лидия Ивановна.
— Что взял? Покажи!
У Ильки перед глазами все ходило ходуном. Он разжал кулак, показывая тряпку.
— А! — Лидия Ивановна сразу потеряла к Шагунову интерес. — Это от куртки осталось. Я думала, что ценное стащил. Клади на место, и идите отсюда. Тоже мне — помощнички.
На негнущихся ногах Илька пошел обратно к манекену.
— Ты чего? — толкнул его в бок Сашка.
В ответ Шагунов качнул головой. Даже если он все расскажет, ребята примут его за психа. Скажут, что ему теперь ожившие куклы за каждым углом мерещиться будут.
Илька сунул в карман манекена лоскуток и, не оборачиваясь на одноклассников, пошел обратно.
— А вы чего стоите? — прикрикнула на них Лидия Ивановна. — Давайте живо убирайте все и бегите на урок!
Собрался манекен гораздо быстрее, чем разбирался. Все детали встали на свое место, и Сидоров с Квасниковым побежали в коридор.
— Ты чего орал? — пристал Сашка к Ильке. — Померещилось чего?
— Померещилось. — Шагунов скорчил недовольное лицо. — Мне теперь постоянно что-то мерещится. То люди ростом с дом, то в темноте, как кошка, вижу, а сейчас вот манекен мне подмигнул.
— Лечиться тебе надо, — недовольно буркнул Левка. — Или креститься, когда кажется. Верное средство.
— А чего ты у манекена взял? — Сашка потянул лоскуток из Илькиного кулака. —
— Мне показалось, что у него такой же пергамент, как у куклы. — Шагунов разжал кулак, показывая всем свою добычу. — Это я у Ули взял. У манекена в кармане я нашел точно такой же, только не из кожи, а тряпичный.
— С чего ты взял, что у куклы был настоящий пергамент? — Сашка выдернул нитку из лоскутка. — У нее тоже — вон, разбирается.
Илька выхватил у приятеля тряпку. Он боялся верить в то, что уже видели глаза.
Под бдительным взглядом Лидии Ивановны Шагунов перепутал лоскутки и отдал манекену ценный пергамент.
Левка обо всем догадался первый.
— Бежим! — крикнул он, бросаясь к лестнице.
В кабинете труда за закрытой дверью раздался грохот. Сдавленно вскрикнула Лидия Ивановна. Илька побежал к кабинету, но на пороге уже застыл манекен.
Его пластмассовые губы были растянуты в широкую улыбку, глаза сияли от радости.
— Илья Шагунов! — произнес манекен бесцветным голосом.
Илька попятился, споткнулся, чуть не упал, нащупал рукой перила.
Манекен повернулся в его сторону и застыл.
Шагунов кубарем полетел вниз. Ступеньки сами вырывались у него из-под ног. Он летел на первый этаж с одной мыслью — забиться в самый дальний угол, чтобы в ближайшие сто лет его там никто не нашел.
Но до первого этажа он не добежал. На втором его перехватил физрук.
— Шагунов!
«Кто над нами вверх ногами» скроил довольную мину.
— Шестой класс сейчас идет в зал сдавать зачеты. — Он был явно рад, что поймал самого отпетого, по его представлению, прогульщика и хулигана. — Почему еще не в форме?
— А я… — от волнения в голову не приходила ни одна уважительная причина. — Это…
— Ты и двое твоих дружков, — чеканил слова учитель. — Не придете, будете за мной бегать всю оставшуюся жизнь. Я вам аттестаты испорчу!
В шестом классе про аттестаты зрелости думалось с трудом. Момент окончания школы виделся далеким и нереальным. Но угроза была самая что ни на есть реальная. С физруком старались не спорить. У него, как на зло, была хорошая память.
Под бдительным оком учителя Илька спустился в спортзал. Всю дорогу он пытался расслышать сквозь топот десятка ног, несущихся по лестнице, тот самый негромкий перестук голых пластмассовых пяток. Но не услышал ничего, кроме бешено колотящегося собственного сердца.
В спортзале среди переодетых к занятию одноклассников приведенная физруком троица смотрелась комично.
— Я брал форму, — пытался оправдаться Сидоров. — Я ее на пятом этаже оставил. В кабинете труда.
— Никто тебя ждать не будет. — Физрук повел остреньким подбородком, давая понять, что Левка вычеркнут из его списка нормальных людей. — Встали! Построились!